София. В поисках мудрости и любви - Дэ Нирвакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Незримый Коллегиум… — задумался демон Тартарос. — Мистический орден, который ведет борьбу с воинством Хаоса. Насколько я знаю, раньше вы сами прислуживали Люциферу. Так назовите причину, по которой я выслушиваю ваши жалкие басни вместо того, чтобы засадить всех троих в трубу инфернального органа? В моем театре вечной боли как раз не хватает свежих голосов для исполнения неистовых слезных какофоний, так согревающих мою истерзанную душу.
— Разрушение Мистериума означает разрушение и твоего царства грешников. Ты можешь нас упрятать в адскую темницу, но это ничего не изменит. Это не остановит Люцифера. Он будет отправлять сюда своих осведомителей до тех пор, пока не догадается, где находится то, что ему нужно.
Слова Декарта возымели на Тартароса такое действие, что архангел бездны Ада закатил глаза. Опустившись обратно на трон, он напряженно обдумывал решение, прислонивши ко лбу указательный палец.
— Пожалуй, мы вас отпустим, — произнес он наконец. — Вам не придется более искать, где был спрятан дар всепрощения. Не ведая подлинной его цены, один старый горшечник, отдал серебряник Иуды моему стражу Харону. Не сумев его удержать из-за неимоверной тяжести, Харон призвал меня. Но даже мне было не под силу удержать серебро всепрощения! Здесь, в царстве грешников, сей дар имеет особый вес, поэтому я тайно выбросил серебряник в озеро Коцит, используя смертных болванов, вроде вас. Там он и лежит у подножья глыбы, что ранее являлась вершиной Преисподней. Сумеете поднять его — он ваш, только я бы трижды подумал на вашем месте, стоит ли погружаться в озеро, из которого невозможно выбраться.
— А как же астральный разлом, в котором застрял Люцифер? — спросил у него Декарт. — Через разлом мы попадем в Чистилище, а там найдем переход в Мистериум.
— Вот уж два века прошло, как разлом затянулся, — язвительно ответил Тартарос. — Теперь я и сам вижу, что вы не понимаете, куда попали. Ступайте прочь, пока я не передумал! И не вздумайте меня благодарить, в Аду не говорят «спасибо»! Здесь никому не желают здравия и не говорят «прощай» или «до скорой встречи»…
— Полностью согласен, — Декарт галантно приложил чешуйчатую руку к полам шляпы. — Для нас всех будет лучше, если мы никогда больше не увидимся.
Перед Декартом с ужасом расступились грязнокрылые нефилимы и адские создания, населявшие Пандемониум. За все время, пока путники находились во дворце Тартароса, Евгений не произнес ни слова, и даже когда Ренэ с Игнатием облегченно вздохнули, покидая демонические врата, он не мог ни о чем говорить.
— Вот это да! — не скрывая радости, воскликнул Игнатий, спускаясь по лестнице между двух зазубренных скал. — Верховный владыка сам рассказал, где спрятан дар всепрощения! Я потрясен — это немыслимое везение, вы хоть понимаете, как нам повезло?!
— Наши пути расходятся, Игнатий, — серьезно сказал Декарт. — Как осведомитель Люцифера, ты больше не можешь нас сопровождать. По роковой случайности ты нам действительно помог, но на этом все кончено.
— Нет-нет, вы не можете меня вот так бросить! Неужели вы думаете, что я буду доносить Люциферу после всего того, что перенес!? — запротестовал Игнатий. — Единственное, чего я хочу, так это навсегда покинуть эту чертову бездну! Я хочу жить обыкновенной жизнью, понимаете? Я хочу быть как все — я хочу обо всем забыть! Но первым делом, как только мы выберемся отсюда, я хотел бы сходить в церковь. Если, конечно, меня туда впустят.
— Он прав, Декарт, мы не можем его оставить, — постепенно приходя в себя, сказал Евгений. — Никто не застрахован от козней падшего ангела. Каждый может оступиться, и если мы не протянем ему руку помощи, кто ее здесь протянет?
— Женэ, ты слышал, что сказал демон? Из озера Коцит нет пути назад. Переход из Инферно в Чистилище закрылся! Теперь мы обязаны вернуться в небесную крепость, чтобы собрать Коллегиум и решить, что делать дальше…
— Декарт?.. — вмешался в их разговор Игнатий. — Тот самый Ренэ Декарт, с которого началась эпоха Просвещения? Если вы в самом деле посланники незримого ордена, тогда, боюсь, у вас уже нет времени. Готов поспорить, у Люцифера есть свои «уши» в Пандемониуме, которые в этот самый момент отчаянно ищут с ним встречи, чтобы сообщить, где находится серебряник Иуды. Вам нельзя медлить ни минуты!
Игнатий вспорхнул вверх, призывая Евгения и Декарта следовать за ним. Евгений окончательно перестал понимать, что происходит. Декарт в демоническом облике настаивал вернуться в Porta Lumen, а бывший доносчик Игнатий торопил их отправиться к озеру Коцит. Похоже, только у Евгения не было никакого плана действий. Возможно, это была ошибка, но он поднялся на крыльях следом за Игнатием — как ни странно, только он мог правильно ориентироваться в том безумии, которое пронизывало инфернальное пространство. Ренэ Декарт, как и подобает старому ветерану осады Ля-Рошеля, крепко выругался по-французски, но тоже присоединился к ним, взмахнув крыльями.
Они помчались к озеру Коцит что было сил… Так быстро, что Евгений не успевал переводить дух. Ему казалось, что целая вселенная висела в этот миг на волоске от гибели. Над адским озером Декарт вынул из ножен свою шпагу, поцеловал эфес и со всей высоты спикировал вниз, чтобы пробить наконечником корку льда. Он ринулся в бой, как бывало не раз, сдавливая рукоять клинка двумя руками. Приземлившись рядом с ним, Евгений увидал разорванные перчатки и окровавленные ладони Ренэ, из которых хлестала кровь. Пальцы Декарта тряслись от боли, однако на его лице, в котором угадывались прежние человеческие черты, сияла знакомая улыбка.
— Ну вот и все, Женэ, теперь нам предстоит сделать еще одну небольшую глупость, — грустно улыбаясь, сказал философ. — Мой добрый дух, я был так рад повстречать тебя в том самом первом сне. Господи, как же давно это было…
— Я тоже был рад тому странному знакомству, — ответил Евгений. — Ренэ, что бы я без тебя делал? Но в озеро должен спуститься только я один. Ты забыл? Чтобы поднять серебро, нужна связь с материальным телом.
— Пойми, это не просто страшный сон! Твоя душа не выберется из озера Коцит обратно. Ты не сможешь проснуться и вернуться в телесный мир! Ты это понимаешь?! — повысил на него голос Декарт.
— Между прочим, он не шутит, гиблое это место, — подтвердил Игнатий, с опаской поглядывая в прорубь. — Притяжение бездны, что находится где-то под озером, удерживает память падших душ, растворенных в этой нечистой воде.
— Как притяжение потухшего солнца, которое… больше не светит, — вспомнил Евгений. — Ну, конечно! На поверхности озера царит вечный холод, потому что остатки горячей
