София. В поисках мудрости и любви - Дэ Нирвакин

— Нет, не прикасайтесь к нему! — вздрогнул Игнат. — Его проклятье считается заразным.

— Он что, совсем ничего не говорит? — Декарт разочарованно развел руками при виде колючек, торчавших из губ Иуды.

— А вы хотели у него что-то узнать, что-то связанное с Люцифером? — прищурился Игнатий.

Приподняв бровь, Ренэ Декарт решил рассказать про серебро всепрощения в надежде прояснить обстановку. Но вдруг, заметив кого-то неподалеку, быстро откупорил рог с Микстурой Драконис и сделал глоток, после чего лицо Декарта облезло и покрылось отвратительной толстой коркой. Он хотел передать рог Евгению, но не успел.

— Так-так… Давненько у нас не было гостей!

За спиной Евгения раздался сухой голос, от которого на затылке волосы встали дыбом. Повернув голову, он обнаружил позади молоденького парня с красивым лицом. Он стоял в офицерской форме, и невозможно было представить, чтобы он оказался демоном Ада. Тем не менее, когда парень развернулся, чтобы осмотреть путников, Евгений обнаружил, что второй половины лица у офицера-особиста не было — она полностью отсутствовала, так что вместо нее был виден только окровавленный мозг. Рядом с ним стояли еще четверо: изуродованный взрывом матрос в бескозырке, буденовец с обмороженным лицом без носа, черный гусар смерти с шашкой наголо, да еще корниловец с мертвой головой на шевроне — оба объятые непрестанно горящим пламенем.

— Достопримечательности осматриваем? — поинтересовался молоденький офицер, прикуривая половиной рта сигарку, скрученную из нежнейшей кожи юных грешниц-курильщиц. — Говорят, этот прокаженный еврей когда-то целовал Христа.

— Бедняга, не успел себе девушку завести, — широко лыбясь во весь рот, подтрунивал матрос-атеист, даже на самом дне Ада не веривший ни в бога, ни в дьявола.

— Мы разыскиваем одного беглеца, — трескучим демоническим голосом произнес Декарт. — Остальное вам знать не обязательно.

— Видали мы таких чертей! — сплюнул черный гусар в сторону.

— Проклятые жидомасоны… — с ненавистью проскрежетал сквозь зубы корниловец.

— Эти двое выглядят как живые души, особенно этот! Ишь, как испугался, — офицер-особист уставился на Евгения вырванным глазом, который приподнялся на тоненькой ниточке нервов, словно кобра.

— Ну что, товарищи-троцкисты, сами во всем сознаваться будете или как? — оживился безносый буденовец, скидывая с плеча трехлинейную винтовку со штыком.

— А может, ну их в пекло? Да и дело с концом! — не раздумывая, предложил матрос.

— Разговорчики! — прикрикнул офицер. — Прокаженный не просто так сюда посажен! Ясно? По особому предписанию мы должны сопроводить их в Пандемониум.

— Ты что, командир!? — вырвалось у матроса. — А ежели что не так пойдет? С тебя же первого шкуру сдерут!

— Сдерут — так сдерут. Знаешь, что бывает за невыполнение приказов Верховного?

Прикусив язык, матрос тут же сменил тон, с каким-то почтением предложив пройти с ними для устранения всех возникших недоразумений. Ренэ Декарт припугнул стражей, что скоро они пожалеют о своем вмешательстве в «расследование побега», но все-таки был вынужден им подчиниться. Вокруг пятерки дозорных и трех путников вспыхнули прозрачные сферы. Приподнявшись над барханами из кремированных тел, эти пламенные сферы помчались по пустынной долине, населенной зубастыми адскими червями, бороздившими залежи золы в поисках пищи.

На самом краю пустоши их взорам открылся пещерный дворец. Две величественных зазубренных скалы возвышались над входом в демоническую обитель, а между скал тянулась лестница из окаменевших от ужаса тел. Нефилимы с опаленными крыльями сидели на карнизах и вратах Пандемониума, разглядывая немигающими красными глазами горстку посетителей, посмевших нарушить их сладкую дрему после очередного кровавого пиршества.

Пламенные сферы растворились, как только путники переступили порог подземного грота, огромнейшие своды которого подпирали колонны, то и дело испускавшие языки огня. В тенистых промежутках между колоннами виднелись восемнадцать порталов, увенчанных дьявольскими рогами, обвитых толстыми цепями с орудиями пыток. Судя по всему, эти порталы связывали Пандемониум с другими инфернальными измерениями.

— Скорее падайте ниц, это же Владыка бездны… — прошептал Игнатий, опускаясь на колени и вытягивая руки вперед.

Посреди зала на троне восседал демон Ада, из пасти которого валил густой дым. Его охраняли сторукие великаны с серпами, древние боги-асуры, восставшие против законов праведности, презревшие свет небес семиголовые змеи-наги, проклявшие самих себя осквернители жизни ракшасы, не ведающие ни любви, ни жалости, ни сострадания.

— Какая дерзость! — прошипела змееголовая нага. — Вы не поклонились Владыке бездны!

— В былые времена здесь поклонялись Люциферу, падшему ангелу света, — громко ответил Ренэ. — Откуда нам знать, кого вы сейчас величаете Владыкой бездны?

Восседавший на троне демон воспламенился от гнева, поднявшись и расправив черные крылья. Тень, исходившая от него, накрыла весь зал Пандемониума. Он поднес лицо ближе к Декарту, чтобы его разглядеть.

— Яма-радж, Ирлик-хан, Владыка бездны Тартарос, у меня много имен. Выбирай любое… — устрашающе произнес демон. — Только не жди от меня пощады, прислужник Люцифера. Милосердие в царстве грешников — самый тяжкий из грехов!

— О, Владыка бездны, позволь мне молвить слово, — обратился к нему Игнатий, приподымая глаза. — Эти двое не служат самозванцу-Люциферу! Они совершенно не понимают, куда попали.

На плечо демонического гиганта, назвавшего себя Тартаросом, опустился измазанный копотью нефилим, с подобострастьем прошептавший что-то своему повелителю.

— Не служат самозванцу-Люциферу? А мне только что сообщили, что один из вас — его слуга и осведомитель, бежавший из бастионов смерти! — верховный демон Ада не сдержался и выдохнул из пасти столб пламени.

— Это я, — Игнатий вновь опустил глаза книзу, чтобы не встретиться взглядом с разъяренным демоном. — Но эти двое ничего обо мне не знали! Я был послан Люцифером, чтобы раздобыть…

— Потерянный Иудой дар всепрощения!? — взревел Тартарос, мучительно подняв огненные глаза к темным сводам Пандемониума.

— Да, о великий Царь бездны! Но Люцифер обманул меня. Я все проверил, никому неизвестно, где находится дар! С тех пор каждый раз, когда тело мое засыпает, душа просыпается замурованной в стене. Этот кошмар повторяется вновь и вновь, — Игнатий схватился за голову. — Я больше так не могу, не могу…

Верховный демон Ада резко поднял руку, перебивая жалобы Игнатия:

— Если тебе надоело твое наказание, его заменят на другое, более суровое и невыносимое. Разве ты не знаешь? Доброта в царстве грешников означает только слабость, а я не могу себе позволить слабость! Впрочем, ты прав, смертный, этот падший ангел непревзойденный лжец… Он переманил у меня легионы проклятых и увел их с собой, как только они его вытащили из бездны. Он обманул самого Тартароса! — рассвирепел демон, да так, что вся его свита расползлась по углам Пандемониума, прячась за огненными колоннами.

— Однажды Люцифер узнает, где лежит серебро всепрощения, и поднимет его, — неожиданно для всех сказал Декарт. — Если реликвия попадет в его руки, бедствия обрушатся на весь Мистериум, на верхние и нижние