Тайна сердца - Арина Теплова

— До четырех. Он распрощался почти сразу, как ты уехал, — заметила Лиза, вставая. На ней было яркое-голубое платье из парчи с белыми цветами. Как и обычно, вырез был до неприличия низким, и Теплов, окинув недовольным взором сестру, утвердился в мысли о том, что ее надо немедленно выдавать замуж.

— Ну, пойдемте уже в столовую, мои дорогие, — сказала Марья Ивановна, когда к ним приблизились Даша и Оленька.

Илья не собирался смотреть на Дашу. Но все же непроизвольно его взор скользнул по изящной фигурке. Светлые густые пряди волос ее были забраны в простую и невысокую прическу. Длинные локоны, свисали с одного боку, украшенные небольшим золотым цветком. В ее глубоких синих очах отражалось пламя свечей. Приятный румянец на округлых щеках весьма шел ей, делая лицо одухотворенным и невозможно прелестным. Взгляд молодого человека непроизвольно двинулся ниже и замер. Ее светлое платье из штофа с мелким узорчатым рисунком с небольшим вырезом и короткими, до локтя, рукавами, приковало его взгляд. Теплов еще не видел девушку в таком открытом туалете. Оттого его пытливый заинтересованный взор мгновенно прилип к узкому квадратному вырезу, который открывал лишь верхнюю часть упругих возвышенностей девушки. Нежный цвет кожи, манящая ложбинка, выпуклые притягательные формы ее нежной груди заставили сердце молодого человека забиться быстрее. В следующий миг Илья заметил, что Даша смотрит в его лицо непонимающим заинтересованным взором, будто спрашивая, что в ее облике не так?

Поняв, что опять ведет себя как глупец, Теплов напрягся всем телом и резко отвернулся от девушки, переведя глаза на Оленьку, стоявшую впереди.

— Вашу руку, сударыня? — сказал он помпезно-галантно, подставляя локоть младшей сестре. Та радостно улыбнулась брату и, взявшись за локоть молодого человека, последовала с ним в столовую, за матерью и Лизой.

Поначалу ужин проходил в молчании, пока Марья Ивановна не спросила сына, как он планирует вести хозяйство и дела семейства. Тут же Илья, который сидел за столом темнее тучи и постоянно хмурился, будто ожил и, обратив взор на матушку, начал с горячностью описывать, о чем он говорил поутру с управляющими. В ходе всего ужина Марья Ивановна и Лиза задавали вопросы Илье, и он с удовольствием отвечал. Оленька молчала, так же, как и Даша, обратив взор на брата и внимательно слушая его.

Спустя час все семейство перешло обратно в парадную янтарную гостиную, выполненную в золотисто-палевых тонах. Здесь лакеи зажгли множество свечей в высоких канделябрах и хрустальных люстрах, оттого яркий теплый свет разливался по всему громадному помещению.

— Девочки, может, вы нам немного поиграете? Мы с удовольствием послушаем, — попросила ласково Марья Ивановна. И девушки втроем устремились к клавесину. Без промедления две старшие заняли места рядом и, быстро разыскав нужные ноты, начали играть в четыре руки. Оленька, как и ранее, заняла место сбоку, облокотившись на инструмент, и внимательно слушала.

Теплова опустилась на светлый диванчик, аккуратно расправив темный бархат платья. Илья занял место рядом с матерью. Молодой человек откинулся на спинку, вытянув вперед длинные ноги в сапогах. Когда полилась музыка, и прошло не более пяти минут, Марья Ивановна поняла, что момент подходящий и, отметив, что лицо сына вполне спокойно, начала волнующий ее разговор.

— Илюша, ты за что-то прогневался на Дашеньку? — спросила она тихо, чтобы девушки не услышали ее слов. Взглянув на сына, Теплова внимательно посмотрела в его аквамариновые яркие глаза. Тут же спокойное выражение на лице молодого человека исчезло, а его взгляд стал напряженным. Илья быстро отвел взволнованный взор с лица матери, боясь, что она что-то заметит по его глазам.

— С чего вы это взяли, матушка?

— Мне так показалось. Ты за последний час и слова ей не сказал.

— Просто мне не о чем было говорить с нею, — вымолвил Илья и, театрально пожав плечами, перевел взгляд на девушек, сидящих за клавесином.

Марья Ивановна чуть нахмурилась и вновь спросила:

— И ты не рассержен на нее?

— Нет, — ответил Теплов.

— Тогда почему ей запрещено выходить из дому?

— Я не запрещал сего, — вымолвил он.

— Но как же, Илюша? Сегодня поутру я застала Дашеньку в слезах, и она рассказала, что ты очень гневаешься на нее и запретил ей выходить из дому.

— Да я запретил ей, но она вполне может ходить в церковь и гулять в саду.

— Но Илюша, а на каток, а в лавки? Да и верхом она очень любит.

— Нет, это недопустимо.

— Отчего же? Девушки ее возраста везде катаются верхом, и в общественных парках, и на раутах бывают.

— Я не пойму, матушка, зачем ей эти парки да рауты? — спросил уже раздраженно Илья, вперив колючий взор в мать. — На них за девицей нужен глаз да глаз. Хочет погулять, есть наш усадебный сад. А если на люди охота, так пусть в церковь идет, этого достаточно.

— Как ты не понимаешь, сынок? Она же молоденькая девица, ей хочется и в обществе бывать, на балах с молодыми людьми знакомиться. В этот сезон я намеревалась как раз вывозить ее в свет.

— Что значит знакомиться, матушка? — хмуро осведомился Илья, и его взор стал мрачным. — Знаю я, как она это делает. Видел вчера! Она с Иваном Федоровичем так себя вела, что просто жуть как неприлично! Посему я как старший брат запретил ей посещать приемы и балы и считаю это верным. И верхом по окрестностям и городу тоже не дело ей ездить одной. Мало ли какая оказия может с ней случиться? А вдруг кто обидит ее или, еще хуже, опозорит?

— И что она, как затворница, должна гулять только в саду и до церкви?

— Матушка, не как затворница, а как порядочная девушка, у которой еще нет жениха и мужа. Вот обручится с кем-нибудь и будет тогда ездить в сопровождении жениха на балы.

— Но как же она познакомится с молодыми людьми, если выходить не будет?

— Я сам, когда настанет время, подберу ей жениха и познакомлю.

Марья Ивановна замолчала, не понимая, отчего Илья так решительно настроен против выходов Даши в свет. Ведь Лизоньке он этого не запрещал.

— Я не верю, что Даша вела себя столь недостойно, как ты говоришь, и ты, Илюша, несправедлив к ней.

— Матушка, позавчера вы сказали, что я глава дома? Так?

— Так, —