Тупиковое звено - Полина Дельвиг

— Не знаю. Наверное, все-таки мне не надо было шутить…

Интерьер отделения милиции в Крыму не намного отличался от того, в котором она побывала тремя днями раньше. Разве что светлее и жарче.

— Итак, гражданка Быстрова, я хотел бы знать цель вашего визита в Крым.

Лейтенант выглядел приблизительно ровесником, но выгоревшие волосы и курносое загорелое лицо, вкупе с небрежным, будто размякшим на солнце крымским говорком, вызывали ощущение несерьезности. Казалось, этот вихрастый паренек просто пытается познакомиться таким дурацким способом.

— А что, Крым теперь закрытая зона? — Даша положила ногу на ногу и оперлась локтем о спинку стула.

Нарочитой небрежностью позы она хотела продемонстрировать свое отношение к происходящему. Она почти не сомневалась, что Роман Скуратов, услышав ее последнюю фразу, вместо того чтобы отправиться к ним на встречу, обратился в милицию, а сюда уже поступила телефонограмма от Полетаева. Надо же было такую глупость сморозить!

— Вопросы здесь задаю я, — важно ответил вихрастый лейтенант.

Даша невольно рассмеялась.

— Вы, наверное, в милицию пошли работать оттого, что кино в детстве много смотрели. Так вот, я тоже в курсе и потому знаю: вопросы «здесь» задают только тем, кого подозревают в каком-либо преступлении, а родственный визит вряд ли можно отнести к таковым. Так что извините, но отвечать я вам не стану.

— Подождите, подождите, я не понял, вы кем Скуратову приходитесь? — Вопрос прозвучал так по-детски, что не ответить было невозможно.

Даша подобралась. Изо всех сил она старалась выглядеть старше и солиднее.

— Дело в том, — важно начала она, — что официально, фактически, так сказать с юридической точки зрения, я прихожусь Роману Георгиевичу сводной сестрой…

— Угу. — Лейтенант чему-то внутренне удивился. Возможно ее наглости. — А это, конечно, брат. — Движением подбородка указал на француза.

Даша автоматически перевела взгляд и содрогнулась. Более неподходящего интерьера, чем отделение милиции, к изящному облачению флориста представить было невозможно, о чем наглядно свидетельствовало мученическое выражение лица последнего. Поняв, что надо немедленно спасать ситуацию, она заулыбалась, пытаясь превратить все в шутку:

— Вы будете смеяться, но месье Кервель скорее приходится господину Скуратову дядей.

Все отделение вперило глаза в экзотического задержанного.

— Так, значит, и мы с вами родственники! — Лейтенант вдруг широко развел руки, словно предлагая начать обниматься.

— С вами? — Даша подалась вперед. — А вы кто?

— А я его зять, тетя. — Последнее слово прозвучало с нескрываемой насмешкой.

— Что значит — зять? — Теперь растерялась задержанная. — У него же сын.

— У Романа Георгиевича, кроме сына, есть еще и дочь — Антонина. Вы, тетя, разве не знали? — И обращаясь к остальным, весело спросил: — Ну как вам моя московская родственница?

Даша, не обращая внимания на сарказм, нахмурилась, пытаясь выстроить родственную связь между собой и вихрастым пареньком напротив.

— Non[18]! — Неожиданно подал голос месье Кервель. — Мы говорим о кровном родстве. В то время как вы являетесь…

Договорить ему не удалось. Лейтенант хватил ладонью по столу.

— Да что вы мне голову морочите! Нет у дяди Ромы никаких дядей и сводных сестер. Да мы все праздники вместе отмечали. У него одна сестра…

— …Валентина. И трое братьев, — примирительно докончила Даша. — Теперь уже двое. Я знаю. Дело в том, что у нас общий дед. Роман Георгиевич — внук от первого брака нашего общего деда, а я от второго. Таким образом, мы с ним сводные двоюродные брат с сестрой. А месье Кервель пасынок сестры нашего деда.

— Так. Еще раз и помедленнее. — Лейтенант нащупал на столе карандаш.

Даша молча придвинулась к столу, взяла из его рук карандаш и быстро нарисовала схему.

— Теперь понятно?

— Понятно. — Он посмотрел на чертеж, потом на Дашу, на все еще неподвижного Кервеля и сдвинул фуражку на затылок. — Значит, богатая французская тетя прислала вас найти дядю Рому, а я должен поверить, что по дороге к вам у него случайно нога от счастья подвернулась?

До последней секунды Даша надеялась обнаружить в происходящем происки Полетаева. В самом деле, что стоило эфэсбэшнику созвониться с местным отделением милиции и попросить припугнуть заезжих детективов? Однако последнее восклицание свидетельствовало о том, что Полетаев, скорее всего, ни при чем, а с Романом Георгиевичем действительно что-то произошло.

— Подвернул ногу? И поэтому он не смог приехать? Лейтенант пребывал в демонстративной задумчивости. Даша хотела уже как-то по-иному задать вопрос, но тот обернулся и спросил у сидевшего за соседним столом коллеги:

— Интересно, дядя Рома из-за ноги не дошел или из-за головы?

— А что у него с головой? — обеспокоилась молодая женщина.

— Дырка у него в голове.

— Дырка?

— Дырка, дырка! Для непонятливых поясняю, у него разбита голова.

— Но с ним… — она робко улыбнулась, — все в порядке?

— Да как вам сказать… Не совсем. Он умер. Послышался дробный стук. Филипп открывал коробочку с леденцами, когда лейтенант сообщил о смерти Скуратова, Рука его дрогнула, и разноцветные конфетки веселыми градинками заскакали по полу.

— То есть как «умер»?

Вихрастый лейтенант осмотрел француза с ног до головы.

— То есть совсем, Мертвее не бывает.

У Даши от ужаса свело пальцы. Не понимая, что делает, она встала, дошла до двери и вдруг метнулась обратно.

— Вы соображаете, что говорите?! Зачем вы врете?

— Кто? Я?! — Лейтенант тоже вскочил. Он не находил слов. — Да я тебя сейчас… Я…

— Филипп, — молодая женщина кинулась к посеревшему французу, — этого не может быть, ну скажите ему, что просто не может… — Не в силах больше стоять на ногах, она упала на стул и разрыдалась. — Этого не может быть…

Зять Скуратова сорвал с шеи форменный галстук и швырнул на стол.

— Прекратите истерику! Роман Георгиевич умер. Два часа назад.

Негнущимися пальцами Даша открыла сумку, нашарила платок и высморкалась.

— На него… напали?

— Пока не известно. — Лейтенант сел. — На встречу с вами он направился берегом. У его машины кто-то с утра все колеса проколол. Наверное дядя Рома не захотел подниматься в гору и обходить крюком, чтобы до вас дойти. Берегом-то совсем близко, минут пятнадцать. Только дороги, как таковой, нет: валуны, камни, заборы. Он уже немолодой, мог и поскользнуться… Говорят, что после вашего звонка он нервничал.