Тупиковое звено - Полина Дельвиг

— Роман Георгиевич! — На крыльцо выскочила смешная девчушка лет восемнадцати с короткими ножками и неожиданно массивными для ее талии и возраста бедрами. — Вас яка женщина к телефону кличет. Сестра, чи шо…

— Какая еще сестра? Валька ведь уже была. — Завхоз вскинул голову.

— Та я не поняла… Може, родственница яка? — Девчушка, казалось, огорчилась. — Так вы подойдете?

— Родственница, говоришь? — Сколько же у него развелось этих родственников как начальником стал!

— А звонок междугородний?

— Да не… местный, кажись…

«Значит еще и задарма хотят — места-то сейчас свободного навалом. Шиш им».

— Подойду, Анюта, сейчас.

Не торопясь, Скуратов поднялся по ступенькам, обернулся, окинул взглядом свое санаторное хозяйство, будто желая продемонстрировать, что устал от вечных просьб и плясать ни под чью дуду не намерен, и лишь затем направился в свой кабинет. — Трубка лежала, покорно дожидаясь крепкой задубевшей от работы руки.

— Я слушаю.

— Роман Георгиевич?

По выговору Скуратов безошибочно узнал москвичку. До чего ж они наглые, эти столичные жители — даже после сезона все норовят по знакомству себе отдых устроить.

— Слушаю, кто это?

— Вы меня не знаете. Хотя мы с вами в некотором роде родственники.

— И в каком же это роде? — Роман Георгиевич пододвинул стул и присел.

— В самом прямом.

На душе вдруг стало неспокойно. «Сын-то, Толька, во Владимире учится, а тут барышня молодая звонит из тех же краев. Неужто, подлец, дитя сотворил? Говорил ему, барану, держи свое хозяйство на привязи… А ну как сейчас начнет деньги тянуть? Кругом голытьба так и шарит, где бы кусок пожирнее урвать. Ах, дурак, Толька, вот дурак…»

— Роман Георгиевич, мы не могли бы сейчас встретиться? Я вам все расскажу.

— Встретиться? — «Интересно, Лялька сейчас на работе? Ох, чует мое сердце — быть ей бабкой!» Он помолчал. — Что ж, можно и встретиться. Вы где остановились?

— В Ялте. В гостинице «Ореанда». Но в данный момент нахожусь в Мисхоре. В ресторане рядом с городским пляжем. Чудесный вид.

«Вот-те номер. В „Ореанде“ бедные родственники не останавливаются. Но богатым-то чего может быть от него надо?»

— Алло, Роман Георгиевич, вы слышите меня?

— Да-да…

— Так вы сможете сейчас подойти? Я понимаю, у вас рабочий день…

— Я приду. — Скуратов посмотрел на часы. — Через полчаса буду. Как мне вас узнать?

— Я здесь самая рыжая, — засмеялась незнакомка, — Со мной рядом будет мужчина, очень похожий на француза… — И снова засмеялась, обращая свой смех к кому-то рядом.

— На француза? — Роман Георгиевич окончательно смешался. «Может это глупый розыгрыш, Лялька проверяет?»

— Да. Очень похож. Наверное оттого, что он и есть француз. Так мы вас ждем?

— Ждите, скоро буду.

Скуратов уже хотел было повесить трубку, как собеседница вдруг спросила:

— Кстати, а вам фамилия Вельбах ни о чем не говорит? «Вельбах, Вельбах…»

— Что-то не припомню. А что?

— Ничего. — Звонившая снова рассмеялась. — Просто это вы и есть.

«Чокнутая».

Повесив трубку, Скуратов некоторое время рассматривал телефон, словно тот мог рассказать ему нечто большее.

— Аня!

Из коридора послышалось торопливое топанье. В комнату заглянула коротконогая девчушка.

— А эта… — он кивнул на телефон, — ну та, которая звонила, она как представилась? Вы имя ее не запомнили?

Секретарша похлопала глазами.

— Да она и не говорила. Сказала просто, что родственница. Сестра, чи шо…

«Чушь». Кроме Вальки, сестер у него не было. Только та уже давно не рыжая, а седая…

— Анна, я отъеду на часик, если спросят, я — в Кореиз, к Петру Григорьевичу, он мне должен списки передать.

— Конечно, — крутобедрая барышня закивала головкой в кудряшках, — езжайте, езжайте, я все передам.

Даша уже не восторгалась теплым солнцем и золотистыми красками крымской осени. Она кусала губы, вздыхала и с ненавистью следила за секундной стрелкой. То, что полчаса может перерасти в час, ее не удивило бы, но два часа… Это, извините, слишком. В отличие от нее, Филипп всем своим видом опровергал широко распространенное мнение о темпераментности французов. Вот уже минут сорок он сидел, откинувшись на спинку кресла, и неподвижным взглядом следил за матовым блеском морских волн.

— Ну что будем делать? — не выдержала Даша.

— Не знаю, — пожал плечами Филипп.

— Позвоню еще раз?

— Конечно. — Голос его был тусклым. Не стоило труда догадаться, что флорист с мировым именем оскорблен.

— Все-таки Роман Георгиевич по хозяйственной части. — Даша старалась уменьшить значимость проступка предполагаемого наследника. — Всегда столько дел…

— Да-да. — Месье Кервель на этот раз даже не потрудился придать интонации и минимум дружелюбия.

— И пошутила я зря. Может, он решил, что его разыгрывают?

— Может быть…

Даша набрала номер санатория. К телефону долго никто не подходил. Она уже собралась было перезвонить, как послышался щелчок и аппарат буквально взорвался плачущим криком:

— Алло!

Несколько секунд Даша молчала, потом осторожно переспросила:

— Это санаторий?

— Да! Да! Что вы хотели?

— Простите, а Роман Георгиевич…

Мгновенная тишина на другом конце провода заставила ее сжевать конец фразы.

— Это вы звонили ему днем?

— Да, я.

— Подождите… — Голос стал глуше, очевидно говорившая прикрыла трубку ладонью. Но даже через ладонь и роуминг Даша отчетливо услышала фразу: «Это она!»

И сразу в след за этим в телефонной трубке возник совсем другой голос — мужской, с нарочито вкрадчивыми интонациями.

— Алло, девушка, здрастье, а вы где сейчас?

— Я? — Мидии нехорошо шевельнулись в желудке. Голос совершенно точно не принадлежал Скуратову. — Да я… все там же.

— Где именно?

— В ресторане возле городского пляжа. Мы с Романом Георгиевичем договорилась почти три часа назад, но…

— Не уходите никуда, мы сейчас будем.

Даша автоматически посмотрела на табло мобильного телефона — абонент отключился. Что происходит?

— Что происходит? — Филипп пытался заглянуть ей в глаза, словно надеясь прочитать в них ответ.