Пегас, лев и кентавр - Дмитрий Емец

– Окажи мне услугу! Постучи каблуком вон в ту стену! – попросил он.

Аня вопросительно оглянулась на отца и, взяв ботинок, постучала.

– Смелее! Твой отец вполне способен оплатить ремонт! – поощрил ее Гай.

Стена казалась глухой, однако после второго удара деревянная панель втянулась в пол. За ней оказалась довольно большая библиотека. В кабинет Гая, жизнерадостно потирая ладошки, вплыл Белдо.

– Ах! – воскликнул он. – Ах! А я тут разбирал пергаменты! Как вы прекрасны, юная особа! Вы, часом, не мираж?

Старичок щебетал, как канарейка, однако Аня от него пятилась. Старичка это обижало. Он шутил все назойливее, смеялся все громче. Аня отступила поближе к отцу, тем более что из библиотеки в комнату, разгоняя ладонью сигаретный дым, уже протискивался тучный человек с бычьими веками.

– Приветствую всех, кого не видел! – сказал он сипло.

Щеки Гая раздулись и опали.

– Тилль! Долбушин! Белдо! Я позвал вас, чтобы поговорить о нашем агенте в ШНыре, – сказал он.

Долбушин перевел взгляд на босые ноги Гая.

– У нас в ШНыре нет ни одного агента!.. – вежливо напомнил он.

– Разумеется, Альберт Федорович! Пока нет. Но вскоре появится, – заверил его Гай.

Долбушин перестал интересоваться ступнями и заинтересовался парусиновыми брюками Гая.

– И кто же ваш агент? Я его знаю?

– И очень неплохо, дорогой мой! Даже лучше меня. Мы зашлем в ШНыр вашу дочь! – вкрадчиво сказал Гай. – У вас прекрасная дочь! Я всегда ею втайне любуюсь, так как сам лишен сомнительного счастья иметь биологических отпрысков!

Если бы Долбушина ткнули сигаретой, он не дернулся бы сильнее. «Круня!» – мелькнуло в мыслях.

– Аню не возьмут в ШНыр! Она наша! – быстро возразил он.

Гай укоризненно зацокал языком.

– Небольшое уточнение. Она пока ваша, Альберт! Не наша, а ваша! Ни к одной из четверок не приписана! В акциях… э-э… убеждения не участвует. Наших скромных вечеринок избегает.

– Это автоматически не означает, что ее возьмут в ШНыр! Пчела ее никогда не выберет!

– Ну почему же? Как там у них в уставе, дражайший Ингвар Бориславович, не напомните? – Гай посмотрел на Тилля.

Тот развел руками.

– Тогда я сам. «На территорию ШНыра не может проникнуть ни один человек, окончательно утвердившийся во зле!» – Рот Гая гадливо дрогнул. – Скажите, Ингвар Бориславович, вы окончательно утвердились в так называемом «зыле»?

Тилль прикусил желтоватыми зубами фильтр и покачал кончиком тлеющей сигареты в горизонтальной плоскости.

– Убедились, Долбушин? Даже Ингвар Бориславович, известный многим как Мясник Тилль, имеет право попроситься в ШНыр! Но, к сожалению, эти узкие люди не оценят такое сокровище. В результате наш Ингвар оказался за бортом и от огорчения возглавил форт отморозков!

Тилль захохотал, последовательно вздрагивая многоярусным подбородком. На живот ему посыпались хлопья пепла.

– Интересно, – с раздражением продолжал Гай, – по какому признаку эти снобы определяют, кто утвердился в «зыле» окончательно? А если я завтра перечислю круглую сумму на приют для бомжей? А, Дионисий Тигранович? Останусь я после этого «зылом»?

Старичок настороженно взглянул на него лисьими глазками.

– Добро, зло – все это, в сущности, так условно в масштабах бесконечной Вселенной, – залепетал он. – Один человек потерял бумажник – для него это зло. Другой нашел – для него это добро… Но все же на вашем месте я бы не рисковал. Вдруг вас не так поймут и… вообще всякие возможны случайности.

Гай шутливо замахнулся на него.

– Я не догадывался, что вы такой занудливый, унылый старик!.. Ну так и быть: вы меня отговорили. Итак, Альберт Федорович, готовьтесь: мы попытаемся направить обстоятельства таким образом, чтобы шныры заметили вашу дочь!

Аня скосила глаза на отца. Он стоял прямой как жердь, тосковал глазами и даже не сутулился. Последний раз она видела его таким в день смерти мамы. Аня знала отца. Его мозг как калькулятор. Он все уже просчитал. В миг, когда дернулся, как от сигаретного ожога.

Гай никогда ничего не говорит просто так. Если сказать «нет», живой ее отсюда не выпустят. И Мясник Тилль, и отец, и даже сладкий Белдо – все ненавидят Гая, однако прекрасно понимают, что псиос приходит через него. Трогать Гая нельзя. Любого из них заменить можно, а Гая нет.

Псиос нельзя потрогать руками и нельзя украсть. Он не имеет формы, веса и размера. Псиос – это и наслаждение, и средство обмена. Можно сразу испытать такое удовольствие, что мозг замкнет, как у тех бедолаг в «загончике», а можно размыто и долго, как та тихая женщина, которая улыбается одной шутке уже восемь лет. Можно накопить, поменять на власть, на сверхъестественную способность, на исполнение желания, на любой предмет. Короче, псиос – это псиос. И посылают его эльбы исключительно через Гая.

– Это невозможно. Девочку с моей фамилией в ШНыр? – растягивая слова, сказал Долбушин.

Это казалось ему сильным аргументом.

– Не тревожьтесь! – успокоил его Гай. – Фамилия – дело наживное, особенно для девушки. Обо всем позаботится форт Дионисия Тиграновича. Не так ли?

Белдо, промокавший лоб платком, торопливо опустил руку. Глаза Ани невольно скользнули вслед за ярким пятном.

– Будем постараться! – клоунски пообещал Белдо. – У нашей царевны все будет новехонькое! Иные, ничего не подозревающие родители. Иная память, другое имя… Разумеется, все это поверхностно. Основная личность останется прежней. И модель восприятия жизни, и… мнэ… привычки. Это, увы, от нас за семью замками. Можно гипнозом внушить собаке, что она курица, но яиц, прошу простить за натурализм, она нести не будет.

– Да вы, я вижу, знатный куровед, Белдо! – умилился Гай. – Впервые встречаю человека, который так ловко увильнул от слова «душа»! Модель восприятия жизни, э?

Старичок с достоинством поклонился.

– Кроме того, мы увеличим вероятность попадания Анечки в ШНыр! А где-нибудь через годик, когда девушка укоренится в ШНыре – блок аккуратненько снимется, и она все вспомнит!

– Вы гарантируете ее безопасность? – спросил Долбушин с угрозой.

– Абсолютно! – заверил Белдо. – Поверьте моему многолетнему опыту! С ума сходит не больше чем пятая часть… э-э… пациентов. Еще примерно у трети могут начаться небольшие видения, кошмарики, бредик, шизофрения, но это же сущие мелочи. В вашем случае мы сведем риск до минимума. Привлечем проверенных специалистов!.. Все будет сделано в лучшей частной клинике Москвы. Для консультаций приглашены светила: академики, профессора! Даже пробирки у нас будут стерилизовать не меньше чем кандидаты наук. Однако, если вы мне доверяете, я всех их разгоню и рекомендую фельдшера Уточкина из областной психбольницы Сызрани! Вот настоящий природный гений! Только надо уточнить, вышел ли он из запоя.