Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала ХХ века - Кирилл Соловьев

Прежде всего обсуждалась программа объединения. Коренной ее пункт — упразднение самодержавия. Ставились разные вопросы: о характере желательного государственного строя, о внешней политике, о будущей тактике. Вопрос о государственном строе был, разумеется, основным. В целях конспирации рукопись доклада была поименована «Об австрийской избирательной реформе, из сочинений Геллерта». Был принят устав Союза. Во главе объединения становился избираемый Совет, который получил право в случае единогласия его членов кооптировать в свой состав «освобожденцев». На последнем заседании съезда был избран Совет. О результатах баллотировки знали только те, кто вел подсчет, и, конечно, сами члена Совета.

В него вошли земцы: князь П. Д. Долгоруков (Москва), Н. Н. Ковалевский (Харьков), И. В. Лучицкий (Киев), Н. Н. Львов (Самара), И. И. Петрункевич (Тверь), князь Д. И. Шаховской (Ярославль). Вошли и представители неземской интеллигенции (Н. Ф. Анненский, В. Я. Богучарский, Л. И. Лутугин, А. В. Пешехонов, С. Н. Прокопович, В. В. Хижняков). С Советом была тесным образом связана «большая петербургская группа» (12–14 человек). В нее входила особая «техническая группа», которая отвечала за доставку журнала в Россию. Ее членами были В. Я. Богучарский, Л. П. Куприянов, Е. Д. Кускова, С. П. Миклашевский, Н. Д. Соколов, В. В. Хижняков. Это были наиболее активные, сплоченные «освобожденцы», стоявшие на левом фланге. По словам В. Я. Богучарского, вокруг «большой петербургской группы» в столице начали возникать «малые»: профессоров, учителей средней школы, адвокатов, чиновников и т. п.

Первый съезд должен был стать началом политического цикла, за которым последовала бы дальнейшая структуризация общественного движения. Определенные шаги в этом направлении были сделаны. 20 февраля 1904 года состоялся съезд земцев-конституционалистов.

Правда, движение не могло быть должным образом организационно оформлено. Даже сравнительно массовое объединение в условиях самодержавной России не имело шансов на существование. Члены Союза освобождения к конспиративной деятельности в большинстве случаев не были готовы. Началась Русско-японская война. Активность «освобожденцев» фактически сошла на нет. Иными словами, с момента проведения первого съезда и вплоть до «правительственной весны» осени 1904 года Союза освобождения не было. Был журнал «Освобождение» и те, кто его распространял. Прошло десять заседаний Совета Союза освобождения. В столицах обсуждался проект конституции, однако не было организации партийного типа. Значит ли это, что Союз освобождения не сыграл какой-либо роли накануне Первой революции? С этим нельзя согласиться: его значение поразительно. Принятые решения, деятельность некоторых «освобожденцев» во многом определили характер политических процессов рубежа 1904–1905 годов.

Что же такое Союз освобождения? Почему он заявил о себе именно тогда, на рубеже 1903–1904 годов? Чем обусловлена общественная активность начала 1904 года? Ответ на третий вопрос проще, чем может сначала показаться. Он становится более или менее очевидным, если обратиться к повестке земцев на 1903 год. Во-первых, в начале 1903 года в земской среде всерьез продолжали обсуждать будущее сотрудничество с В. К. Плеве. Казалось, его беседа с председателем Московской губернской земской управы Д. Н. Шиповым открывала широчайшие перспективы встраивания органов местного самоуправления в политическую систему страны. Полагалось (и небезосновательно), что министр уже готов к формированию всероссийского представительства с участием земцев. По крайней мере, они активно привлекались к работе министерских комиссий, что внушало определенные надежды и хотя бы временно повышало их самооценку. Во-вторых, земская Россия была взбаламучена деятельностью Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности и, прежде всего, местных комитетов. С ними связывалось много надежд, в итоге не оправдавшихся. В-третьих, в Министерстве внутренних дел не могли определиться, что лучше, кнут или пряник, в общении с деятелями местного самоуправления.

Волна поднималась, в том числе усилиями власти, и та же власть пыталась сбить ее новыми репрессиями. 8 января были провозглашены карательные меры в отношении неугомонного Тверского земства. В апреле 1904 года министром внутренних дел не был утвержден в должности председателя Московской губернской земской управы Д. Н. Шипов. Он целых одиннадцать лет возглавлял Московское земство, а значит, был в центре всего земского движения России. Тот факт, что Шипова не утвердили в должности, вызвал плохо скрываемое раздражение у земцев даже самых умеренных взглядов. Разворачивалось правительственное наступление. Прошла ревизия земства в Суджанском уезде, в Курской губернии. Были приняты соответствующие кадровые решения. Шепот недовольства перерастал в ропот, который постепенно становился все громче.

Для оппозиционной общественности едва ли не узловым был вопрос о конвертации своего недовольства в политические изменения. Мертвую зыбь 1902–1903 годов можно было объяснять по-разному: либо затишьем перед бурей, либо отсутствием перспектив у революционного движения. В 1902 году В. А. Маклаков писал своему зарубежному корреспонденту:

В версии Маклакова массовые движения сродни явлениям природы. Они периодически случаются, драматически меняя расклад сил. На них стоит уповать как на чудо — или же убедить себя, что это чудо неизбежно. Среди представителей леворадикальной общественности мало кто сомневался, что революция, политическая или социальная, пролетарская или буржуазная, уже на горизонте. Осталось только верно распределить роли. Летом 1902 года в марксистских кружках уверенно декларировали, что социал-демократическое движение обрело прежде неведомую силу. Рабочий готов к смелым шагам. В этой связи Струве и его «Освобождение» смотрелись опасной силой, готовой перехватить почти случившуюся победу. Одна из марксисток в кругу своих товарищей по эмиграции так объясняла ситуацию 1902 года: