Два дня в Венеции - Агата Мур

– Она хотела заполучить то, что волею судьбы оказалось у меня. – Паула прижала его ладонь к своей щеке. – Тебя.

Лаура была слишком умна, чтобы действовать открыто. Она шла к своей цели, нанося подлые удары в спину. Используя все свое коварство и не гнушаясь услугами наемных преступников, она манипулировала людьми и обстоятельствами в своих интересах, как карточный шулер. Но вместо козыря ей выпал джокер.

Грегорио поцеловал Паулу, обнял и стоял не шевелясь, крепко прижав к себе и уткнувшись лицом в душистые волосы. Потом он поднял голову.

– Когда я думаю…

Она прижала палец к его губам.

– Этого не случилось. Со мной все в порядке. У тебя родится сын или дочь. И мое сердце разобьется, когда я уйду, добавила она про себя.

Его взгляд лихорадочно блестел.

– Ты думаешь, ребенок, которого ты носишь, – это все, что имеет для меня значение? – Он закрыл глаза. – Мой Бог!

– У нас соглашение – К черту это!

– О чем ты говоришь?

– О тебе.

Она даже не смела подумать, что он имел в виду.

– Ты не представляешь, что я пережил, когда Амелия позвонила мне и сообщила об аварии!

– Думаю, ты был озабочен…

– Да нет же…

От волнения сердце Паулы готово было выпрыгнуть из груди.

– Боже! Это были худшие минуты моей жизни! – Он схватил ее руки и сжал их в ладонях. – Если бы я потерял тебя… – Он не смог говорить дальше, Паула стояла, не произнося ни слова. Наконец она шепотом сказала, не глядя на него:

– Я не совсем понимаю, что ты от меня хочешь?

– Я люблю тебя! – выкрикнул он.

– Грегорио!

– Да, да, да. Ты для меня важнее всего на свете.

Если бы он только говорил правду!

– Я думаю, ты просто переволновался, – осторожно произнесла она, стараясь сдержать дрожь в голосе.

– Подожди, у меня кое-что есть для тебя. -Грегорио достал из своего портфеля длинный конверт, открыл его и вытащил оттуда какой-то документ. – Прочти это.

Она взяла листок и пробежала его глазами. Там в простой и доступной форме говорилось, что соглашение, заключенное между ними, аннулируется. Внизу уже стояла подпись Грегорио и его адвоката.

– Посмотри на дату. Документ был датирован днем до аварии. Я собирался отдать это тебе в подходящий момент, – произнес он и увидел слезы, застывшие в ее глазах. – Не надо, – застонал Грегорио, заметив, как одна слезинка сорвалась с ресниц и покатилась по ее щеке.

Слезы – величайшее женское оружие. Манфреди обнял Паулу одной рукой за талию, а другой прижал ее голову к своему плечу и погладил по волосам.

– Врач предлагает нам поехать в отпуск. – И куда мы полетим?

– Куда ты захочешь, любимая.

Она подняла руки и обхватила его за шею и стояла так, закрыв глаза и не говоря ни слова, слушая удары его сердца.

Грегорио говорил о том, что было у него на душе, а она слушала и молчала. Был момент, когда он представил, что Паула может отказать ему, и испугался. Хороший секс и любовь не одно и тоже. И все же он готов был поклясться, что небезразличен ей. Но до какой степени простирались ее чувства? Как бы ни сложилось, он попытается убедить ее остаться с ним.

– Я хочу услышать это снова, – неожиданно сказала Паула.

В ее просьбе не было кокетства. Лишь дразнящее, подкупающее своей наивностью, любопытство, которое тронуло его до глубины души. Он с огромной нежностью взял ее лицо в свои руки, наклонился и, глядя прямо ей в глаза, повторил еще раз:

– Я тебя люблю.

Грегорио показалось, что она сейчас расплачется. Но Паула справилась с собой. Дрожащие губы тронула робкая улыбка.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что подарил мне самый дорогой подарок. Она посмотрела в его глаза. И, уловив в них немой вопрос, медленно прибавила:

– Себя.

Грегорио смотрел на нее, не отрываясь, с теплотой и нежностью ловя каждое слово. А Паула продолжала:

– Твое сердце, твоя душа… Я буду беречь их до конца своих дней. – Она почувствовала, как он целует прижатые к его губам пальцы. – Вначале, мне казалось, я ненавидела тебя. Какое-то время мне это удавалось. Потом я начала понимать, что просто не смогу больше жить, если мы расстанемся. – Говоря, она водила пальцами по его лицу и остановила их на краю губ. – Я тоже люблю тебя.

Грегорио почувствовал, что его сердце, и без того громко стучавшее в груди, забилось с бешеной скоростью, и некоторое время не мог говорить.

Паула наблюдала, как менялись черты его лица, наполняясь нежностью, любовью, страстью. Он не пытался скрывать перед ней свои чувства, идущие из самой души, как привык это делать перед посторонними. И Паула была благодарна ему за эту откровенность.

Грегорио снова поцеловал ее, слегка прикусив зубами нижнюю губу. Замер, дойдя до нежной впадинки на шее и почувствовав пульс, который бился в ритм с его собственным. Боже, неужели это с ним происходит? Разве это не сон? Он обнял Паулу крепко-крепко, словно убеждаясь, что она живая и принадлежит ему наяву.

Потом он взял ее на руки и понес наверх, в спальню. Грегорио раздевал ее с нежностью, как ребенка. Она ощущала такую заботу, исходящую от него, что с трудом сдерживала слезы. Не стесняясь, она смотрела, как он снимает свою одежду, прежде чем лечь к ней. Его руки заскользили по мягкому изгибу ее спины, по бедрам, вернулись наверх и остановились на животе. Грегорио гладил его и прижимал ладонь, будто хотел удостовериться, что где-то там, внутри, растет живое существо.

Потом он ласкал ее грудь, целуя так страстно, что захватило дыхание. Паула застонала от возбуждения, когда он продвинулся Дальше, губами прикасаясь к ее горячей коже. Это длилось долго. И она ответила ему тем же, даря фонтан бурных ощущений. Вскоре чувства поглотили их, заставив потерять голову.

Грегорио обнимал Паулу всю ночь. Куда бы она ни подвинулась, он находил ее своими объятиями, потому что не мог вынести и минуты без того, чтобы не чувствовать ее рядом.

Его жена, мать его ребенка! Его жизнь! Только подумать, что он мог ее потерять!

Но наконец он крепко уснул. Паула осторожно выскользнула из постели. За окном забрезжил рассвет. Она завернулась в халат и стояла, глядя на Грегорио. У него были сильные черты лица, которые смягчились во сне. На подбородке видна была отросшая за ночь щетина. Паула почти наклонилась, до того ей захотелось провести рукой по его щеке. Густые темные ресницы, пушистые на концах и этот рот.

Его веки поднялись, в глазах появилась тревога, когда он обнаружил, что ее нет рядом. Грегорио повернул голову и, увидев стоящую рядом с ним Паулу, широко улыбнулся. Эта улыбка так ей нравилась.