Отбросы - Антон Никтаров

На логичный вопрос, кто и за чем в таком случае ее тут строил, получил историю о случившейся тысячелетия назад войне древних. В те временя народов населявших этот мир было, вроде как, даже меньше, но в кровопролитной войне всех со всеми они почти уничтожили друг друга, попутно утратив большую часть собственных достижений, о которых ныне напоминают лишь древние руины, одни из которых и были нашей конечной целью.

Сам тролкин, кстати, оказывается путешествовал чуть-ли не с младенчества, да и был далеко не так молод, как выглядел и за свою не самую короткую жизнь успел исходить едва-ли не половину континента. Так что о народах, обитавших в этих и многих других краях, и их обычаях мог рассказать достаточно много. Знать бы еще, что спрашивать. Но коль я, скорее всего, примкну к Искоренителям, наверняка еще пересечемся. Да и я к тому времени глядишь уже буду обладать хоть какими-то познаниями о новом мире.

За все время нашего пути нападений не случалось, если не считать попытки хищных зверей подобраться к лагерю во время остановок на ночлег. Но часовые смогли без труда отогнать непрошенных гостей, так что обошлось без жертв.

Олег оказался прав, руины за все время путешествия нам встретились лишь однажды, где-то на десятый день пути, несколько раньше, чем планировалось, но все-таки профессиональные воины – это вам не крестьяне, так что шли мы несколько быстрее. И когда увидели останки каменного сооружения в дали, незамедлительно свернули в их направлении.

Добрались уже к сумеркам. Сами развалины были похожи на останки острога, только сооружен он был из камня, а не из привычного дерева. Постройки разумеется были разрушены, во многих местах – до основания, лишь фрагменты уцелевших стен напоминали о том, что именно здесь когда-то находилось.

В центре двора или местной площади были врыты несколько каменных же столбов. Удивительно, но время, казалось, их пощадило значительно больше, чем все остальные сооружения. Столбы даже не поросли вьюном. Замысловатые узоры покрывали их отполированную ветрами поверхность, кажется, даже были какие-то письмена, прочесть которые разумеется никто не мог. Видимо, тот самый утерянный язык древних.

В общем, заняв периметр, мужчины принялись разбивать лагерь, а девушки – готовить освобожденных к отправке домой.

Интерлюдия четвертая – Важа

Приятная погода, безоблачное небо, легкий ветерок и широкая дорога, идти по которой было одно удовольствие. Тихо и спокойно, слишком тихо и слишком спокойно. Это утомляло. Важа привык, что опасность может подстерегать буквально за каждым кустом, а тут, как на зло, даже этих кустов не было. Расступившийся в обе стороны от тракта лес уступил место широким равнинам, на которых почти не было растительности и, как следствие, животных, что эту растительность могли бы поедать. А это, в свою очередь, означало – на охоту придется уходить в леса, до которых еще надо было дойти. А рано или поздно это делать придется, ибо запасов еды на весь путь все равно не хватит.

От мрачных дум смогло отвлечь появление Ка’риш и ее спутников. Пусть он и задолжал ламии довольно крупную сумму денег, но видеть ее и компанию был рад, не в последнюю очередь из-за прибившихся к ее отряду новичка. Тоже тролкин, только неестественно здоровый. Особи их вида были жилистыми, порой долговязыми, но еще никогда на его памяти не представляли из себя такую гору накаченных мышц. По крайней мере, сам Важа таковых раньше не встречал.

Впрочем, это была не единственная странность, у парня напрочь отсутствовали воспоминания о том кто он и откуда. Точнее, странным было не это, воспоминания-то к нему возвращались, вот только как-то слишком уж выборочно. Да и имя – Куджи, никаких созвучных или похожих имен, Важа за свою жизнь даже не слышал, а он успел побывать много где. По заверениям новенького тот был воином, что собственно сомнений не вызывало – во время нападения на острог он неплохо сражался сам, да и остальных смог организовать. К тому же сама ламия утверждала, что он не единожды успел проявить себя, чем и заслужил ее расположение. А такое надо признать происходило редко. Даже эта странная эльфийка не шибко воротила от него нос, чего другие наемники не могли от нее добиться годами.

С другой стороны, винить Куджи в том, что он не спешил откровенничать, пожалуй, не стоило. У каждого из Искоренителей хватало своих скелетов и мало кто из них спешил изливать душу. К тому же, нельзя было исключать и того, что новенький пока еще сам не до конца понимал того, что вспомнил, и потому порой недоговаривал.

А вот что подкупало, так это то, что Куджи был хорошим слушателем, и довольно любознательным, стараясь узнать побольше о местных княжествах и королевствах. Хотя порой казалось, что парень не совсем понимает, что именно спрашивать. Хотелось бы помочь, но в чужую голову не залезешь, а лезть с расспросами было не в его правилах.

Так же парень довольно хорошо обращался лошадьми и в особенности с тем, кого седлал сам. Но Куджи был не просто опытным наездником, он действительно о них заботился - расчесывал гривы на привалах, следил что бы те ели вовремя. Даже то как он порой разговаривал с ними... в общем, когда человек или другой разумный любит животных это видно. И знающий не понаслышке тролкин, насколько зависим путник от здоровья и настроения своего движимого имущества, он по достоинству оценил данную черту своего нового товарища.

Еще Важа подметил, что между новеньким и ламией явно проскальзывает симпатия, впрочем, это он заметил еще в домике карги. Что, кстати, тоже было странным, хотя бы потому что на его памяти Ка’риш в принципе к себе никого не подпускала. Впрочем, его выбор он не то, чтобы не одобрял – сколько не понимал. Она, конечно, могла обращаться в красавицу, но все же обладала внешностью, скажем так, чрезмерно экзотической. Но о вкусах, как говорится, не спорят.

В принципе, никакой личной злобы или неприязни к ламии Важа не испытывал, даже местами наоборот, ибо она со своей подругой были примером