Завтра октябрь. Несветские истории - Елена Есина

Потом появился, Нина была не против – это ж для здоровья.

Зимой Нине понадобилось слетать к нам на малую родину, срочные какие-то бумажные дела. К этому времени тот, кого Нина определила, как «для здоровья», вдруг заговорил о любви. То есть не только занимался с ней физическими упражнениями, укрепляющими тело, а вдруг с чего-то стал нашептывать сентиментальные вещи с конкретными словами, которые могут и душу укрепить или разнести в клочья. Тут уже и по делам надо смотреть. Парень, наверное, это знал и, кроме постели, стал в рестораны брать – ужинать девочку. Мало ему стало, видимо, ее стройной фигурки, захотел он присовокупить к физическому духовное. А это ж так легко присоединяется. Но не так легко, как материальное.

Я, может, тоже виновата, когда она калькулятор при мне чуть не сломала с этой поездкой, прикидывая, сколько денег и от каких нужд отнять, чтобы улететь. Это я тогда предложила обратиться к любовнику – спокойно и просто – пусть поможет. Тем более, что внешне любовник производил впечатление совсем небедного человека, такой он… Со всей атрибутикой.

– Скажи ему без всякого нытья, по-человечески, мол – помоги с билетами! – подсказала я.

Он помог. Маркетингом.

Нашел самый дешевый билет, там говорит, на два дня подольше побудешь, тебе тогда перелет будет стоить на 11 тысяч меньше.

Ни детей, ни работу Нины не учел. На вопрос Нины, не может ли он денег занять, ответил, что он деньги занимает только под проценты.

Я вот когда это пишу, думаю, что я бы взяла у него эти деньги под проценты, потом бы выплачивала процент вместе с долгом.

А что? Свобода у Нины есть, она свободна воспитать и вырастить самостоятельно сына и дочь. Соответственно, свободна распоряжаться собой, своим телом и душой. Отношения Нины с этим рантье трудно назвать любовью, что бы при этом ни говорила одна сторона и ни додумывала себе другая.

Поэтому экспериментировать можно, играть, исследовать глубину этой «нелюбви», свое терпение. У всех великих мистификаторов есть практики как глубокого погружения себя в приятные ощущения, так и такого же глубокого – в неприятные. Очень полезно для познания своего нутра. При таких раскладах можно позволить перестать быть хорошей девочкой. Надо заводить в эту унылую матрицу живых провокационных энергий – одной рукой блузочку себе расстегиваешь, второй деньги отдаешь, говоришь ему, чтобы пересчитал обязательно. Вопросы задаешь, может ли он подождать с оставшейся суммой, или, может, процент повысит, а может, по-другому как-то накажет. Так и до ролевых игр дойти можно. В конце концов, он муж что ли? Суп ему варить.

Не хотела Нина таких серьезных игр, такого замера пустот в отношениях. Она хотела волшебную игру про любовь.

Про любовь он и говорил, когда Нина вернулась из Сибири, хотя график у этой любви очень непостоянный и свободный. Нина все приняла, но в голове, ясное дело – вопрос. Наверное, этот горячо любящий человек вопрос этот в глазах Нины прочитал.

Привиделась ему в том вопросе ответственность, в виде пугала, не иначе. А то зачем бы сбегать от любимой женщины, которая и занежит, и накормит, и ничего взамен не потребует?

Считал вопрос, заговорил про ответственность, а потом слинял. И у меня есть подозрения, что не навсегда. И вот с него никто ничего не потребует, а с меня почему-то сказка.

…но порой задумываюсь о…

А как не задумываться, если есть дети. Если в расцвете ушла Ира. Сейчас уходит еще одна подруга.

Как только Ирке поставили диагноз, мы знали, что она обречена. И она понимала – врач. Но все надеялись на чудо. У нас с ней были разговоры в последние ее шесть месяцев. И раза три я слышала от нее: «Маш, покоя мне не дают эти сказочки про мачех со своими родными дочерями…» Ира оставляла двух девчонок. Аня, 21 год, и Катя, 7 лет. И конечно, боль ее за них понятна. Я помню, что она говорила своей матери:

– Чтобы у Кати никаких мачех не было. Что хотите, то и делайте. Забирай ее к себе, или старшая сестра пусть заберет.

Ну кто ж им теперь отдаст ребенка. Другая Ира присутствовала у Кати на дне рождения уже через месяц после похорон. И была она вместе со своей дочерью – ровесницей Кати.

Не сразу наш вдовец привел новую семью в свою квартиру. Общались в выходные и в отпуск вместе ездили. Но живым живое – объединились. И живут теперь девочки в одной комнате и спят на двухъярусной кровати.

Будет ли другая Ира Кате хорошей матерью, я не знаю. И никак на это влиять не могу. Но вот имел место такой эпизод. Старшая дочь Аня попросила папу купить ей сапоги. Папа решил поучаствовать в жизни дочери не только деньгами, но и присутствием. Пошли вместе в магазин, где Аня выбрала уже желаемый вариант.

Папа одобрил и по дороге в кассу вдруг звонит своей любовнице Ире и спрашивает ее:

– Как думаешь восемь тысяч за сапоги это нормально?

Он не живет на деньги Иры, у него серьезное коммерческое предприятие, и жизнь его налажена гораздо более высшем уровнем, чем восьмитысячные сапоги.

Аня рассказывала, как она услышала визг женщины в трубку: «Восемь тысяч?! Ребенку?! Вы с ума сошли!»

Скажу только, что сапоги он дочери купил, что сказала ему до этого его дочь – повторять не буду.

Просто я после рассказа Ани думала о том, что если женщина будет тягать для своего чада у мужчины, то мужчина почему-то свои(!) деньги на своего(!) ребенка будет тратить с разрешения чужой для этого ребенка тети!

Мужчины, а теперь скажите мне, пожалуйста, после этой истории какие у вас претензии к женской логике? Получается, что сказки, рассказывающие нам о том, как родной отец по велению мачехи везет родное чадо в лес, не врут?!

В четверг вечером за ужином заговорили о них. Муж мой с Иркиным мужем пообщался и какой-то смешной их диалог пересказал. Павел поинтересовался, как дела у Ани и Кати. Я рассказала, что знаю об объединении их отца с другой женщиной и без всяких пауз добавила.

– Значит так, я вам в здоровом теле и при твердой памяти хочу сказать, чтобы у моей дочери, в случае чего, никакой мачехи не было. Если папа приведет в дом другую женщину – им совет да любовь. А Лизу забираешь ты, Павел.

Мужчины мои замерли и смотрят на меня с «характерным пониманием». А я завелась, не успокаиваюсь, говорю, что нет таких женщин, которые будут прежде думать о чужом ребенке, потом о своем. Что могу оформить бумагу у нотариуса, выразить свою волю при жизни.

Женька вышел из комнаты на короткое время, принес белье из ванны, подает его мне и спокойно говорит: – Маш, может, рубашку мне погладишь. Ну, это… пока живая.

Как же интересно нам устроили! Живем, стараемся, хотим выпрыгнуть из условий жизни, которые предложены в условия лучшие и более комфортные. Кому-то это удается легко и быстро, кому-то сложнее, и требуется больше времени, кому-то совсем не удается. В любой момент, на любом этапе, может появиться сбой в программе, сбой в любом виде. Арине он явился в виде диагноза. Уже около месяца Арина жила в страхе за себя, и вот сегодня пришла цитология. Клетки злокачественные, однозначно ее ждут операция и химиотерапия. Она видела по лицам своего окружения, что ей не все договаривают, но добиваться правды не хочет. Страшно. Хотя куда уже страшнее?