Первая формула - Р. Р. Вирди

Богов мы помним имена.

Плоды земли достались Ши́ву,

Любовь Ратийе отдана…

Арния долго размышляла;

Ждала, смотрела, выбирала…

И дождалась, пока на свет

Не появился человек.

В тот самый миг она решила,

Что примет под свое крыло

Людей безродных и гонимых,

В ком семя мудрости росло.

Вслед за Арнией Хан родился,

И рассердился новый бог:

Ужель для младшего для сына

Брам ничего не приберег?

И выбрал Хан свою стихию,

Героям славным стал отцом,

Стал богом храбрости и силы,

Великих подвигов творцом.

Творенье мира продолжалось,

Брам строил новой жизни сад,

Следили боги неустанно

За тем, чтоб дело шло на лад.

Долго обменивались они историями своими, обсуждали, кто чем будет заниматься, и держали ответ пред теми, кто избрал их, а кто-то тихонько сидел подле Брама, ожидая, когда появятся на свет другие его творения. Смертных – людей и Шаен – еще не было.

И все же новые боги не сумели избавить Брама от одиночества. Картина творения оставалась неполной. Но в чем причина? Брам догадаться не мог.

Что-то тут не так… Чего-то по-прежнему недостает, однако не могут разум и взор мои этого постигнуть. Быть может, не мне об этом судить, а детям моим?

Собрал Брам детей своих и спросил: что мыслят они? Дети предложили ему действовать как ранее: отделять от себя частички сущности, и от них тоже, и таким образом попытаться создать нечто новое. Обдумал Брам их предложение. Что изменится? Нет ли иных путей творения?

И сказал он:

– Нет. На этот раз будет иначе. Создание пламени и богов – в прошлом. Неужели ничего не сумеем мы придумать? Так и будем творить сущности из плоти моей и огня моего? Мне требуется нечто другое: более высокое и в то же время более приспособленное. Нечто простое, но могущественное. Нечто иное, что потребуется смертным мира сего.

Итак, на этот раз не стал Брам жертвовать плотью своей и вновь возникших богов. Попросил он их лишь поделиться внутренним огнем и частичкой естества, чтобы бросить их в великое ничто.

– Последуете ли вы за мной, дети мои? Поступитесь ли частью сущности своей – тела и души, как бы больно ни было вам?

Желал Брам, чтобы дети его все обдумали и твердо уверовали в то, что жизнь может возникнуть там, где ее никогда не было. И вознаградились усилия их.

– Кто они, Отец? – спросил его Сайтан.

– Прислушайся, сын мой, и ты поймешь. Здесь есть сила, и вам следует лишь ее освободить. Тогда те, кому жертвуете вы, все расскажут сами – и истории свои, и имена.

– Они – Ситры… – сказал первенец Брама.

Первыми из Ситров – Сиратре – стали сущности, несущие совсем малую толику огня и света. И каждый из них нуждался в меньшей опеке. И гораздо меньше напоминали богов они, что чрезвычайно устраивало Брама. Наконец удалось создать ему нечто новое.

– Посмотрите же на них! Пока пусты они, и можем мы вылепить из них что угодно. Вот только неведомо мне – как… Они пока ничего не знают и на нас совсем не похожи. Они… другие!

Они готовы меня принять…

Итак, Брам с помощью рожденных от плоти его детей занялся обучением Ситров. И научил их многому, и узнали Ситры свою роль в новом мире.

Ненадолго успокоился Брам. Однако Ситры не слишком оправдывали его ожидания. Отличались они от богов и в то же время на них походили, хотя стать богами им было не дано. Пусты были они и растеряны. Ничего не выражала улыбка их, и напоминала она безжизненную маску. И падающий в глаза их свет счастья бытия становился холодным и далеким отражением.

Ничего не меняется… Слишком много в этих созданиях первозданной пустоты. Слишком близки они к сущности моей, и потому не удастся избавиться им от моей древней боли. Что же делать? Должен я пытаться еще и еще. И пусть на этот раз все будет иначе!

Обиделся на отца своего Сайтан, поняв, что задумал тот. Сайтан – первенец и гордость Брама – был не просто звездным светом и белым пламенем. Именно он служил вместилищем для одиночества и страданий отца, именно в нем скрывалась давняя боль богов. И зашевелилась она, но надеялся Сайтан, что прекратит Брам ненужные попытки и удовлетворится тем, что уже создал.

Однако не суждено было сбыться мечтам его, ибо продолжил Брам поиски свои.

И новое страдание угнездилось в сердце первенца его, и достанется той боли всем, и плакать будет весь мир.

Не обратил Брам внимания на муки сына и вновь приступил к творению. Шел он по прежнему пути: от звезд брал лучи света, от богов – волосы, от Ситров – дыхание. Своим телом более он не делился и потому надеялся на то, что на сей раз появятся иные сущности. Впервые вложил он в творение не плоть и кровь свою, а страсть и гордость.

Вот так и появились на свет существа, которых знаем мы под именем Шаен – безупречные и благородные создания. И поручил им Брам управлять нашим миром, присматривать за сушей и водой.

Охотно взялись Шаен за его поручение. Придавали форму сущностям нашего мира, подобно самому творцу. Возводили первые города, но знания, что применяли они, ныне утеряны. Вызывали к жизни такие создания, что Брам испытывал священный трепет.

Только посмотрите, как они творят… Создают, наполняют содержимым… О, сколько в них необузданного воображения! И все же за ними нужно приглядывать…

Царство свое Шаен построили во тьме, разбавленной звездным светом, и продолжили творить собственный рай как умели.

Время текло, и забыли Шаен о божественном начале. Предпочли отвратить свой взор от Брама и его сыновей.

Как же быстро они меня забыли! Но почему? Разве дал я им недостаточно? Разве не осталось у них в душах ни тепла, ни благодарности? Должно быть, я что-то упустил…

Новая боль пронзила сердце Брама, однако не позволил он ей подчинить себя. Он найдет иную форму жизни, посеет ее семена. Давнее одиночество по-прежнему звало Брама созидать, однако ничего не менялось – семена давали все те же всходы. Что оставалось ему? Замешать творение свое на радости, божественном разуме и небесном огне – и посмотреть, что из