ВДВ. Как выжить и победить в Афгане - Михаил Скрынников

– Да, разбомбить с воздуха проще. Наземная операция намного затратнее, но более результативна. Нам давно известно, что когда нога солдата ступила на объект, тогда он считается захваченным. А сейчас давайте заканчивайте свои полководческие дебаты, идите отдыхать, – распорядился начштаба. – Товарищ комбат, я правильно поступил?

– Конечно, – поддержал я своего зама. – Надо немного отдохнуть перед маршем.

Подъем был ранний: позавтракали на скорую руку, и вперед. Объехали Заранж и взяли направление к реке. Несмотря на ранний час, местных на крышах было полно. Возможно, многие из жителей с горечью отнеслись к нашему уходу – по крайней мере нам так думалось. Ведь за все время, которое мы находились рядом с ними, их никто не беспокоил.

Вскоре показались деревья, камыши. В реке камыши были толстые и высокие. Жители использовали их в строительстве. А еще в камышах этой реки было несметное количество кабанов. Прошло какое-то время, и охранение доложило о том, что за нами ведет наблюдение мотоциклист. Никто и не сомневался в том, что нас будут «пасти». Правда, он держится на приличном расстоянии: въедет на холм и смотрит на нашу колонну, которую и так видно издалека. Из пулемета постреляем – он спрячется и появляется в другом месте. В это же время нас догнали вертолеты и прошлись над колонной. По нашей просьбе, они отвернули в ту сторону, где был замечен назойливый мотоциклист. Километрах в двух от нас они стали кружиться в поиске мотоциклиста. Сделав еще несколько кругов, вертолеты стали резко снижаться и стрелять реактивными снарядами. Затем еще зашли и еще стрельнули. Потом они подошли к нам, снизились до предельно допустимой высоты, пару раз прошлись над колонной и улетели. Нам же стало интересно: а что сталось с мотоциклистом? Минут через тридцать старший бокового охранения доложил, что от мотоцикла осталась обгоревшая куча металла.

– А что с человеком?

– Трудно определить, но, наверно, и он в этой куче, – последовал ответ.

Спасибо вертолетчикам, от одного назойливого «глаза» нас избавили! Далее до самого вечера мы шли параллельно реке. Иногда приходилось от нее удаляться, а затем снова приближаться. Когда стало темнеть, мы отошли от реки немного подальше и на ровном месте организовали ночевку. Ночь прошла на редкость спокойно, хотя мы и ожидали нападения. Единственный раз, незадолго до рассвета, наблюдатели заметили далеко в барханах небольшой костер, который вскорости исчез. С утра мы продолжили движение. Солнце еще не встало, а разведывательный взвод уже вел разведку на маршруте движения батальона. Часа через два разведчики услышали звуки боя. Осторожно, на малых оборотах, они продолжали движение вперед и вскоре издалека заметили вооруженную группу людей, которая пыталась овладеть пограничным постом афганцев. Обычно банды переходят границу где хотят и когда хотят. Никто им не мешает: они делают вид, что не видят погранцов, а те делают вид, что не замечают банды. Так они и жили годами и не мешали друг другу делать свои дела. На этот раз, как ни странно, банда все же напала на пограничный пост. Что-то у них не заладилось: то ли не поделили что-то, то ли кто-то не поделился, вот и схватились за оружие.

Лейтенант прикинул, что к чему, взвод развернул в линию боевые машины и стремительно ринулся на дерущихся. Лишь по ходу атаки было определено, кто является бандитом, потому что именно они стали убегать от десантников. Но не все смогли убежать и спрятаться в камышах. Пять духов остались лежать на поле боя. Правда, нескольким все же удалось скрыться. Пограничники, видя такое дело, тоже стали стрелять в сторону мятежников, – как бы показывая, кто в этом районе хозяин. Для убедительности наши еще немного постреляли из пулеметов по камышам, а потом собрали трофейное оружие, боеприпасы и подъехали к зданию пограничного поста. Навстречу десантникам вышло около десятка афганских солдат: все до единого грязные, немытые и небритые. Им бы по чалме на голову, – ну вылитые душманы. Их капитан немного умел разговаривать по-нашему и сказал: «Если есть что-нибудь покушать, то не откажите нам в этом». Ну как им откажешь, все же союзники. Собрали им разведчики сухарей, разных консервов, да в придачу дали еще несколько банок сгущенки и трофейное оружие с патронами. Подарками афганцы остались вполне довольны. Лейтенант спросил у них:

– А что вы здесь делаете?

– Как что? Границу охраняем, – ответил капитан.

Наши парни, услышав такой ответ, засмеялись. Оказывается, про них просто забыли, потому что с началом боевых действий пограничные подразделения упразднили, ввиду их бесполезности на границе в военное время. Жили они на подножном корму: что раздобудут, то все их. Знались с бандами, и те их не трогали. А по-другому им бы и не выжить, иногда им даже что-то и перепадало от щедрот главарей.

– Ладно, союзнички, оставайтесь охранять свою границу, на которой уже давно нет замков, а мы поедем дальше душманов ловить, – сказал лейтенант.

И поехало охранение дальше. Солнце стало подниматься выше. Духота стала невыносимой. Боковой дозор доложил, что нас снова сопровождает мотоциклист, который держится на приличном расстоянии и не подпускает к себе на выстрел. С такого расстояния попасть в цель проблема, даже из пулемета. Однако как только «наездник» услышит свист пуль, он тут же скатывался вниз, – чтобы показаться в другом месте и на таком же безопасном расстоянии. Так он и игрался с нами в кошки-мышки. Его мотоцикл по барханам разгонялся под семьдесят, – где там нашим боевым машинам! По повадке чувствовалось, что в тактическом плане он умнее своего вчерашнего собрата. Охоту за ним устраивать не стали, но «зуб» на него затаили. Часам к десяти над нами прошлась пара боевых вертолетов. Летчики спросили: «Как дела?» – «Пока у нас порядок, но посмотрите на барханы правее от нас. За нами с утра увязался еще один мотоциклист. Маячит и маячит вдалеке, погоняйте его в барханах». Вертолеты сделали несколько кругов над тем районам, который мы им указали, но стрелять не стали. «Почему не стреляют?» – подумали мы и запросили «вертушки». «Внизу никого не наблюдаем», – передают нам сверху. Тогда домысливать пришлось уже нам. Полагаем, что, увидев вертолеты, «пастух» не стал рисковать и быстро переместился в другой район и притаился. «Вертушки» еще раз прошлись над колонной, затем еще раз – и улетели. Пилоты спешили до жары попасть на аэродром, а до него почти час лету. Через несколько часов движения уже стали попадаться знакомые места.

– Помнишь, командир, вот в этом районе весной мы окружили банду, которая оказала нам упорное сопротивление, – сказал начальник штаба.

– Помню-помню. И еще помню, что она никак не хотела сдаваться. Тогда для подавления сопротивления пришлось применить артиллерию. Старую полуразрушенную крепость, в которой мятежники засели, стерли с лица земли. А всего-то там было уничтожено девять душманов.

– И в плен взяли двух человек с главарем вместе, – уточнил начальник связи.

По знакомым местам движение проходило как-то спокойнее, и к концу второго дня батальон в полном составе, за исключением геройски погибшего при ликвидации банды сержанта Рыбко, вернулся на свою базу. Солдаты, которые оставались в лагере для его охраны, шумно приветствовали наше появление. Пока ротные возились с техникой, а солдаты приводили себя в порядок, мне пришлось продумать порядок доклада руководству о выполнении задачи и прибытии в пункт дислокации. В армию докладывать было проще, – нам немного посочувствуют, и все. А вот докладывать в дивизию я никак не решался… Просто я заранее знал, какая будет реакция на доклад о потере сержанта. На смерть военнослужащего реакция в штабе дивизии была неоднозначной, – немедленно следовал нелицеприятный и резкий разговор. «Почему погиб человек? Почему слабо использовали огонь боевых машин и артиллерии при подавлении огневых точек противника? Почему не провели доразведку объекта? Ведь тебя комбат предупреждал!» – скажет Петряков. Может назначить служебное расследование по случаю гибели военнослужащего. Командование всегда делало ударение на то, что «они ведь заранее предупреждали». Вот и старались командиры всех рангов в бою беречь солдат. Но правда и то, что нет солдата, нет и боя. Иногда бой проходит совсем непредсказуемо, не по правилам и не тем планам, которые утверждены начальниками. И все равно, спрос за гибель солдата должен присутствовать всегда, и над командиром в боевой обстановке висеть, как дамоклов меч…