Игры богов - Александр Золотько

– А они ничего не сделали, – выкрикнул пленник. – Ничего! Они стояли, словно каменные изваяния. И мы стояли, боясь нарушить тишину… И боялись привлечь звуком или движением к себе внимание богов… а жрецы молчали. А потом…

Пленник снова закашлялся, и Хитрец снова дал ему глотнуть из фляги.

– Из храма Огненного бога вышел Огненный бог. Высокий, страшный. А из храма Доброй богини – Добрая богиня. А… Боги вышли из всех храмов. Молча. Мы думали… мы думали, что они накажут царя, и царь ждал этого, но боги просто шли мимо него… Даже бог Войны ничего не сделал царю… Переступил через изуродованное тело своего жреца и пошел… Мы вначале не поняли, куда пошли боги… А они пошли к воротам… к морским воротам. И ушли. А их храмы… Они рассыпались в пыль. Гранит, мрамор, дерево – все рассыпалось в мельчайшую пыль… И ветер уносил эту пыль из города. Статуи богов – в пыль. Алтари, веками украшавшие город, – в пыль…

Семивратец отвернулся. Перед глазами встала картина. Семивратье. Боги спускаются с Горы. А люди потрясенно смотрят им вслед. И храмы… Нет, храмы не рассыпались в пыль, они вдруг вспыхивали бесшумно и горели, словно фитили в масляных лампах. Камень горел ровным пламенем, и расплавленные капли стекали по улицам Семивратья, поджигая булыжники мостовой.

– Мы бросились вслед за ними. – Голос пленника стал глухим и бесцветным. – Мы просили – нет, не остаться – просто остановиться. Задержаться на мгновение, дать нам возможность попросить… Попытаться попросить. Но боги шли. И жрецы шли вслед за ними. Мы пытались остановить жрецов, но не могли к ним даже прикоснуться – боги Силой своей отгородили их от нас. Они дошли до моря. Там, где сейчас ваш лагерь. И пошли по воде. И море застывало перед ними, превращаясь в нефрит. И мы могли только стоять на берегу и кричать вслед богам… Просить их не уходить… Или забрать нас с собой. Но они ушли. И мы ушли из города. Многие. Почти половина жителей города пришла сюда, к морю, с семьями и скарбом, с рабами и скотом. Боги не могли уйти навсегда. Они должны были вернуться. Мы даже пытались молиться им… Приносить жертвы… Мы, наверное, делали это неправильно… Боги не отозвались… Но мы продолжали просить.

А царь продолжал приносить Кровавые жертвы. Он не пытался остановить нас или вернуть в город. Он приносил Кровавые жертвы. Каждый день. Преступников. Некоторые решили, что скоро придет Разрушитель – и все можно. Таких ловили и на площади вырывали у них сердца.

А мы ждали богов. Потому что мы не умеем жить без богов. Мы не знаем, как жить без богов. Мы ждали. Три долгих месяца. А потом пришли вы.

«А потом пришли мы, – подумал Семивратец. – Мы оставили все свои алтари и талисманы на небольшом островке в двух днях пути от Проклятого города». Там же остались жрецы. Они сказали, что впереди нет людей, есть только паства Разрушителя. Проклятые жители Проклятого города. И через два дня мы увидели берег и пестрые палатки на берегу. И людей, которые стояли и молча ждали, пока наши корабли подходили к берегу. Никто из них даже не попытался помешать высадке союзного войска. И поначалу они не пытались защититься от мечей и копий… «Как овцы перед волками», – подумал тогда царь Семивратья. Как овцы. И стал волком.

Факел прогорал. И темнота медленно, с сухим глиняным шорохом выползала из-под стен пещеры. Медленно отслаивалась от свода.

– У меня было пятеро детей, – еле слышно сказал пленник. – Я смог вынести двух дочерей. Жена – сына. А двое… Сын и дочь… Они отстали в сутолоке. Пропали из виду. Не вошли в ворота города. Целых пять дней я надеялся, что они попали к вам в плен. А потом стало ясно, что вы не берете пленных… И я стал приносить жертвы Разрушителю. И стал убивать вас… И жалею, что теперь…

Пленник всхлипнул и выгнулся дугой. Захрипел, засучил связанными ногами. Хитрец ударил кинжалом еще раз. Даже не ударил, а плавным движением провел лезвием по горлу пленника. Брезгливо вытер клинок о его одежду.

– Дальше уже просто лирика, – сказал Хитрец, вставая. – Нам пора в лагерь. Осталось немного прибраться.

Хитрец звонко свистнул.

В пещеру вошел телохранитель. Остановился у входа. Семивратцу вдруг показалось, что за спиной телохранителя шевелятся крылья, как у демона. Но то были не крылья.

Чья-то рука обхватила шею телохранителя, запрокинула ему голову… «Как жертвенному животному», – успел подумать Семивратец. Лезвие, на мгновение отразившее умирающий свет факела, полоснуло по напряженному горлу. Телохранитель молча опустился на колени, упал лицом вперед. За его спиной стоял второй телохранитель Хитреца. Семивратец попытался понять, который из них – тот, что ждал их у ворот, или тот, который сторожил пленника.

– Хорошо, – сказал Хитрец, – оттащи его к другому трупу.

Телохранитель прошел вперед, повернулся спиной к царю Заскочья, наклонился и взял труп за ноги. «Напрасно он это», – подумал Семивратец и отступил в сторону. А Хитрец шагнул вперед и коротко ткнул кинжалом. Телохранитель упал.

Царь Семивратья вдруг понял, что стоит возле стены пещеры и держит в вытянутой вперед руке свой меч. Хитрец оглянулся и засмеялся.

– Зачем? – спросил он. – Зачем бы я тащил тебя сюда?

– И зачем ты тащил бы меня туда? – спросил Бродяга.

Бес промолчал.

– Нет, все-таки, – настаивал Бродяга. – Ты сказал, что должен был привести меня в Вечный город. Это понятно. Но зачем? И, главное, куда? К кому?

Бес поднял голову и посмотрел на ночное небо. Оно покачивалось в такт шагам горбатого. И луна покачивалась в такт шагам. И горизонт – Ложный горизонт – тоже покачивался. Дул ветер, поднимая клубы пыли. Бес и Бродяга уже миновали границу песков и двигались по старой дороге. Очень старой, сказал Бродяга. И, по словам Бродяги, эта дорога выглядела так же и две тысячи лет назад. Разве что была немного оживленнее. Опять-таки, если верить Бродяге. А верить ему…

Как можно поверить, что в его времена луна имела странное свойство то уменьшаться до полного исчезновения, то снова увеличиваться? Бред. Как и, главное, зачем? Круглая луна. Круглая. И даже в заунывных песнях жителей степи восхваляются луноликие красавицы. Это ж что получается – у них физиономии вначале перекашиваются, потом совсем исчезают, а потом снова начинают прирастать сбоку, как опухоль от больного зуба? Бес был зол на Бродягу, но в этом месте его рассказа засмеялся самым непосредственным образом.

– Ты еще скажи, что солнце тоже – того…

– Иногда, – серьезно ответил Бродяга. – Иногда черная тень набегала на солнечный лик. Не всегда закрывала его полностью, но когда весь солнечный диск закрывался, то на земле наступала темнота. Ночь среди дня.

– Сказки сочинять не пробовал? – спросил Бес.

– Пробовал, – ответил Бродяга. – Но сейчас бы с удовольствием послушал твою историю. Зачем ты должен был притащить меня в Вечный город?

– Не знаю, – ответил Бес.

Он действительно не знал. И еще он не знал, что врать Бродяге бессмысленно. Любую попытку отклониться от правды тот пресекал коротким смешком.