Взросление любви и "эликсир счастья" - Нинель Лав

зачем вам. Я, конечно, гений и мало что меня интересует кроме моих опытов, но не дурак и при передаче и окончательном расчете решил подстраховаться — назначил встречу в людном месте и формулу и окончательные результаты — одну страничку последнюю — дома аккуратненько свернул, скатал в трубочку, резинкой перетянул, и, пока мы с вами разговаривали, вам в сумочку запихнул.

Близоруко щуря глаза, Клинцевич довольно рассмеялся.

— Зачем? — удивилась Бэлла. — Почему мне?

— Уж очень… пустые глаза у того человека, который приезжал от заказчика. Самого заказчика я не знаю… мы с ним встречались в ресторане, где все было темно, как для слепых. И по голосу не определишь — он шептал. Когда тот человек подъехал и не подошел сразу, я понял, что что-то нехорошее будет, потому что он не подошел, а ждал пока вы уедете… нет, это я понял потом, когда он достал пистолет… А почему вам… Вы мне понравились — так внимательно слушали мои разглагольствования, а потом… никого другого рядом просто не было, а вы знали где меня искать, если что… А вы листочек мой не нашли?

— У меня в этой сумочке столько напихано! Олежка шутит, что если мне в сумочку запихнуть гранату, то я ее только с третьего раза обнаружила бы! Вернусь, обязательно найду! А может быть, они искали не «элексир счастья», а результаты и формулу? И откуда они узнали, что я не отдала эликсир?

— Мне это уже не интересно… Формулу запомнили?

— Запомнила, — кивнула головой Бэлла и продиктовала формулу «эликсира счастья». — Зачем она мне?

— Жалко если мои исследования пропадут и никому не понадобятся — это я уже здесь понял: у каждой медали две стороны… наркотик — лекарство! Можно лекарство от депрессии на основе «эликсира счастья» разработать…

— Надо с Олегом посоветоваться — он обязательно что-нибудь придумает… Олежка, браслет не снимай! Не снимай, а то я не найду себя!

— Еще один довод отправить вас отсюда… Тогда я все разведаю, собирая насекомых для Лауры, а вы пока присмотрите за ней.

Толстяк накрыл Лауру полотенцем, взял в руки и боком просунул сквозь оконную решетку. Скривившись, Бэлла осторожно взяла жабу и опустила ее на пол.

— Думаю, до ночи у нас есть время, и вы никому не понадобитесь.

— В каком смысле «до ночи не понадоблюсь»? — насторожилась Бэлла.

— В том самом… как солнце сядет, так и ночь — все… развлекаются, а потом спят.

— А нельзя меня как-то до развлечений отсюда отправить?

— А где вы возьмете браслет? Он не у каждого есть — у вождя точно есть. И у жреца есть! Но к жрецу же вы не пойдете — там все для вас закончится гораздо хуже, чем у вождя — вас опоят «напитком забвения» и принесут в жертву Богу Солнца. А с вождем у вас есть шанс: если вы ему понравитесь, он возьмет вас в… жены, почти, и вы проживете здесь долгую жизнь, нарожаете детишек…

— Я не хочу к нему в жены! Я хочу домой! Хочу там прожить долгую жизнь с любимым мужчиной и нарожать детишек!

— К вождю за браслетом все равно надо идти, — Клинцевич приблизился к окну и протянул пальцы сквозь прутья. — Возьмите, здесь немного «эликсира счастья» — помните, две капли, и он сделает, как вы захотите!

Бэлла взяла из толстых пальцев Льва крошечную пробирку, закрытую пробочкой — на самом донышке «болтались» с десяток капель «эликсира счастья».

— Как же я объясню ему, что я хочу вернуться домой?

— Письменность майя — это логосиллабическая (словесно-слоговая) система… логограммы и фонограммы… — Клинцевич посмотрел на Бэллу и почесал кудлатую макушку. — Нарисуйте портал, покажите на себя и ткните пальчиком в портал — вождь не дурак, догадается, чего вы хотите… хотя… сегодня я видел, как он открывал портал… Надел браслет на запястье, стал медленно поворачивать его по часовой стрелке, а на портале, как на экране, замелькали лица людей, он настроил свой браслет на нужного человека и портал открылся… Удачи вам прекрасная Хозяйка Медной Горы… Я буду скучать по вам!

— И я… Я постараюсь отдать ваше открытие в хорошие руки.

— Нет, оставьте его себе и сами решайте, как им воспользоваться… я не доверяю людям.

— Хорошо, спасибо вам за помощь!

Махнув рукой, Клинцевич развернулся и отошел от окна.

Бэлла посмотрела вслед удаляющемуся толстому, несуразному гению, сунула пробирочку с «эликсиром счастья» в лифчик, сжала руки на груди и взмолилась:

— Олежка, не снимай с меня браслет! Пожалуйста! Я так хочу вернуться к тебе… я должна тебе кое-что подарить… чтобы ты знал, как ты был мне дорог и понимал, как ты тогда ошибался… Чтобы нам начать взрослые отношения, мы должны простить друг другу подростковые обиды, принять наши отдельные жизни, в которых мы были рядом, но не вместе, «отдать долги», а главное, научиться доверять друг другу…

Дверь открылась и в комнату вошли два воина, только без копий. На их суровых, медных лицах ничего не «читалось», но Бэлла поняла, что самое плохое для нее только начнется…

34

Приглашение было вполне понятным — воин просто открыл дверь и показал рукой куда надо идти, но Бэлла попятилась. Тогда ее взяли за руки и повели, но Бэлла попыталась сопротивляться… и ее потащили за руки по коридору.

Так просто сдаваться Бэлла не захотела: сначала она перестала шагать, уперлась ногами в пол, и воины тащили ее за руки, а она «ехала» на ногах, а потом и вовсе села на попу, брыкаясь и колотя воинов по ногам.

Воины остановились и дернули Бэллу за руки вперед, она распласталась на мраморном полу на животе, и ее снова потащили за руки по коридору, но теперь уже на животе.

Но и в таком положении Бэлла нашла как «отомстить» похитителям, умудрившись устроить бедлам в образцовом порядке: отвела ногу в сторону, коснулась стены и… вдоль стены стояли копья и кожаные щиты, оббитые медными листами — и вся эта расставленная на показ «красота», подцепленная ногой Бэллы, с шумом повалилась на пол и раскатилась в разные стороны.

Воины остановились, недовольно посмотрели на разгром «вооружения» и, отпустив пленницу, начали наводить порядок, расставляя щиты и копья по местам у стенки.

Бэлла вскочила и бросилась назад в «свою» комнату, забежала, выхватила ключ из замочной скважины, закрыла дверь изнутри на ключ, придвинула стол — забаррикадировалась. Посмотрела, на свою хлипкую баррикаду и вздохнула — сколько не прячься, сколько не сопротивляйся, а идти к вождю все равно надо — без браслета ей