Наши павшие нас не оставят в беде. Со Второй Мировой – на Первую Звездную! - Юрий Стукалин

– Поддерживаю.

Меня, признаться, удивило, что нам все так легко сошло с рук. На нашем фронте такие вещи не прощались, и даже Героя Советского Союза разжаловали бы в рядовые или угостили девятью граммами. Советник наверняка ничего не слышал о штрафных ротах и заградотрядах; о смертниках, понимавших, что они не вернутся, и все же идущих в бой; об Особом отделе с полным штатом тупорылых дармоедов с красными околышами, пачками отправлявших в пекло достойных и опытных бойцов, вместо того чтобы грамотно распорядиться человеческими ресурсами.

Но мы теперь жили в другое время. Я был искренне рад, что все обошлось, и почти не злился на Вольфа. Конечно, точил меня червячок: ведь мог же он, в самом деле, сообщить нам о своей задумке.

– Мы с братками обмирковали и решили, что ты сраный предатель! – обрадованно встретил Вольфа грубиян Бурлак. – Но при этом охренительный молодец!

– Что? – переспросил его Шульц.

– Степа, дурья твоя башка, – рассмеялся я. – Он все-таки немец, а лингвистическая хрень, что у нас в ушах торчит, не переводит твой матерок.

– Ну, что-то я все-таки понимаю, – улыбнулся Вольфганг. – Два года на Восточном фронте в эфире вас слушал.

– А ты, Егор, не посрамил Красную Армию! – хлопнул меня по плечу Степан.

– Ты тоже.

Напиться нам, конечно, не удалось. Как и предупреждал профессор Левин, не имелось в этой эпохе горячительных напитков. Это расстраивало, но уже не так сильно. Мы остались живы, и у нас было полно работы.

Я стал командиром эскадрильи, соответственно и дел у меня прибавилось. Тактику засад мы разрабатывали с остальными эскадрильями в течение нескольких дней. Все это время на задания почти не летали, командование посчитало приоритетной задачей добиться совершенства в заманивании чужаков.

Вскоре придумалось и имя моему катеру. Вышло все само собой. Мы устраивали очередную охоту, и мне «выпала честь» выступать в качестве «зайца». Никто не хотел им быть, даже мой авторитет и должность не помогали. Нет, никто не боялся врага, все рвались в бой, просто выступать «зайцем» было как-то стыдно, что ли. Улепетывать от врага или яростно наброситься на него и уничтожить – выбор предпочтений для боевого пилота очевиден. Пришлось принимать компромиссное решение: мы бросали жребий, играя в «камень, ножницы, бумагу», и проигравший понуро шел к своему катеру.

В тот раз под общие аплодисменты выяснилось, что Степановы «ножницы» режут мою «бумагу», и я оказался в незавидной шкуре несчастного серенького зверька. Схема работы была предельно проста. «Зайцу» нужно было появиться в месте большого скопления чужаков, повилять хвостиком, выманить врага, и с этого момента его основной задачей становилось добраться до засады, где в охоту вступали «волки». Ребята заходили чужакам в тыл и кромсали их на части.

Назвали эту схему «Волки», чем Вольф страшно гордился[2].

Мы десятки раз проводили эту операцию и за все время потеряли только два катера. Удивительно, но твари с завидным постоянством клевали на удочку. Степан, заядлый рыбак, первым обратил на это внимание.

– Смотрите, братцы, – говорил он, – вот, допустим, окунь, он любит косяками ходить. Если знаешь место и прикормил его хорошо, садись спокойно и забрасывай туда. И, будь уверен, рыба с радостью станет насаживаться на крючок, как баба на хер. Ловишь ее и думаешь – ну и тупая же ты падла. А уха уже томится в котелке, и самогоночка охлаждается.

Я действительно не мог понять поведения чужаков. Все говорило о том, что они высокоразумны. Обезьяне не создать такого летательного аппарата и не стрелять так метко из ружья. Скорость и натиск, с которыми они выдавливали нас, говорили о четкой и слаженной работе всех родов войск, о недюжинном уме их полководцев. Эти твари пролетали многие километры с конкретной целью и успешно воплощали ее в жизнь.

Но порой они вели себя в точности как безмозглые рыбы – насаживались на наши «крючки». Тупое упрямство? Глупость? Нежелание принимать реальность или наплевательское отношение к собственной жизни? Это оставалось для нас загадкой.

Операция «Волки» приносила великолепные плоды. Конечно, это была песчинка в пустыне, у нас пока не хватало сил для большого наступления, но мы наносили урон врагу, а это важно.

Мне в роли «зайца» не повезло. Крепко меня потрепали. Как обычно, ребята устроили засаду, а я направил катер в сектор, патрулируемый чужаками. Они барражировали в воздухе, охраняя свой район. Едва меня заметили, сразу пустили две четверки в погоню. Обычно они обходились и четырьмя «крабами», но тут, видимо, решили удвоить количество машин. То ли у них тут был какой-то секретный объект рядом, а может, мы их конкретно достали.

Увидев, что погоня началась, я немедленно помчался к месту засады. Поначалу все шло как по писаному, твари сели мне на хвост и лениво постреливали, загоняя. Я пребывал в чудесном настроении, мы сегодня должны были пожать хорошую жатву. Восемь ублюдков – хороший улов.

– Вольф, две четверки на хвосте! Ждите меня с гостями, – сообщил я Шульцу.

– Великолепно! Мы наготове. Только дотяни.

– Куда я от вас, засранцев, денусь.

Я уже почти дошел, оставалось еще чуть-чуть, когда в меня попали. Удар был такой силы, что катер развернуло. У меня чуть не лопнули пристяжные ремни, и я чудом не слетел с кресла. В катере что-то загорелось, потянуло едким дымом, но машина по-прежнему осталась управляемой. Ситуация накалялась. Нужно было совершить маневр, но, что бы я ни сделал, пришлось бы подставить им бок или днище. Восемь чудищ неслись на меня на полной скорости, готовые превратить в кусок обугленного мяса.

Решение пришло мгновенно. Я знал, что самое правильное решение то, которое принимаешь сразу. Стоит только начать думать, анализировать, и все, ты пропал. За мгновение много что может измениться в полете на сверхскоростях.

Я направил на чужаков катер, надеясь проскочить между машинами. Это могло сработать, они сами не ожидали, что меня так развернет. Твари открыли огонь, мои пушки тоже заработали. Бой походил на средневековый поединок, когда два рыцаря, закованные с головы до пят в тяжелые латы, несутся навстречу друг другу с копьями наперевес. Вокруг толпа зрителей, и прекрасная принцесса на троне, готовая вручить победителю свой платок. Земля летит из-под копыт, рыцари крепко сжимают древки копий, надеясь пронзить соперника. Они сходятся, слышится треск ломаемых копий и ребер, зрители замирают, а принцесса в страхе закрывает руками глаза, ведь она уже выбрала для себя фаворита и молится, чтобы не ее избранник валялся сейчас в грязи с разбитой рожей.

Никакая принцесса, конечно, за мной не наблюдала, и неслось на меня сейчас восемь разгневанных чудовищ, но я на секунду почувствовал себя рыцарем. Одного врага мне удалось смахнуть, но и меня зацепило. Почувствовал несколько ударов. Чтобы проскочить между тварями, пришлось сделать горизонтальную бочку, закрутив катер по оси.