Русское братство - Николай Чергинец

По адресу, который дал Степаненко Селезнев, в старой хрущовке-полуторке на втором этаже проживал мрачный старикан с кустистыми бровями — некто Воронов Владимир Степанович. Степаненко представился, назвал имя Селезнева. Старик пошевелил бровями, поправил желтенький динамик слухового аппарата в ухе, достал с антресоли подушку без наволочки, из темновишневого шкафа — стопку постельного белья. Провел в меньшую комнату квартиры, указал на диванчик без покрывала, буркнул:

— Ключей не дам. Я всегда дома.

Вслед за этим старик предложил чаю. Степаненко вежливо отказался.

— Тогда чего-нибудь покрепче? — старик немигающими, выцветшими глазами посмотрел на гостя.

— Вечером, Владимир Степанович, — согласился Степаненко. — Пока у меня дела, а я за рулем.

Воронов понимающе зачмокал. Степаненко быстро покинул свое новое пристанище. Он решил еще до вечера попытаться установить контакт с теми людьми, которые могли опознать на фотороботах типов, причастных к гибели Колешки. Фотороботы он сочинил на компьютере по памяти. Он видел бандитов, когда они стреляли в него из автомата. За компьютером помогал ему Дима Сидоренков. Он каждые выходные все предлагал совершить грибной поход.

Степаненко подъехал к первому попавшемуся по дороге пивному бару. Внутри заведение было отделано под псевдорусский стиль со стволами настоящих берез, бочками на цепях, братинами и прочим этнографическим барахлом.

Было около восьми вечера. У стоек торчала молодежь, уставившись в телевизор, по которому крутили то ли клипы, то ли боевики. Степаненко взял кружку темного пива, уселся за стол таким образом, чтобы ему было видно лицо работающего бармена. Телевизор глушил и раздражал.

Понаблюдав за барменом, Степаненко решил, что ему можно показать фотороботы бандитов. Для начала Степаненко показал фоторобот лица кавказского типа. Бармен пожал плечами. И совершенно неожиданно взгляд Степаненко скользнул по фигуре женщины, сидевшей рядом на высоком табурете. Стройный стан был туго схвачен черной юбкой. Максиму почему-то показалось, что он знаком с этой женщиной. Он взглянул со стороны и чуть не оторопел. Нет, он не ошибся. Женщина оказалась уже известной ему женой Шмакова.

Ошибки быть не могло. Правда, теперь черные волосы казались не так черны; они были с проблесками ранней седины, а юбка слишком туго обтягивала бедра, что указывало на их полноту. Вообще, женщина на этот раз имела весьма затрапезный вид: стакан в руке усиливал это впечатление.

Почувствовав, что ее разглядывают, жена Шмакова посмотрела в сторону, затем оглянулась. Несколько мгновений она не узнавала Максима, затем ее брови изогнулись, а губы брезгливо дернулись.

— Добрый вечер, — улыбнулся женщине Степаненко. — Вы не против, если я присоединюсь к вам.

— Не возражаю, — ответила она, слегка подвинулась, хотя в этом не было никакой необходимости. Она указала глазами на соседний табурет и сделала какой-то жест бармену. Степаненко обошел женщину и уселся на табурет. Бармен поставил перед ними две рюмки и наполнил их коньяком.

— Это в качестве компенсации, — указала женщина глазами на рюмку, — за ваш не совсем удачный визит.

— Благодарю, — ответил Максим. — Сдается мне, в прошлый раз мы выступали в одинаковых ипостасях, и посему несем ответственность в одинаковой мере.

— Потому рюмки и две, — быстро нашлась с ответом женщина.

— Если бы и на этот раз вы отказали мне в компании, уверяю вас, я стал бы вас преследовать более настойчиво, — сказал Степаненко, согревая коньяк в ладони.

— Почему?

— Вы из той редкой породы женщин, от которых мужчины теряют не только головы.

— Вот как? — женщина кокетливо поправила прическу и облизала пересохшие губы.

— Думаю, нам пора узнать имена друг ^руга, я могу напомнить свое имя.

— Не надо. У меня, как жены… — женщина замялась, подыскивая нужный оборот речи, — жены работника определенного ведомства прекрасная память.

Степаненко отметил, что у женщины при произнесении последней фразы конвульсивно передернулись плечи.

— Вас зовут Максим, а меня Эльвира.

Говорили они громко, чтобы перекричать музыку, глушившую разговор.

— Думаю, что нам есть о чем поговорить, Эльвира, — сказал Степаненко. — Только здесь шумновато.

Женщина насторожилась.

— Послушайте, давайте поужинаем, — предложил Степаненко. — Вместе. Или вам нравится здесь?

Женщина отрицательно покачала головой. Они молча допили коньяк. Женщина сползла, в буквальном смысле этого слова, с табурета, и тут ее нога подвернулась. Если бы Степаненко вовремя не подхватил ее под руку, женщина неминуемо рухнула на пол. Несмотря на внешнее изящество и красоту, в ней было пудов шесть веса.

«Бывают такие, — отметил про себя Степаненко. — Тяжелая кость, называется…»

Он помог даме утвердиться на ногах. При этом Максим отметил, что кофточка у Эльвиры из какой-то искусственной ткани, на шее — несколько цепочек из золота, в ушах — дорогие сережки.

Она подала ему свою черную, в тон юбке, сумочку из натуральной кожи.

Степаненко признался себе, что женщина на этот раз не вызывала в нем того страстного желания, какое взыграло тогда, когда он застал ее одну в ее квартире. Особенно предавали женщину туфли, черные, но потертые, утратившие первозданный шик и давно нуждавшиеся в уходе.

— Проклятая обувь, — пробормотала Эльвира, ступая на тротуар. — Я чуть не упала.

Степаненко подвел ее к своей машине, открыл дверцу. Эльвира с удовольствием уселась на переднее сиденье. Степаненко сел за руль. Он чувствовал себя отлично. После дороги из Москвы у старикана он принял душ, переоделся, тщательно выбрился и по этой причине благоухал хорошим мужским одеколоном. Двадцать пять граммов коньяка «за галстуком» довершали картину.

Перед тем как тронуться, Степаненко сказал:

— В этом городе я рискую заблудиться. Поэтому будьте моим гидом.

— Лучше всего поедем в гостиницу. Там меньше всего городских. Таким образом мы устраним причину для беспокойства как вам, так и моему мужу.

— Логика у вас железная, — сказал Степаненко. — Честно говоря, я до таких тонкостей не додумался. Если приезжих в вашем городе много, мы в самом деле затеряемся среди них…

Степаненко посмотрел на профиль попутчицы и почувствовал: то волнение, которое он испытал когда-то в квартире Эльвиры, опять овладевает им. А ведь раньше он никогда не терял головы из-за женщин. Какими бы они не были. Вероятно, он просто не встречался еще с таким вот видом женщин, которые превращают мужчин во взбесившихся самцов. Он подумал, что ничто не мешает ему устроить сегодняшний вечер так, что он останется с этой подвыпившей и роскошной красавицей один на один. Представив, как он сожмет ее в своих объятиях, как покроет ее точеный профиль бесчисленными поцелуями, Степаненко почувствовал легкое головокружение.