Русское братство - Николай Чергинец

— Значит, все-таки стоит этим делом заняться? Только вот как? Начальство категорически против.

— Да это тебя Шмаков заложил. За ним числятся кое-какие грешки, вот он и против того, чтобы кто-то лишний в его парафии шурудил. Вот что. Ты поезжай в Арсеньевск. На выходные. Пару раз съездишь, а там будет видно. Кстати, этот Богомолов — стреляный воробей. К нему присмотрись. Дам я тебе адресок одного человечка. Правда, он уже в летах. Он в деле, конечно, уже не помощник, но переночевать у него сможешь.

— А как, Роберт Гаврилович, расценивать последние слова Колешки…

— А?! Будущее России? Не знаю, — Селезнев пожал плечами. — Ученые всегда с таким, понимаешь, вывихом. Они более чем кто способны переоценивать собственные достижения.

— Алексей мне показывал действующий образец, — сказал Степаненко. — Не знаю, насколько он был эффективен…

— Допустим, — прервал его Селезнев, — твой друг и в самом деле что-то там изобрел. Допустим, что иностранцы «заказали» братве этот кристалл или что там у него было. Даже если они завладели опытным образцом, это ничего не даст. Саму технологию изготовления им не выкрасть… Не совсем серьезно все это.

Солнечный луч пробился через щель в шторах, подкрался к красивой спящей женщине и разбудил ее. Эльвира шумно вздохнула, понежилась и открыла глаза. Часы показывали половину десятого. Повернувшись на бок, Эльвира погладила плюшевого тигренка, лежавшего под боком. Как было бы хорошо, если бы поутру ее кто-нибудь так гладил.

Как ей не везет в последнее время. Несмотря на физическое здоровье, она чувствовала себя глубоко несчастной. Нет, она была замужем, но муж у нее был болен глупой и непорядочной болезнью. Его интересовали только маленькие девочки.

Эльвира прошла в ванную комнату, напустила воды и скользнула в нее. Вода едва не выплеснулась через край. Как давно она не была на юге, как давно у нее не было поклонника!

Она испытывала повышенную потребность в мужской ласке даже тогда, когда муж, скрывая свою редкую болезнь, жил с ней. Нельзя сказать, чтобы он не исполнял свои супружеские обязанности, но все происходило механически, без огонька, без задора. Он-то, вероятно, и выбрал ее в жены, уже зная, что у нее в первом браке не было детей. А когда они удочерили двоих девочек, уже больших, Эльвира поняла, что с сексуальной ориентацией мужа что-то не совсем в порядке. И однажды она застала его с одной из удочеренных.

Эльвира пыталась развестись, но он смог убедить ее, что это лишнее. Можно жить порознь и наслаждаться жизнью. Несмотря на свой порок, муж быстро продвигался по служебной лестнице. Она не знала, чем он там занимался, но у него всегда водились деньги, и деньги немалые. Он выстроил себе шикарную дачу, скорее не дачу, а настоящий маленький дворец, обнес ее высоченной металлической решеткой и занимался в этом дворце со своими маленькими стервами-прости-туточками тем, что могла породить его разнузданная и извращенная фантазия.

Единственное, что он требовал от нее — вести на людях себя как можно пристойнее. Арсеньевен — городок маленький, все на виду. Этим он ограничивал ее свободу в отношениях с мужчинами. Многие из знакомых и свободных мужчин просто боялись Эльвиры. Кому взбредет в голову иметь жену руководителя регионального управления ФСБ в любовницах?

Тогда Эльвира связалась с теми людьми, для которых большинство людских законов не писаны. Она поняла свою ошибку слишком поздно. Эти люди были хуже зверей. Они и были звери. Она заинтересовала их в первую очередь только для того, чтобы ее муж оказался у них на крючке. Так и вышло.

А время шло, уходило безвозвратно. Ей казалось, что она стареет с каждым днем. В своей интимной жизни Эльвира все больше стала предаваться фантазиям, все чаще увлекалась спиртным. Подумывала даже попробовать наркотики. Может, думала она, новые, неизведанные ощущения заменят хоть на какое-то время неизбывную тягу живой, бунтующей плоти к противоположному полу.

Муж обеспечивал ее достаточно, она могла и не работать, на работе были подруги, коллектив, хоть какое-то общение с людьми. Она мечтала найти человека, с которым она бы могла, как вычитала у какого-то писателя, состариться.

Нельзя сказать, чтобы она сидела сложа руки. Ходила по ресторанам, кафе. В Арсеньевске ресторанов было всего два, в гостинице и в центре города. Зато всяких забегаловок была уйма. Но в них ошивалось одно жлобье. Все чаще ее походы по питейным заведениям заканчивались тем, что какие-то люди настойчиво усаживали ее в машину и приказывали таксисту или частнику везти домой. Однажды ей удалось затащить такого таксиста в постель. Он, торопливо сделав свое дело, быстро смотался, даже не захватив ее телефон, который она настойчиво предлагала. Глупенький, он не знал, какие райские наслаждения его могли ожидать.

Эльвира вышла из ванны и стала перед трюмо в прихожей выбривать подмышки. Зеркало трюмо бесстрастно отразило женщину с фигурой не более как тридцатилетнего возраста. Налитая грудь, полные плечи, мощный, но стройный торс с закругленными бедрами. То, что она не рожала, сохранило ее тело, но так хотелось отдать кому-то свою нежность. Черные глаза были загадочны, а пухлые губы так и манили поцеловать.

Эльвира улыбнулась сама себе и вспомнила, как на ее день рождения к ней неожиданно приволокся какой-то мужнин коллега. Стоило ей повести бровями, как он без ума набросился на нее, пробовал завалить, как самец. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы она не опомнилась…

Правда, она была в тот день в дурном расположении духа. В ее день рождения к ней пришла только одна из подруг… Только одна!

Эльвира подумала, что если бы не легкая проседь в черных волосах, ей можно было бы дать лет двадцать пять, хотя он, конечно, намного старше.

А тот мужчина, коренастый блондинчик, ничего себе. Затвердело у него мгновенно. Поди, он нормальный семьянин, жена, дети. Вот бы ей такого…

Эльвира внимательно посмотрела на себя. Нет, она слишком располнела в последнее время. Надо сесть на диету, иначе она превратиться в этакую клушу…

Она взбила волосы, решив прическу сделать к вечеру. Надев белье, черную юбку и легкую белую блузку, Эльвира спустилась во двор, вышла на улицу и, выстукивая каблуками по тро-туару неторопливую мелодию одинокой женщины, отправилась на прогулку.

Навстречу ей попалась парочка в обнимку. Еще какие-то сосунки, не обращая внимания на прохожих, целовались на лавочке в тени вековой липы. Эта несносная молодежь раздражала ее. Городишко такой провинциальный, а нравы как в Москве или Питере.

Это раздражение дало ей повод зайти в первый попавшийся по пути бар.

В пятницу Максиму удалось вырваться с работы пораньше. Дорога в Арсеньевен заняла чуть менее четырех часов. Степаненко хотел весь вечер пятницы посвятить активным поискам убийц Колешки. В выходные особо не развернешься… Впрочем, за двое суток он надеялся разыскать хоть что-нибудь, что могло вывести на след внезапно пропавшего ученого.