Совесть негодяев - Чингиз Абдуллаев

— Можно подумать, вам нравился наш президент. А выубрали его, — сразу ответил генерал, — это ваши люди так радовались,когда он сбежал.

Спор грозился перейти в обычный политический спектакль,который оба заключенные давали раз в неделю. Обвиняя друг друга во всехвозможных грехах, они обычно доходили до революции семнадцатого года, накоторой останавливались, единодушно признавая её пагубный характер. Потом онимирились и дружно поедали совместные запасы. Но только до следующей стычки.Политические симпатии обоих были резко полярны, и тут нельзя было ничегосделать.

— Стойте, — вмешался грек, — это вы потомвыясните, какой режим был лучше. Вы, генерал, кажется, говорили, что здесьнельзя сидеть сто лет. Я правильно понял вашу трезвую мысль?

— Да, конечно, — сразу ответил заместительминистра, — нам нельзя здесь столько ждать.

На этот раз финансист его услышал. Он снова почесал своюгрудь и, кивнув лысой головой, быстро сказал:

— Конечно, вы правы.

— Это совсем другое дело, — спрыгнул со своих нарПападопулос-Ионидис, — теперь вы говорите, как разумные люди. Какие будутпредложения?

— Нам нужно отсюда выйти, — несмело сказалфинансист.

— И как можно скорее, — прогрохотал генерал.

— Только не так громко, господа, — взмолилсягрек, — вам, может, все равно, но если меня вдруг выдадут Турции, то моюжизнь можно считать законченной. Вы представляете, как будут относиться втурецкой тюрьме к несчастному греку?

— А почему несчастный грек сидит и ждетприговора? — спросил генерал.

— Потому, что несчастный грек не знает, как отсюдаможно убежать, — ответил Пападопулос-Ионидис, — но если ему подскажутвозможный вариант, он будет очень благодарен своим друзьям.

— Ты что, правда, торговец наркотиками? — спросилфинансист.

— Разве не похож? — оскорбился грек.

— Очень похож. А может, ты армянский лазутчик? —вдруг спросил генерал.

— Как вам не стыдно, генерал, — вскочил на ногигрек. Этим баранам не обязательно знать о его бабушке-армянке, подумалПападопулос-Ионидис. — Мы сидим с вами уже столько месяцев. Неужели вы ещене поняли, что перед вами честный человек?

— Честный, — фыркнул генерал, — а у самого вколоде пять тузов.

— Шесть, — сказал вдруг финансист, — шесть, япроверял. Он все время нас обманывал.

— Как не стыдно, господа, — весело сказал грек.По-русски он говорил прекрасно, однако хорошо понимал и турецкий язык, всегдазная, о чем говорят его соседи, когда они переходили на азербайджанский. Но им,разумеется, этого он не рассказывал. — Может, я просто решил как-то помочьвам разнообразить время, проведенное в тюрьме.

— Благодетель нашелся, — вмешался сновафинансист, — а у меня, между прочим, на прошлой неделе триста доллароввыиграл.

— Почему все богатые люди такие жадные? — спросилвесело грек. — По данным ваших газет, вы входите в десятку самых богатыхлюдей Европы. И вы ещё смеете сожалеть о проигранных несчастных долларах.Считай, что потратил их на удовольствие.

— На твое, да? — напоминание о его богатствахнеприятно разозлило финансиста. — А ты нашим газетам не верь, они про меняразные гадости пишут.

— Но разве это гадости? — возразил справедливыйгрек. — По-моему, вы должны гордиться. С такими деньгами можно жить гдеугодно.

— Иди ты к черту, — разозлился финансист.

— Вот такие, как он, — вмешался генерал, — иразорили наше государство. Продали нашу нефть и хлопок. И оставили нас нищими.Правильно пишут наши газеты.

— Генерал, — укоризненно сказал грек, — протебя пишут еще более плохие вещи. Ты ведь половину армии оставил без оружия ипродовольствия. Все, что можно было продать, — продал. Нужно бытьсправедливым.

— Кто пишет? — сразу рассердился генерал. —Кому я оружие продавал? Просто старые винтовки списал.

— Ага, — сказал финансист, — с ракетнымиснарядами.

Они снова заспорили.

Так они никогда не закончат, с досадой подумал грек и сноварешил вмешаться.

— Господа! Время политических дискуссий кончилось.Теперь давайте перейдем к делу. У нас здесь сидит блестящий военный, без пятиминут министр обороны, человек, взявший два, пардон, три села. Наверно, ещекакую-нибудь высоту, о существовании которой мы и не подозревали. Он почтинародный герой.

Генерал слушал молча, подозрительно насупившись.

Но грек говорил только приятные и в общем справедливые вещи.Против них нельзя было возражать.

— А рядом с ним сидит другой, не менее известныйчеловек. Финансист от Бога, гениальный мыслитель. Настоящий профессионал смышлением делового человека. Руководитель крупнейшей компании. И два такихвыдающихся человека вынуждены сидеть в тюрьме.

Финансист подозрительно нахмурился.

— Он издевается, — произнес неуверенно главакомпании.

— Что вы, — быстро взял инициативу в свои рукигрек, — шутки кончились. Это просто позор, что мы столько времени сидимздесь. С нашими возможностями и деньгами мы давно должны быть в тысячахкилометров отсюда. Это же ясно, господа. Как вы этого не понимаете? Простостыдно столько времени сидеть в этой тюрьме. Ваши друзья могут подумать, чтонам здесь понравилось.

— А ведь он прав, — поддержал грека генерал.

— Конечно, прав, — сердито ответилфинансист, — но с тобой разве можно договориться? Чуть что, сразувспоминаешь свои три взятых села. Это просто какое-то наваждение.

— Мы должны были договориться давно, —примирительным голосом произнес генерал, — просто у нас плохие характеры.

— Да, он у тебя не очень хороший, — сразусогласился финансист, — привык там командовать у себя в армии.

— А ты привык распоряжаться в своей компании, —сразу парировал его выпад заместитель министра обороны.

Сейчас опять начнут спорить, с испугом подумал грек имоментально вмешался.

— Какие будут предложения?

— Отсюда надо выйти, — убедительно произнесгенерал.

— И как можно быстрее, — поддержал его финансист.

— Значит, мы договорились, — обрадовалсягрек, — давайте обсуждать детали предстоящего побега. Хотя я лично непредставляю, как можно сбежать из этой тюрьмы. Ваши предложения, господа, я судовольствием выслушаю.

Оба его соседа заговорили разом, перебивая друг друга.

В результате обсуждения Пападопулос-Ионидис осознал, какявно он недооценивал своих соседей. Те уже в деталях продумали план побега,стоимость подобной акции, подготовили деньги и людей. По взаимнойдоговоренности половину всей суммы внес заместитель министра обороны, другуюполовину — глава компании. В таких случаях нельзя было скупиться и онивынуждены были заплатить и за своего соседа, понимая, как важно сбежать всейкамерой, одновременно.