Дневники вампира. Темный альянс - Лиза Джейн Смит

Медленно, очень медленно, он взял ее руку в свою, и ихпальцы сплелись так, словно всегда были единым целым.

Он коснулся ее лица, а она закрыла глаза и прижалась щекой кего ладони. Он почувствовал на пальцах влагу и едва не рассмеялся. Слезы восне. Нет, эти слезы были настоящими, и она сама была настоящей. Елена.

Всего лишь оттого, что он вытер с ее щеки слезу, егоохватило чувство блаженства, настолько острое, что причиняло боль.

Нерастраченная нежность последних шести месяцев, чувства,которые он держал под замком в глубине своего сердца, могучим потокомпрорвались наружу, и он утонул в них. Они оба в них утонули. Еще однонезаметное движение — и он уже держал ее в объятиях.

Та, которую он обнимал, была ангелом, прохладным и свежим,полным жизни и невероятно красивым. Существом из пламени и света. Она трепеталав его объятиях, а потом, так и не открыв глаз, потянулась к нему губами.

В ее поцелуе не было прохлады, от него по нервам Стефанасловно пробежал электрический разряд. Ее поцелуй грозил растопить все вокруг.Стефан понял: как он ни учился сдерживать себя те шесть месяцев, что прошли послеее смерти, сейчас он безнадежно теряет власть над собой. Все, что было внутри,вырвалось наружу, все замки распались, открылись все шлюзы. Чувствуя, что унего самого на глазах выступают слезы, он так прижал ее к себе, словно хотелстать с ней одной плотью, одним существом. И тогда уже ничто и никогда их неразлучит.

Они плакали, не прерывая поцелуя. Тонкие руки Елены обвилисьвокруг его шеи, она прильнула к Стефану каждой клеточкой своего тела, так, какбудто никогда не принадлежала никому другому. А он чувствовал на губахсолоноватый вкус ее слез, и для него не было вкуса слаще.

Он смутно помнил, что нужно подумать о чем-то другом. Нопервое же прикосновение подействовало на него подобно разряду электрическоготока и лишило способности мыслить. Они стояли в воронке огненного водоворота —вся вселенная могла взорваться, разлететься в пыль, сгореть дотла — ему быловсе равно, ведь он защитит ее от чего угодно.

Но Елена дрожала.

Дрожала не только от нахлынувших чувств, не только отстрасти, кружившей ему голову и заставлявшей его чувствовать себя пьяным отрадости. Она дрожала от страха. Он ощущал страх, поселившийся в ее сознании, иему хотелось спрятать ее, защитить. Убить того, кто посмел ее напугать. Скаким-то звуком, напоминающим рычание, он вскинул голову и огляделся.

— Что с тобой? — спросил он и услышал всобственном голосе хрип хищника. — Если кто-то попробует причинить тебевред…

— Мне ничего не грозит, — не разжимая рук, оначуть-чуть откинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. — Я боюсь за тебя,Стефан, боюсь того, что он может сделать с тобой. И того, что он заставит тебяувидеть… — Ее голос дрогнул. — Стефан, прошу тебя, уходи скорее, покаон не появился. Через меня он может отыскать тебя. Прошу тебя, пожалуйста,уходи…

— Проси меня о чем угодно, кроме этого, и я исполнювсе, что ты скажешь, — сказал он. Если убийца захочет оторвать его отЕлены, ему сначала придется разорвать его нерв за нервом, мускул за мускулом,клетку за клеткой.

— Стефан, это ведь просто сон, — в отчаяниисказала Елена, и слезы снова покатились у нее из глаз. — Мы не можемприкоснуться друг к другу по-настоящему. Нам не быть вместе. Это неразрешается.

Для Стефана это было неважно. По ощущению все происходящеене было похоже на сон. Это было по-настоящему. Но пусть даже и сон — и во снеон не отдаст Елену, не отдаст никому. Нет такой силы, ни на небесах, ни впреисподней, которая заставила бы его…

— Ошибаешься, дружище. Тебя ждет сюрприз! —послышался новый голос, которого Стефан никогда раньше не слышал. Он понялсразу: это голос убийцы. Охотника среди охотников. Повернувшись, он тут жевспомнил слова Викки. Несчастной Викки.

Он похож на дьявола.

Если дьявол может быть красивым и светловолосым.

На нем, как и говорила Викки, был старый плащ, грязный ипотрепанный. Он мог бы затеряться в толпе на улице любого большого города, еслибы не слишком высокий рост и слишком ясные и пронзительные глаза. Его глазабыли светло-голубыми, как морозное небо. Волосы, почти белые, стояли торчком,словно их вздыбило порывом холодного ветра. От его широкой улыбки Стефану сталонехорошо.

— Сальваторе, если не ошибаюсь? — сказал он,отвешивая поклон. — И конечно, красавица Елена. Мертвая красавица Елена.Пришел на свидание, Стефан? Ведь вам судьбой предначертано быть вместе.

Он выглядел молодо. Старше, чем Стефан, но все-таки молодо.Но он не был молод.

— Стефан, беги, — прошептала Елена. — Мне онничего не сможет сделать, но ты — другое дело. Он может сделать что-нибудьтакое, что не исчезнет после пробуждения.

Рука Стефана продолжала обнимать ее.

— Браво! — Мужчина в плаще зааплодировал, словнопривлекая внимание невидимой публики. Вдруг он слегка покачнулся; будь ончеловеком, Стефан решил бы, что он пьян.

— Стефан, умоляю, — проговорила Елена.

— Было бы невежливо уходить, когда мы даже непредставились как следует, — сказал белокурый. Не вынимая рук из карманаплаща, он сделал пару шагов в их сторону. — Разве ты не хочешь узнать, ктоя такой?

Елена покачала головой. Это не был ответ «нет» — это былжест отчаяния. Она уткнулась в плечо Стефана. Он положил руку ей на затылок,словно чтобы защитить от этого безумца.

— Хочу, — ответил он, глядя на белокурого поверхее головы.

— Тогда не понимаю, почему ты с самого начала неспросил меня самого, — сказал тот и поскреб щеку средним пальцем. —Вместо этого стал выяснять у других. А ведь ответить на этот вопрос могу толькоя сам. Мне много лет, Стефан.

— Сколько? — спросил Стефан, которого нисколько непоразили эти слова.

— Очень, очень много… — В глазах белокурогопоявилось мечтательное выражение. Он словно погружался в минувшее. — Яразрывал прекрасные белые глотки еще в ту эпоху, когда твои предки строилиКолизей. Я убивал в армии Александра. Я воевал в Троянскую войну. Я стар,Сальваторе. Я — один из Изначальных. В самых ранних своих воспоминаниях я иду сбронзовым топором.

Стефан медленно кивнул.

Ему доводилось слышать о Древних. Слухи о них шепотомпередавались среди вампиров, но никому из тех, кого знал Стефан, не доводилосьих видеть. Все вампиры, которых он встречал раньше, были обращены другимивампирами через обмен кровью. Но в давние времена были Изначальные, которыхникто не обращал. На них генеалогия вампиров заканчивалась. Никто не знал, какони сами стали вампирами. Но об их Силе ходили легенды.

— Я помогал сокрушить Римскую империю, —мечтательно продолжал белокурый. — Нас называли варварами — но они ничегоне понимали! Война, Сальваторе! Ничто не сравнится с ней. Тогдашняя Европа быладивным местечком. Однажды я решил насладиться деревенской жизнью. Была, кстати,одна странность — почему-то рядом со мной людям было неуютно. Они начиналиубегать от меня или махали крестами, — он укоризненно покачалголовой. — Но однажды какая-то женщина сама подошла ко мне и попросила опомощи. Она была служанкой в доме барона, и ее маленькая госпожа была больна.«Она при смерти», — сказала женщина и попросила меня что-нибудь сделать. Итогда… — улыбка снова заиграла на его лице, расплываясь все шире ишире, — я сделал. Она ведь была такой аппетитной.