Дневники вампира. Темный альянс - Лиза Джейн Смит

— Ничего себе! Эту фразу, слово в слово, часто говориламне Елена, и каждый раз…

— Нет-нет, ничего особенного. Просто хочу попросить,чтобы ты позаботился о Мередит, проводил ее, убедился, что она дома, с ней всев порядке, и так далее. — Она махнула рукой в сторону девушки, которая ужешла к машине.

— Я думал, ты едешь с нами.

Бонни посмотрела через открытую дверь на лестницу.

— Нет. Думаю, я задержусь на несколько минут. Меняможет отвезти Стефан. Хочу кое о чем с ним переговорить.

Мэтт был явно озадачен.

— О чем?

— Ну, есть о чем. Я сейчас не могу объяснить. Мэтт, тысделаешь то, что я прошу?

— Но… Да, конечно. Слишком устал, так что мне сейчасвсе равно. Делай что хочешь. Увидимся завтра.

С этими словами он ушел, расстроенный и немногорассерженный.

Бонни тоже рассердилась. А если бы даже он не устал — с какойстати его должно волновать то, о чем она собирается поговорить со Стефаном? Носейчас у нее не было времени размышлять над этими загадками. Взглянув налестницу, она расправила плечи и зашагала вверх по ступенькам.

Лампочка в мансарде не горела, поэтому Стефан зажег свечу.Он, раскинувшись, с закрытыми глазами лежал на кровати, свесив одну ногу. Можетбыть, он уже спал. Бонни на цыпочках подошла к нему и сделала глубокий вдох,набираясь храбрости.

— Стефан!

Он открыл глаза.

— Я думал, ты уехала.

— Они уехали. Я осталась.

«Господи, какой же он бледный», — подумала Бонни. Онаимпульсивно перешла к самой сути:

— Стефан, я тут кое-что подумала. Дамон ушел, и теперьмежду нами и убийцей стоишь только ты. А значит, ты должен быть сильным,насколько это возможно. И, понимаешь, мне пришла в голову мысль, что ты,наверное… что тебе, наверное, нужно… — Тут Бонни осеклась. Она сталамашинально теребить повязку, которой перевязали ее порез. Рана все еще слабокровоточила.

Он проследил за ее взглядом и увидел повязку. Его взглядстремительно взметнулся к ее глазам, и она утвердительно кивнула. Наступиладолгая пауза.

А потом он покачал головой.

— Ну почему? Стефан, я никого не хочу обижать, но,честное слово, вид у тебя не самый цветущий. Если ты вдруг свалишься в обморок,от этого никому не будет пользы. И потом… это же по доброй воле. Естественно,если ты возьмешь немножко. Ты ведь не заберешь у меня что-то невосполнимое,правильно? И это не так уж больно. И… — Ее голос опять прервался. А Стефанпросто смотрел на нее, и это окончательно ее сбило. — Ну почемунет? — уныло спросила она, чувствуя себя слегка обиженной.

— Потому что я дал обещание, — мягко ответилон. — Не то чтобы торжественную клятву, но — все равно. Я пообещал. Яникогда не буду употреблять в пищу человеческую кровь, потому что это значит,что я использую человека как домашний скот. И я ни с кем не буду обмениватьсякровью, потому что это значит, что я люблю этого человека, а… — теперь ужеон не знал, как закончить. Но Бонни его поняла.

— Потому что ни с кем другим так уже не будет? —спросила она.

— Да. Для меня это невозможно. — Стефан настолькоустал, что его самоконтроль ослаб, и Бонни смогла увидеть то, что он скрывалпод маской. И она снова почувствовала его боль и его тоску; они были такимиострыми, что она отвернулась.

Она почувствовала холодный укол нехорошего предчувствия всердце. Раньше она задавалась вопросом, сумеет ли когда-нибудь Мэтт избавитьсяот боли, связанной с Еленой, но теперь он, похоже, начал выкарабкиваться. А вотСтефан…

«Стефан другой», — поняла она, и холодок стал ещесильнее. Сколько бы ни прошло времени, что бы он ни делал, он никогда неизлечится до конца. Без Елены он всегда будет только наполовину самим собой,только наполовину живым.

Надо срочно что-то придумать, что-то сделать, чтобыизбавиться от леденящего душу ужаса. Стефану нужна Елена. Без нее он никогда небудет собой. Сегодня он уже почти сломался, то отчаянно пытаясь взять себя вруки, то впадая в бешеную ярость. А вот если бы он смог хотя бы на минуткуповидаться с Еленой, поговорить с ней…

Бонни пришла сюда, чтобы предложить Стефану подарок, которыйоказался ему не нужен. Но есть кое-что другое, поняла она, что емудействительно нужно. И только она может дать ему это.

Глядя в сторону, она спросила хрипловатым голосом:

— Хочешь увидеться с Еленой?

Со стороны кровати не доносилось ни звука. Бонни сидела иразглядывала тени, блуждающие и прыгающие по стенам. Наконец, собравшись сдухом, она краешком глаза посмотрела на Стефана.

Стефан тяжело дышал. Глаза его были закрыты, а все телонапряжено, как тетива лука. Бонни поняла: он пытается взять себя в руки исправиться с искушением.

И он проигрывал в этой борьбе. Бонни ясно это видела.

Елена всегда была слишком важна для него.

Когда их взгляды встретились, глаза Стефана были мрачными, арот сжался в тугую линию. Лицо утратило свою бледность — на нем выступиликрасные пятна. Тело по-прежнему было напряжено, как пружина, и буквальнодрожало от нетерпения.

— Это может быть опасно для тебя, Бонни.

— Знаю.

— Ты станешь уязвимой перед силами, над которыми у тебянет власти. И я не могу пообещать тебе, что сумею тебя защитить.

— Знаю. Так ты хочешь это сделать?

Он схватил ее за руку.

— Спасибо тебе, Бонни, — шепотом сказал он.

Она почувствовала, что по ее лицу разливается румянец.

— Не за что, — сказала она. Ох, беда. Как же онпрекрасен. Эти глаза… Еще секунда — и она или бросится ему на шею, или растает,растечется лужицей прямо у него под кроватью. Испытывая болезненно-приятноеощущение от собственной порядочности, она выдернула руку и посмотрела насвечку.

— Вот смотри. Я войду в транс и попытаюсь вступить вконтакт с Еленой, а если получится, то найду тебя и втяну в свой транс. Что тыдумаешь?

— Думаю, получится. Если одновременно я тоже буду тебяискать, — сказал он, глядя на свечу тем же пронзительным взглядом, какимперед этим смотрел на Бонни, — то смогу соприкоснуться с твоим сознанием…Когда у тебя все будет готово, я это почувствую.

— Хорошо. — Свеча была белой, а ее восковые края —мягкими и сверкающими. Пламя то поднималось, то опадало. Бонни не отводилавзгляда от пламени, пока не утонула в нем, пока не исчезла комната. Было толькопламя, пламя и она. Пламя поглотило ее.

Она была окружена ослепительно-ярким светом. А потомпровалилась сквозь него во тьму.

* * *