Кто такая Мод Диксон? - Александра Эндрюс

– Вы готовы?

– Одну минуту, – отозвалась Хелен, – надо кое-что доделать.

Флоренс услышала, как резко захлопнулся ящик стола, и Хелен открыла дверь. На ней было темно-синее платье, застегнутое спереди на все пуговицы, на плечи накинут платок в бело-голубую полоску.

– Пошли, – сказала она; из уголка ее рта торчал короткий окурок. Вся ее комната пропахла табаком.

«Вот вам и запрет на курение в договоре аренды», – подумала Флоренс.

В коридоре Хелен бросила окурок через перила, щелкнув по нему пальцами, испачканными чернилами. Пролетев метров пять, он опустился на плиточный пол внутреннего двора. Флоренс представила, как Амина будет нагибаться, чтобы поднять его, и поморщилась. В дверях Хелен снова протянула ей свои вещи.

Ночь была почти такой же жаркой, как день, в воздухе разливался аромат жасмина. Они ехали с открытыми окнами, морской воздух обжигал им лица. По словам Хелен, друг порекомендовал ей ресторан, который находился на холмах к северу от Семата, – туда они и направлялись.

«Какой еще друг?» – хотела спросить Флоренс, но вместо этого сказала:

– Вы же так и не объяснили, какой материал вам нужно собрать для книги.

– А? – отозвалась Хелен, глядя в окно.

– В смысле, какие у меня задачи, пока мы здесь? Поговорить с кем-то? Сходить куда-то? Я пока не очень понимаю, что именно должна делать.

– Да нет, ничего конкретного. Я просто хочу прочувствовать это место, вот и все.

Двигатель отчаянно гудел, в зеркале заднего вида исчезли и город, и вилла. Дорога все время шла вдоль побережья, поднимаясь сначала на десять, потом на двадцать, а потом и на тридцать футов над бурлящей внизу Атлантикой. Флоренс крепко вцепилась в руль. Было ветрено, и внезапные порывы то и дело сотрясали машину. Она осторожно сместилась правее, как можно дальше от обрыва.

– Здесь довольно опасно, правда? – сказала Хелен.

Флоренс только кивнула, не отрывая глаз от дороги. Она не хотела выдавать свое волнение, предполагая, что Хелен может съязвить по этому поводу.

До ресторана они доехали без происшествий минут через пятнадцать. Флоренс потерла затекшее плечо, пока Хелен открывала дверь, борясь с ветром.

Ресторан был пуст, лишь за одним столиком сидела пара британцев лет шестидесяти, уже доедавших десерт.

Хозяин тепло поприветствовал их:

– Bienvenue, добро пожаловать.

– Два виски, – произнесла в ответ Хелен, подняв два пальца.

Уже после того, как они забронировали поездку, Флоренс обнаружила, что буквально через несколько дней после их отъезда начнется Рамадан. Если бы они застали его и Хелен не смогла выпивать, это стало бы настоящей катастрофой.

К столику их подвел официант, который выглядел так, словно ему было лет девяносто. Через пару минут принесли виски в бокалах, на которых виднелись жирные отпечатки пальцев.

Они чокнулись.

– За новые начинания, – произнесла Хелен, и они сделали по большому глотку.

______

Хелен заказала им обеим фирменное блюдо – жареного верблюда, но, когда принесли тарелки, Флоренс посмотрела на груду мяса с отвращением. Она объяснила это жарой и тем, что слишком много выпила на пустой желудок. Из динамика над их столом доносились дребезжащие звуки арабской музыки, становясь то громче, то тише, словно вступив в заговор с мерцающим светом.

Хелен что-то говорила, но было ощущение, что она очень далеко. Все вокруг казалось очень далеким. Флоренс чувствовала себя так, словно ее существо, ее сознание сжалось до размеров камешка и стучит в черепной коробке. Внутри нее было темно и просторно, а внешний мир отдалился и потерял значение, как будто превратился в фильм, демонстрируемый на удаленном экране. Мясо на ее тарелке словно вспотело. Получается, мы потеем после смерти? Нет-нет, это волосы и ногти продолжают расти.

Затем музыка стихла. Все стало тише, словно под водой. Звуки поглотила вода. Флоренс чувствовала, как ее убаюкивает быстрое течение, уносят волны; вот ее пытаются вытащить сильные руки, но течение снова уносит прочь; и все это время звучит голос Хелен, глубокий и вибрирующий, как песня кита, как эхо, как тень от звука, словно все это уже было сказано раньше и повторяется вновь, но глубже и сочнее, пока не умолкает совсем и остаются только волны. Тихий, тихий плеск.

Мадам Вилькок?

В следующий раз Флоренс проснулась с более ясной головой. Она вспомнила, что доктор говорил про автомобильную аварию. И еще он называл ее мадам Уилкокс. Что это значило? Где тогда Хелен? Может быть, она в другой палате и к ней обращаются мадам Дэрроу?

Когда вернулась медсестра, Флоренс спросила: «Женщина, которая была со мной в машине, она здесь?»

Медсестра непонимающе посмотрела на нее.

– В больнице есть еще американцы? Женщина? – Она попыталась извлечь из глубин затуманенной памяти какие-то элементарные французские слова: «Autres américaines? Ici? A l’hôpital?» [18]

Сестра покачала головой:

– Il n’y a que vous [19].

– Со мной в машине была женщина. Вы знаете, что с ней случилось? L’autre femme? [20]

Медсестра беспомощно улыбнулась и пожала плечами.

– Меня кто-нибудь навещал? Quelqu’un visite, moi? [21]

Сестра вновь покачала головой.

– Personnе [22], – произнесла она перед тем, как уйти.

Флоренс уставилась в потолок. Никто. Никто ее не навещал.

Она повернула голову к окну и впервые заметила смятый полиэтиленовый пакет на столике рядом с кроватью. Она потянулась к нему и почувствовала острую боль между ребрами. Поморщившись, положила его себе на колени.

Внутри лежала одежда, в которой она была накануне вечером: белое платье, нижнее белье и сумочка, которую она купила днем. Все было насквозь промокшим. В боковом кармане сумочки лежали паспорт Хелен, кошелек, телефон и влажная пачка сигарет. Что ж, это объясняло, почему все называли ее мадам Уилкокс. Больше там ничего не было. Ее собственный кошелек, телефон и паспорт исчезли.

Она нажала кнопку включения на телефоне Хелен. Ничего не произошло.