Кто такая Мод Диксон? - Александра Эндрюс

Наконец, когда сгустились сумерки, Флоренс потянула руку за обезболивающим и опять приняла двойную дозу. Когда она снова проснулась, было уже утро.

______

За ночь жара усилилась, и Флоренс ощущала ее, точно второе одеяло. Было, похоже, уже больше тридцати градусов. Она сбросила покрывало, придвинула две подушки к изголовью кровати и осторожно уселась на них. Было больно, хотя боль уже притупилась. Она потянулась за телефоном и тут же вспомнила, что у нее его больше нет. Посмотрела на таблетку на тумбочке, но решила не пить. Она была уверена, что вчерашний приступ растерянности и отчаяния случился в том числе под воздействием обезболивающего. Повторения ей точно не хотелось.

Сидя в жаркой светлой комнате, она чувствовала кислый запах, исходящий от ее тела. Душ она не принимала уже больше двух дней. Глупо, но именно сейчас она пахла самой собой, своей плотью. «Сколько усилий мы должны приложить, чтобы скрыть свой естественный запах», – подумала она.

На дрожащих ногах она пошла в большую выложенную плиткой ванную и долго стояла под душем, старясь держать загипсованное запястье как можно дальше от воды. Ссадины и царапины жгло, но это скорее бодрило. Сейчас для нее были важны именно физические ощущения: думать совершенно не хотелось.

После, обернувшись полотенцем, она взяла с полки стеклянную баночку с густым увлажняющим кремом и нанесла его на тело похлопывающими движениями. Зачесала назад волосы и посмотрела на себя в зеркало.

Она поняла, почему в больнице ее смогли принять за Хелен, во всяком случае руководствуясь фотографией в промокшем паспорте. Общее сходство было очевидно – худощавость, светлые волосы, темные глаза. А лицо, опухшее и в синяках, словно лишилось индивидуальных черт. Ей вспомнился совет, который когда-то дала ей Хелен: при описании внешности персонажа достаточно одной-двух деталей. Читатель сам создаст образ в воображении, а любые дополнительные подробности будут только отвлекать и раздражать.

Флоренс надела нижнее белье Хелен – серое шелковое. Открыла дверцу ее шкафа и достала бежевое льняное платье с роговыми пуговицами спереди. Дополнила образ несколькими браслетами.

Она вдруг вспомнила, что в ночь аварии на Хелен были массивные браслеты. Пыталась ли она выбраться из машины? Могли они ей в тот момент помешать?

Флоренс похлопала себя по щекам. «Это не имеет значения, – сказала она себе. – Не имеет никакого значения. Не начинай опять эту бесконечную череду вопросов».

Внизу, на террасе, она с аппетитом поела. Намазала булочку маслом и джемом и попросила Амину приготовить ей яичницу. Выпила три чашки кофе со сливками, а потом уселась в один из шезлонгов. Амина принесла ей холодной воды с мятой и лимоном – стакан тут же начал запотевать. Флоренс закрыла глаза и ощутила, как давит жара.

Хелен мертва.

Флоренс прокручивала в голове эту мысль, будто держала ее на свету, разглядывая со всех сторон. Хелен мертва.

Она снова ждала, что почувствует хоть что-то: грусть, может быть, вину. Но ни того, ни другого не было.

«Смерть – главная перемена в судьбе человека, – подумала она, – но едва она случается, как тут же утрачивает свое значение. Ведь самого человека не остается. В этот момент весь смысл смерти разлетается в пух и прах. А последствия наступают только для тех, кто продолжает жить».

Кто же эти люди, в случае Хелен? Ее мать умерла, а с другими родными она порвала. Кто есть еще?

Ее редактор? По словам Хелен, они не были близки. Грета? По ней потеря клиента может ударить, но неприятности на работе случаются у всех.

На самом деле единственным человеком, которого в этой ситуации стоило пожалеть, была сама Флоренс. Это она получила травму, осталась одна в чужой стране, разом лишилась работы, дома и наставника.

Но она ничего не чувствовала. Ни жалости, ни сожаления – ничего.

Не испытывая этих эмоций, как, впрочем, и каких-либо других, Флоренс могла смотреть на факты трезво. И что ей показалось в этих фактах самым интересным, так это то, что о произошедшем никто не знает. Она – единственный человек на свете, которому известно о смерти Хелен Уилкокс.

Возможно, когда полицейский Идрисси прошептал ей на ухо имя – мадам Вилькок, – какая-то часть Флоренс уже поняла, что делать дальше. А может, это случилось еще раньше – когда пять недель назад она впервые вошла в холодный, выбеленный дом Хелен и увидела лютики на окне, камин с тлеющими углями. Как бы то ни было, к тому моменту, когда она лежала в шезлонге под палящим солнцем Семата в это не по сезону жаркое утро, сомнений у нее практически не осталось.

Она намерена стать Хелен Уилкокс.

А почему бы и нет? Никем не занятая личность Хелен только этого и ждала, словно большой пустующий дом. А Флоренс в это время ютилась в маленькой неказистой лачуге. Так не стоит ли переехать в заброшенный особняк? Не позволить ему обветшать? Она могла бы зайти внутрь и заняться кое-каким ремонтом. Прочистить трубы, вымыть пол, позаботиться о том, чтобы дом оставался в хорошем состоянии.

Самое удивительное, что у нее уже были ключи: она владела всей необходимой информацией. В незатейливой бытовой жизни Хелен она разбиралась лучше самой Хелен – жила в ее доме, оплачивала ее счета и писала электронные письма от ее имени. Она была уверена, что физически вполне может сойти за Хелен – ей это уже удалось. Фотографии в паспорте и на водительских правах Хелен – маленькие и старые, прикрытые голограммами, а теперь еще и поврежденные водой. Самой заметной чертой ее внешности была ярко выраженная горбинка на носу, но на фотографии анфас ее не видно. Да и кто вообще так пристально смотрит на эти фотографии?

Тут она вспомнила, что у нее даже нет собственного паспорта: его, как и Хелен, унесло течением. При обычном ходе событий она бы отправилась в посольство и сделала себе новый, но за всю ее жизнь обычный ход событий не приносил ничего, кроме разочарований. Да и к чему ей теперь паспорт Флоренс Дэрроу?

Флоренс не удержалась от тихого смешка. Все это было настолько невероятным, неправдоподобным, точно подарок, посланный ей высшими силами; возможно, тот самый, о котором столько лет твердила мать. Это был ее шанс достичь величия. Она могла просто занять пустующее место, которое оставила после себя Хелен. Для этого достаточно лишь сохранить ее смерть в секрете.

Флоренс прикрыла глаза рукой и несколько минут лежала неподвижно.

Она чувствовала легкость – легкость в теле, легкость в душе. Все эти сомнения, комплексы и тревоги, ее постоянные спутники – все это принадлежало Флоренс Дэрроу, и она наконец-то могла с ними попрощаться. Ей больше не нужно прилагать столько усилий, чтобы измениться. Измениться? Чушь! Никто не меняется. Люди тратят годы, корректируя свои привычки, шаг за шагом пытаясь как-то изменить ход своей жизни, и это никогда не срабатывает. Никогда. Просто нужно знать, когда остановиться и не тратить силы зря. Флоренс Дэрроу, без сомнения, ни на что не годилась. Она была одинока. Ничего не опубликовала. Что там вообще стоило спасать? Нет, она все это сотрет. Одним быстрым движением сбросит с себя Флоренс Дэрроу и облачится в Хелен Уилкокс. В ее необыкновенную жизнь. Жизнь художника, писателя.