Шесть подозреваемых - Викас Сваруп

Газеты посвящают реформам Кумара передовицы. Двое обратившихся британских наркодилеров, Марк и Алан, берутся написать его биографию. Ченнайский университет подает заявку на присуждение Мохану Нобелевской премии «За вклад в борьбу за мир».

Близится пятнадцатое января. В тюрьме только и разговоров что про судебное дело Вики Рая. Накануне разбирательства Мохану не спится. Под безмятежный храп сотоварищей он долго расхаживает по камере.

А на следующий день, перед самым обедом, приводит в кабинет начальника охраны целую процессию из арестантов.

— В чем дело? Что вам всем нужно в моем кабинете? — вопрошает начальник охраны.

— Вот, пришли на цирк полюбоваться, — сообщает Тирумурти.

— Какой еще цирк?

— Суд над Вики Раем, — поясняет Баблу.

— А, это можно. Я и сам хотел посмотреть. Начальник охраны жмет кнопку на пульте дистанционного управления, и старенький телевизор на книжном шкафу начинает мерцать, оживая.

Буквально на всех каналах идут прямые репортажи из зала суда в Дели. Начальник переключает на «ИТН», и на экране появляется Баркха Дас, облаченная в синий салвар-камиз и оливковый жилет фотографа.

— Сегодня на наших глазах пишется новая страница в истории индийского правосудия, — произносит она. — Так же, как некогда американцы, затаив дыхание, ожидали вердикта по делу О'Джея Симпсона, наша страна замерла в ожидании приговора Вики Раю. В зале не протолкнуться, однако внутри находится корреспондент «ИТН» Шубхраншу Гупта, который и держит нас в курсе последних событий. Шубхраншу, скажите нам, решение уже объявили?

Чуть наклонив голову, она прислушивается к голосу из наушника, затем поднимает глаза и корчит гримаску.

— И мы только что получили новые сведения из зала суда. Вики Рай объявлен полностью невиновным в убийстве Руби Джил.

В кабинете водворяется мертвая тишина.

— Ну, слышали? Довольны теперь? — ворчит начальник охраны, выключив телевизор. — Все, расходитесь по камерам.

— А что я говорил? — подмигивает Баблу Тивари доктору Тирумурти.

— Если он на свободе, мы-то за какие грехи здесь гнием? — возмущается тот.

— Просто у тебя нет папаши — министра внутренних дел, — отвечает Баблу.

Кумару кажется, будто земля разверзлась у него под ногами. Он даже хватается за руку стоящего рядом Тивари, чтобы не упасть.

— Вы что-то хотели сказать, Ганди-баба? — хором спрашивают арестанты.

Мохан молчит.

Три следующих дня он отказывается есть, не вступает в разговоры, не выходит из камеры. Он просто лежит на койке, вперившись невидящим взглядом в потолок.

— Вы бы поели чего-нибудь, Ганди-баба, — упрашивает Баблу. — Разве поможет ваш пост отомстить за смерть Руби Джил?

— Похоже, для этого остался только один способ, — наконец подает голос Мохан.

— Какой?

— Вики Рай должен умереть, — мягко произносит Кумар.

Баблу чистит ухо пальцем, думая, что ослышался.

— Вики Рай должен умереть.

— Ужасно странно слышать от вас такие речи, Ганди-баба, — говорит Баблу.

— Я всегда утверждал, что если останется лишь один выбор — между трусостью и насилием, предпочту последнее. Лучше прикончить убийцу, чем позволить ему и дальше проливать невинную кровь. Человек, способный мириться с беззаконием, ничуть не лучше того, кто его совершает. Можно тебя попросить об одной — последней — услуге?

— Ганди-баба, одно ваше слово, и я за вас жизнь отдам.

— Я хочу, чтобы ты убил Вики Рая.

— Убить Вики Рая? — Тивари медленно качает головой. — Существует много такого, за что я готов умереть, но нет ничего такого, за что я был бы готов убить.

— Не надо повторять мне мою же собственную фразу, Баблу.

— Это не просто фраза. Я в нее верю. Вы помогли мне переродиться, Бапу.

— Если ты не можешь, тогда я сам это сделаю.

— Шутите?

— Я серьезен, как никогда. Научишь меня, как пользоваться пистолетом?

— Пара пустяков. И научу, и еще достану вам хороший ствол, когда отсидите и выйдете на волю. Но вдруг за два месяца ваш гнев успеет остыть?

— А я и не собираюсь так долго ждать.

— Постойте… Только не говорите, что замышляете побег. Может, вы по ночам копали тоннель?

— Нет. Это вовсе не обязательно. Меня выпустят через главные ворота.

— Что же вы задумали, Ганди-баба?

— Увидишь, Баблу, скоро увидишь. Для начала, прошу тебя, устрой мне встречу со всеми арестантами.

Неделю спустя в «Тихаре» вспыхивает массовое движение неповиновения. Заключенные отказываются готовить, убирать, мыться в душе, требуя улучшения условий, справедливого к себе отношения и прекращения вымогательства со стороны властей.

Начальнику тюрьмы становится не до шуток.

— Что вы такое затеяли, мистер Кумар? — осведомляется он.

— Гражданское неповиновение становится священным долгом, когда в государстве царит беззаконие и произвол, — отвечает Мохан.

Начальник применяет жесткие меры, но заключенные не дают себя запугать. Наступает десятый день забастовки. Сад увядает, из санитарных узлов начинает пахнуть. Двор зарастает грязью, классные комнаты покрываются пылью.

Тюремные власти собираются на экстренное совещание с вышестоящим начальством. Неделю спустя Кумара досрочно выпускают из «Тихара». Шанти ожидает его у ворот с огромной толпой последователей, которые дружно скандируют: «Да здравствует Ганди-баба!» Мохана сопровождает ликующий эскорт из машин, автобусов и велосипедов. Громко ревут гудки, радостно тенькают звоночки. Уже у дверей своего дома Кумар произносит длинную речь о необходимости борьбы с несправедливостью.

Еще через несколько дней Мохана приходит навестить одноглазый мужчина со свертком под мышкой.

— Я от Баблу Тивари. Мы можем потолковать наедине? — говорит незнакомец.

Мужчины выходят в сад. Одноглазый разворачивает пакет и достает оттуда блестящий пистолет.

— «Вальтер ППК», не бывший в употреблении, — сообщает он. — У Джеймса Бонда в нескольких сериях была такая же пушка.

— Сколько с меня?

— Баблу Бхай не велел брать денег. Это его подарок.

— А пули?

— Магазин полностью заряжен.

Кумар берет пистолет и взвешивает на ладони.

— Можно попробовать?

Одноглазый оглядывается вокруг и с сомнением переспрашивает:

— Прямо в саду?

— А что здесь такого? — Мохан щелкает предохранителем, целится в пустую бутылку из-под кока-колы, забытую на деревянных перилах беседки, и нажимает на курок. Гремит оглушительный выстрел, бутылка со звоном разлетается на осколки. Кумар одобрительно кивает головой, дует на дымящийся ствол и прячет оружие за пазуху своей курты.