Белогор. Каратель - Алексей Стопичев

Да и если б доложили о сгоревшем поместье и повешенном барончике — попробуй докажи, кто там был. Но один из стражников, услышав, что прибыл барон Белогор, тут же метнулся к ратуше. Я проводил его понимающим взглядом и ухмыльнулся. Начальник стражи скривился и махнул рукой: мол, проезжайте. Я сразу направился на рынок. Благо, он уже открылся. Мохотун был уже в торговых рядах, и вид его был довольно кислым. Однако, увидев меня, купец заулыбался и поспешил навстречу:

— Господин барон, очень рад вас видеть, и надеюсь, что вы разберётесь с возникшим недоразумением. А то торговля страдает.

— Утро доброе, Мохотун. С недоразумением я уже разобрался. Торгуй спокойно. Со мной три десятка. Один десяток оставляю ещё, для усиления. Где ваша гостиница?

— А вот, прям рядом с площадью! — торопливо сказал купец.

— Я спать. Будет что-то серьёзное — разбуди.

— А Эльмах?

— Больше не побеспокоит!

Разбудили меня ближе к обеду. Яг настойчиво тряс за плечо, и я разлепил глаза.

— Барон! На рынке непорядок!

Я быстро вскочил и пошёл на выход. Что-то такое я и ожидал, потому лёг, не раздеваясь. Внизу уже ждали пять десятков моих воинов, кое-как разместившиеся в тесной гостинице.

— Яг, выстроить всех в колонну по пять. Идёте строго за мной.

И я шагнул в ярмарочную толпу. Передо мной и строем моих дружинников, сомкнувших щиты и шагающих за мной, толпа раздвигалась точно масло под ножом. Через минуту мы были у леренийских рядов, и застали там человек пятнадцать разодетых дворян, орущих и плюющих в стену щитов, выставленных перед ними.

— Эй, псы! — орал один из дворян, худощавый долговязый юнец с пропитым лицом. — Выходите-ка сюда, мы вам уши резать будем. А потом и вашему предводителю!

Его речь вызвала у юнцов бурю хохота. Молодёжь явно распаляла себя для боя, полагая, что дружинники не посмеют поднять руку на представителей дворянства.

— Это ты мне решил уши отрезать, ублюдок? — спросил я юнца. Тот, опешивший и от моего появления, и от моей фразы, застыл столбом.

Бамс! Мой правый крюк опрокинул дворянчика на землю. Я, сатанея, двинулся на толпу дворянчиков:

— Кто тут ещё хочет уши обрезать, твари? Кто из вас посмел открыть рот на барона Белогора? Один из них, видимо, самый храбрый, растягивая слова, ответил:

— Это ты-то барон? — и выхватил меч, — Давай-ка посмотрим, на что ты годен без щитов и магии!

Я, выхватывая свой меч, двинулся навстречу. Легко ушёл от рубящего удара чересчур храброго дворянина и эфесом засветил ему в морду, кроша зубы и разбивая губы. Дворянин упал, выронив меч и зажимая руками лицо. К нему тут же бросилась девушка, закрывая собой от меня. И тут я увидел Гвалта, прижимающего раненую руку. Он вышел из-за стены щитов и пытался доложить что-то дрожащими, разбитыми руками.

— Кто? — спросил я его.

Гвалт указал рукой на расфуфыренного дворянчика, стоящего чуть в стороне от остальных.

— Представься, падаль! — я шагнул к будущему покойнику.

— Как ты смеешь оскорблять виконта, ты? Тебя сегодня же четвертуют! — трясущимися губами произнёс ошалевший от происходящего дворянин. На вид лет тридцать точно. Да ещё и виконт. Отлично.

— Если ты, падаль, согласен, что твоя мать шлюха, а отец кобель, то можешь валить отсюда. Если нет — дуэль! — я мило улыбнулся и взмахнул мечом.

Над площадью царила гробовая тишина. Виконт посмотрел на своих друзей, но те отводили взгляд. Одно дело пьяной толпой зацепить пусть и вооружённых, но простолюдинов, которые вряд ли посмеют огрызаться. И совсем другое — дуэль, где тебя могут вполне себе просто прирезать. И рисковать своей шкурой ради виконта, видимо, не хотел никто. Виконт тоже это понял и потянул из ножен меч:

— Я, виконт Рупперт, принимаю твой вызов и вобью твои слова тебе в глотку! — прохрипел он и кинулся на меня.

Его замашистый удар я отбил легко, сделал подшаг в сторону, и со всей силы рубанул в шею. Тело виконта странно шагнуло вбок, подогнуло колени, упало и заскребло ногами брусчатку. А голова, отделённая от шеи, покатилась вдоль рядов. Я повернулся к ошеломлённой толпе дворян:

— Я, барон Белогор, убью любого, кто посмеет тронуть моих людей! Запомните это, и вспоминайте каждый раз, когда кому-то из вас придёт в голову дурная мысль тронуть человека с таким знаком, — ткнул я рукой в солнце с перекрещенными мечами.

В этот миг, раздвигая толпу, выперся давнишний командир стражи, стоявший на воротах с пятью стражниками. Увидев отрубленную голову, лежащих и явно избитых дворян, он смешался, но потом, дрожащим голосом, всё же произнёс:

— Барон Белогор! Я вынужден вас арестовать и сопроводить в ратушу для разбирательства по делу о смерти барона Эльмаха!

— Меня? Арестовать? — расхохотался я в лицо стражнику, — Да ты бредишь, служивый! Но в ратушу мне и вправду надо.

Я повернулся к своей дружине:

— Первый, второй десятки и охрана, щиты на плечо, со мной в ратушу шагом марш!

Граф Шеридан выглядел не просто несчастным — подавленным. И даже барон Карильон укоризненно посматривал в мою сторону, будто говоря: ну что же ты наделал, а? В это время граф Эсконсин, владетель этих земель, делая вид, что не замечает три десятка моих дружинников, которые щитами оттеснили стражу и просто вошли внутрь вместе со мной, не глядя на меня читал:

— Мы подозреваем, что к смерти барона Эльмаха, безвинно убиенного сегодня ночью в поместье, виновен барон Белогор со своими людьми! И будьте любезны, барон, приказать выйти вашим людям из помещения ратуши! Вы ставите себя выше закона, что не допустимо. Уж не думаете ли вы, что сможете сражаться с целым королевством?

— Да, барон, — загрохотал Прет Карильон, — Прикажите своим людям выйти! Здесь королевский суд! А я клянусь, что сделаю всё, чтобы помочь вам, если вы даже в чём-то замешаны! Хотя это ещё надо доказать, граф!

Граф Шеридан лишь страдальчески морщился, будто от зубной боли.

— Барон, — улыбнулся я Карильону, — Ну как я могу быть в чём-то виновен? Вы же меня знаете.

— Ну так давайте разберёмся в этом без ваших людей, — воскликнул Прет, ободрённый тем, что я готов к диалогу.

— Без моих людей не могу, уважаемый барон, и сейчас поясню почему. — я сделал театральную паузу.

Честно говоря, убивая Эльмаха, я вначале готов был, не заходя в город, уехать обратно, и пусть бы доказали, что это был я. Но найденные у барончика бумаги поменяли мои планы полностью. И теперь я спокойно стоял перед королевским судом. И не только потому, что за моей спиной находились тридцать моих дружинников.

Я медленно достал из-за пазухи бумаги и заговорил:

— Здесь переписка покойного барона Эльмаха с тэнерийской разведкой. И из переписки становится ясно, что барон уже много лет был шпионом соседнего государства.