Белогор. Каратель - Алексей Стопичев

— Что? — воскликнули дворяне. Право слово, если бы среди них взорвалась моя граната и то они были бы ошеломлены меньше.

— Этого не может быть! — визгливо заорал сухонький седоватый граф Эсконсин.

— Граф, вы будете оправдывать вашего племянника? — спросил я у Эсконсина, и тот пошёл пятнами.

— Это возмутительно и недопустимо! — граф хватал воздух ртом, и рвал воротничок камзола. А вот барон Карильон, второй советник Тайной канцелярии, наоборот стал необычайно сух и невыразителен. Он быстро подошёл ко мне и попросил:

— Позвольте взглянуть на бумаги, барон?

— С превеликим удовольствием, дружище! — и сунул бумаги ему.

Пока Прет читал документы, которые шпион хранил у себя, в королевском суде стояла гробовая тишина. Когда он поднял голову, его лицо было мертвенно-бледным.

— Барон Белогор, вы позволите воспользоваться вашими дружинниками?

— С превеликим удовольствием, барон Карильон!

— Граф Эсконсин. Будьте любезны отдать ваше оружие и пройти со мной, — второй советник Тайной канцелярии был зловеще любезен: — Как вы уже упомянули, не в ваших интересах ставить себя выше закона. Ведь вы же не думаете сражаться с целым государством?

Из графа будто выпустили воздух. Он дрожащими руками расстегнул пояс, и ножны с мечом с глухим стуком упали на пол. Ошеломлённые дворяне взирали на происходящее если и не с ужасом, то, как минимум, с бесконечным изумлением.

— Барон, ну а с меня, надеюсь, сняты нелепые обвинения в смерти Эльмаха? — я спешил расставить все точки над «ё», потому как по рынку катилась ещё, быть может, голова виконта.

— Королевский суд снимает с вас все обвинения, барон, — наклонил голову Карильон. — И дайте десяток ваших бравых ребят отконвоировать графа в наш офис.

— Яг, проводи со вторым десятком!

Когда Прет увёл Эсконсина, я велел своим дружинникам выйти наружу, и обратился к Шеридану:

— Граф, невероятно рад вас видеть вновь!

Граф, великолепный, храбрый вояка, но не совсем искусный интриган, до сих пор не мог оправиться от произошедшего в королевском суде:

— Белогор, ну каждый раз ваше появление, это как разрыв вашей гранаты. И каждый раз ваше появление заканчивается смертью какого-нибудь барона. — и граф глухо захохотал своей же собственной шутке. Правда, оставшиеся пятеро дворян его смех не поддержали, но вояка этим абсолютно не смутился. Схватил меня за руку и направился к выходу.

Уже оказавшись на улице, Шеридан заговорил со мной, убрав напускную весёлость:

— Ну, барон, наделали вы дел! Хорошо хоть я тут оказался, и Карильон! Когда сообщили о смерти Эльмаха, Эсконсин хотел за вами своих дружинников отправить. Якобы, чтобы задержали. Да только все прекрасно понимали, что никакого бы задержания тогда не было бы. Хотя, честно говоря, я итак думал, что задержания не будет. Решил уже, что вы того, с катушек слетели. А оно вон как оказалось.

— Ваше сиятельство, ну с чего вдруг мне с катушек слетать? — ухмыльнулся я, и поспешил перевести тему: — Вы лучше расскажите, как там столица? Королева как отнеслась к вашему проекту отправить карательную экспедицию в степь?

Граф мне подмигнул:

— Вы, ваши гранаты, манера ведения боя и приключения не оставили равнодушными не только столицу, но и Её Величество. Как же! Загадочный дворянин, победивший тысячи зрожей. Меня замучили вами, барон! И даже королева очень подробно о вас расспрашивала. Да и здесь, в Тироле, признаться, меня донимают в свете расспросами о вас. Особенно, — тут граф опять подмигнул: — Милые дамы! Потому я вас сегодня же приглашаю к себе в гости. Эдакий салун, как сейчас говорят модники. Бал не бал, но музыка будет. И будут женщины. Вы ж там, наверное, совсем одичали, в своём богами забытом углу?

— Обязательно буду, граф, но что там с экспедицией?

— Королева сказала укомплектовать корпус, и в начале следующего года я, скорее всего, отправлюсь в экспедицию! Но это тайна, барон! Дайте слово, что никому?

— Клянусь! — поспешно сказал я. Не хватало, чтобы меня ещё в разглашении государственных тайн подозревали. — Граф, мне нужно откланяться, дела, сами понимаете, только в город прибыл. Но вечером обязательно буду! Я остановился в гостинице «Одинокий медведь», пришлите слугу с указанием адреса.

Я тепло распрощался с графом, и в окружении двух десятков верных гвардейцев затопал на рынок. Сказать, что моё возвращение произвело фурор — не сказать ничего. Мохотун, узнав, что я ушёл со стражей, да ещё и после дуэли, плюс по обвинению в убийстве другого дворянина, видеть меня не чаял. И хотел от греха подальше сворачиваться и завершать торговлю, хотя до конца ярмарки оставалась ещё целая неделя. Я его тут же убедил, что всё отлично. Все обвинения с меня сняты. А вечером я приглашён на бал к графу Шеридану.

— И что же, граф Эсконсин не требовал мести за смерть племянника? — потрясённо спросил купец.

— Любезному графу Эсконсину сейчас не до этого, — широко улыбаясь, объяснил я Мохотуну. — Он сейчас даёт показания в Тайной канцелярии.

Купец, при упоминании спецслужбы, сделал охранный жест, будто умывался одной рукой, и тут же побежал разворачивать заново свои прилавки. А я был уверен, что уже через час весь рынок будет знать, что барон Белогор дружит с Тайной канцелярией. И настолько могуществен, что сумел арестовать графа Эсконсина, мешающего бедному купцу Меху Мохотуну праведно торговать в славном городе Тироле. Но так как эти слухи ничуть не помешают, то пусть себе распространяет…

Приглашение на бал я принял неспроста. Урок, который я преподал местной знати, нужно было закрепить. Они должны были понять раз и навсегда — трогать моих людей и меня смертельно опасно. Причём смертельно — главное слово в этом словосочетании. По жизни в общаге, по службе в армии я уяснил главное — как себя поставишь, так потом и жить дальше будешь. Дашь раз слабину — и потом не отмоешься. А если сразу круто взять — то потом репутация на тебя работать будет. А то, что жёстко — ну не я это начал. Не я вешал. Не я в подвал кидал и голодом морил. Не я, ошалев от безнаказанности, хотел поиздеваться над простолюдинами. В этом обществе по-другому нельзя. Ещё с бароном Хоммельтом понял, что признают и уважают здесь только силу. Сила у меня была. Решимость тоже. Вот и топал я на бал в сопровождении своего десятка телохранителей с Ягом во главе.

— Яг, ты-то зачем вечно меня сопровождаешь? — возмущался я. — Тебе по статусу уже не положено. Ты, как-никак, мой зам!

— А с вами интересно, вашество, — ухмыльнулся Яг. Я только рукой махнул.

Возле особняка графа была куча карет и экипажей. Дамы, расфуфыренные, в платьях всех цветов радуги, жеманно выползали из транспортных повозок и шли во двор. Телохранители и слуги оставались на улице, образовав довольно плотную толпу. Но если у всех было по одному-два телохранителя, то мой слаженный десяток впечатление произвёл. Тем более, что я шёл посередине, а бодигарды мои шли слева и справа, со щитами соответственно наружу — на левом или правом плече. А на полшага сзади от меня шёл Яг. Я сам себе напоминал какого-нибудь римского центуриона. А то и императора. Но ходить по-другому, увы, не мог. Тэнеберийцы, как оказалось, ещё ничего не забыли, пакости можно было ждать любой. А я за двадцать два года очень уж привык жить, и бросать это дело пока не намеревался. И вот когда наша процессия вывернула из-за угла, разговоры моментально стихли. Зато пошёл шепоток. Я ещё умудрился так неудачно подойти, что десятка три гостей как раз перед воротами собрались! И тут меня выручил… Макс!