Кудеяр. Аленький цветочек - Феликс Разумовский

– Здравствуйте, Иван Степанович.

На пороге застыла стройная, распутноглазая девица, привзгляде на которую Скудин почему-то вспомнил инфернальную горничную из «Мастераи Маргариты». На той, как известно, не было ничего, кроме кокетливогокружевного фартучка, белой наколки и золотых туфелек. Гриновская девица былаодета, но одета по принципу «более чем нагая». Скудин уже видел её однажды, извали девку… Ванда? Хелена? Брунхильда? Матильда?Колетта-Полетта-Жанетта-Жоржетта-Мриэтта?.. По мнению Скудина, радость отподобных подружек-однодневок была более чем сомнительная. «И ещё за Виринеейухлёстывает, стервец…»

– Меня Бригиттой зовут, – девица закрыла дверь,обворожительно улыбнулась и, оставляя за собой в воздухе волну тонкогоблагоухания, повела Ивана в недра квартиры. – Пожалуйте в малую гостиную,Евгений Додикович сейчас будут.

Никаких соседей, да ещё с указанными выше фамилиями, в этойквартире, естественно, не наблюдалось. Всеми её квадратными километрами ЕвгенийДодикович повелевали единолично.

Скудин равнодушно прошагал по узорчатому паркету,изрядно-таки на нём наследив: его ботинки, пострадавшие от Ритиного потопа, таки не успели просохнуть. Наконец Бригитта распахнула перед ним последнюю дверь,и «сундук мертвеца» со стуком встал на пол в небольшой (по местным масштабам)комнате, выдержанной в стиле постперестроечного ренессанса. Тотальныйевроремонт, немецкие стеклопакеты, французские жалюзи, японская электроника и,естественно, итальянская мебель. На стене – портрет хозяина дома во весь рост,маслом, по полной боевой. В «афганке», с «абаканом» в руках, на фоне горящегоамериканского танка «М-66».

– Располагайтесь, Иван Степанович. – Бригитта,словно заправская стюардесса, указала Ивану на кресло, но в это время дверьснова раскрылась, и в гостиной появился Гринберг. Во рту он держалтрёхдолларовую сигару «Корона коронас», какую обычно курят биржевики.

– Салют, командир. Э, а с руками у тебя что?..

На руках у Кудеяра красовались повязки, сообща намотанныеРитой и Клавой. Аккуратные белые бинты успели вымокнуть и запачкаться. Иванотмахнулся:

– Да так…

Гринберг допытываться не стал.

– Чай, кофе, пожрать?

Всё верно, какая может быть война на голодный, желудок.

– Потом, Жень, потом. – Скудин безо всякихобъяснений кивнул ему на чемодан. – Убери. Подальше. И собирайся в бой.

– Надо будет, позовёте… – Бригитта сразузаторопилась, опустила глаза и деликатно вышла из комнаты. Сразу видно, недура. Меньше знаешь – лучше спишь.

– Банк взял, командир?.. – Гринберг взялся зачемодан и крякнул от неожиданной тяжести. Со спины он напоминал замученногореформами учителя или врача – низкорослый, тщедушный, в неброском, старомодногопокроя костюмчике. Да только внешность обманчива, и это касалось как самогоГринберга, так и его одежды. Зря ли по телефону ему было велено «снаряжаться»!Задрипанный с виду костюмчик на самом деле гордо именовался «БЖ-СН», сиречьбронекостюм скрытого ношения, защищающий от пистолетных пуль и осколков гранат.А сам Гринберг… Внимательный наблюдатель вскоре разглядел бы в плюгавом«учителе-враче» и особую жилистую стать, и экономную грацию движений, а в речиуловил спокойную артикуляцию, проистекающую из душевного равновесия и осознаниясобственной силы. Академического вида еврейчик мастерски стрелял из всего, чтобыло способно худо-бедно стрелять, был жесток в рукопашном бою и мог с двадцатишагов загнать гвоздь-двухсотку противнику в лоб.

За стеной между тем мягко, на грани инфрачастот, затвориласьдверь сейфа, послышались шаги, и снова появился Гринберг. Одетый ещё и вбронекуртку с прочными вкладышами от злодейских пуль и ударов.

– Командир, взять чего-нибудь? – Последовалнеопределённый взмах руки в глубину квартиры. Там, как Скудину было отличноизвестно, таился секретный арсенал, чуть ли не «Спрингфилд» и «Пикатинни»,[33] вместе взятые. – Калибром этак на девять?..

– Не надо, – мотнул головой Скудин. – Вирус сМонохордом, наверное, уже всё уладили. Только нас ждут.

– Ясно. – Грин вжикнул молнией и повернулся кдвери, в голосе его появились властные нотки. – Бригитта, ты где? –И, едва та явилась на зов, повелел: – Закажи ужин на квартет, что-нибудь изкавказской кухни, уж будь добра. Только не звони в «Сулико», я тебяумоляю… – И, повернувшись к Скудину, пояснил: – У них, чтоб им, в прошлыйраз базартма ни к чёрту была. Петрушки напихали вместо киндзы…

* * *

…Натахин дом найти оказалось нетрудно. У крайнего подъездацарила невесёлая суета.

– «Случилось страшное», – вполголосапрокомментировал Скудин.

Действительно – случилось. В мартовской тьме слепилимаячками глаза уже ненужные «скорые»: единственная, подхватившая ещё живуюжертву бандитов, давно укатила, остальные ждали неизвестно чего. Пыхтели жёлтые«УАЗы», доставившие милицию, начальственно загородил проезд микроавтобус сгрозной надписью «Дежурный ГУВД»… Сновали стражи порядка, равнодушно покуривалипарамедики, чуть в сторонке толпились, перешептывались полуночные собачники –как же, бесплатная развлекуха!

– Резали? – стыдясь, ужасаясь и вожделея,спрашивал кто-то. – Или стреляли?..

Разнокалиберные барбосы скулили, чуя смерть, и робкоприжимались к хозяйским ногам, но на них не обращали внимания.

– Генриетта Карловна, вы только посмотрите, ещё одноготащат. Уже четвёртого, я считала…

Воздух отдавал бедой, ядовитым бензиновым выхлопом ипапиросным дымом, в теплоцентре дрались и приглушённо орали коты, лица у ментовбыли вытянувшиеся, недовольные. Они на своём веку видали и не такое, но –подарочек, блин, да ещё в предпраздничный вечер! Пять жмуров – и потерпевшая вглубокой отключке. Притом что ни свидетелей, ни следов, то есть заведомыйглухарь. Да ещё жмуры, прямо скажем, такие, что невольно просится мысль насчётпресловутой «Белой стрелы»…[34] И всё это на ночь глядя, когданормальные люди, раскупорив пиво, сидят перед ящиком с интересной программой…

Монохорда с Мутантом, они же Килатый и Вирус, и прочая, ипрочая, среди всей этой суеты не наблюдалось. Сделали дело и благоразумноотвалили в сторонку. Не маленькие. Скудин огляделся и потянул Гринберга ксоседнему дому; из подъезда с самым скучающим видом возникли тайные виновникиторжества. Борис и Глеб. Святые угодники. Как сказал совсем по другому поводуодин добрый знакомый авторов этих строк – «незачем вам даже знать, что такиелюди вообще есть…»