Неправильный оборотень - Ирина Кочеткова

Покалывание ощущалось возле кустов, а возле ворот и калитки появлялось лёгкое жжение. А ещё звуки как в тумане глохли. Только в одном месте возле калитки все неприятные ощущения пропадали, зато появлялось ощущение гулкости – словно, скажешь слово шёпотом, а оно прогремит, будто орёшь во всю глотку.

Я так думаю, в этом месте было наложено заклятие громкости, чтобы хозяин дома слышал, что к нему «гости» пришли. А по границе двора наоборот – заглушающее звуки и отвращающие от желания лезть через забор.

И хитрую полянку со спиленным стволом элифика нашёл по ощущениям. Тоже неприятным, но совсем другим.

Полянка проглядывалась сквозь размытое марево, и глаза так и норовили посмотреть мимо. Но пересилить себя можно было, только подташнивать начинало – чем дольше разглядываешь, тем сильнее тошнило. Тогда следовало резко сделать несколько шагов прямо в марево, и уже на полянке все неприятные ощущения пропадали.

Но воняло там сильно! Тимофеичем. Ну, не воняло… неприятно пахло прокисшей шерстью с противным сладким запашком, как у гниющих фруктов. Бывает, и хорошие люди пахнут не очень хорошо.

Я не понимал, что за умения у меня проявились, и пока не говорил никому.

Вот и сейчас от матери шла какая-то непонятная волна ощущений. Что-то давящее?

Мой взгляд сосредоточился на бусах на маминой шее. Бусы как бусы.

Мама, как и многие женщины – что оборотницы, что человеческие – любит всякие побрякушки. У неё две большущие шкатулки забиты всякими блестюшками. И Урсуна вечно на себя висюльки цепляет. Словом, женщины!

Вот мамины бусы и были сейчас источником какой-то магии. Я протянул руку к застёжке… как бы не так – рука резко отпружинила от мамы так же, как и палка. Я зашипел, тряся ушибленной конечностью.

Мама засмеялась и, сделав рукой отряхивающий жест, сняла защиту. Поняв, что меня почему-то заинтересовали её бусы, всё-таки сдёрнула низку через голову, не расстёгивая застёжку, и протянула их.

Я сосредоточенно рассматривал бусины – внутри золотистых каменных полупрозрачных кругляшей переливались светящиеся отсветы. Красиво. Но вблизи давящее ощущение усилилось – заломило глаза и виски. Захотелось избавиться от раздражителя.

Подчинившись сиюминутному желанию, швырнул бусы подальше в кусты. В кустах затрещало, и на поляну вылетел барсук, истошно визжа и тряся головой, а на шее у него мотались… мамины бусы. Забавно подкидывая толстым задом, зверь обогнул нас по дуге и скрылся на другой стороне поляны, визг скоро стих вдали.

Я недоумённо почесал в затылке – ведь специально так попытаешься сделать, не получится, а сейчас вот – не нарочно обидел животное. Посмотрел на своих.

И мама, и эти двое, Урус с Лийсой, хохочут – заливаются. Над чем, спрашивается? Мама что, даже на потерю бус не обиделась?

Оказалось, что любимые бусы сегодня почему-то очень сильно раздражали. На маминой шее даже краснота проявилась.

Зажмурился. А ведь неприятное чувство чужой магии пропало! Вот именно – чужой!

На всякий случай обследовал одежду на всех и украшения на женщинах. Похоже, остальные тоже что-то почувствовали, потому что настроение улучшилось у всех.

Мама пояснила, что с какого-то времени она сама, отец и Ррык стали ощущать что-то непонятное. И ощущения иногда совпадали, а иногда разнились.

Ррык припомнил, что нечто такое уже было во времена Листавии. Прибывшие после гибели ведьмы княжеские маги тогда сняли довольно много заклятий, раскиданных по деревне.

В трактире были подслушивающие и подсматривающие заклятия. На доме, где жила ведьма, висели защитные, в каком-то переулке – искажающие пространство и другие.

Вон как хитро сделано – заклятие на маминых бусах оказалось. И каким же образом оно там появилось? Мама только в недоумении разводила руками.

А когда, вернувшись после урока защиты, зашли в дом деда, то я вновь почувствовал неприятную магию. Огляделся. Бабка Райра возилась со стряпнёй на кухне, а дед Тариок что-то выстругивал ножом из деревяшки.

Хороший нож у деда, с узорной ручкой, удобно ложащейся в ладонь. И ведь как раз с этим ножом Гром напал на деда в том споре о применении кнута, как оружия.

Сейчас от ножа несло магией.

Дед положил нож на стол, потянулся за другим инструментом, а я взял нож в руки. Неприятные ощущения усилились. Недолго думая, откинул заслонку в печи и закинул нож в огонь.

Рвануло.

Не очень сильно, но неожиданно.

Бабка только недавно поставила в печь горшок с водой для какой-то надобности. Вот этот горшок и опрокинулся в печи, залив все угли и дрова. Поднявшийся горячий пар вперемешку с золой и горячими мокрыми углями вышиб давлением печную заслонку и обдал нас с дедом, стоявшими перед печью, с головы до ног. Вроде как не обожглись, но разукрасились знатно.

Заслонкой по ногам попало, а по затылку от деда…

– Чтобы сначала думал, а потом делал, – пояснил.

А я что? Я ж хотел, как лучше…

После того, как мы научились ставить щиты, дед Тариок открыл нам свой секрет. Кроме хлыста за поясом, дед своей магией «отращивал» из рук невидимые кнуты – сразу по несколько штук.

Для магических кнутов не требовался замах, они подчинялись командам и желаниям хозяина. Как это работает, дед продемонстрировал нам, предварительно велев сделать самые прочные щиты.

Сделали защиту.

И всё, больше ничего не успели – через несколько мгновений валялись на траве, повязанные невидимыми путами. Это нас только раззадорило.

Дед предложил нам вооружиться палками и нападать на него, что мы и сделали. Как ни ухищрялись, нападали вместе и порознь с разных сторон – результат всегда был одним и тем же – палки вырваны из рук невидимыми плетями, мы валяемся на земле.

А дед ещё  издевается, подхватит магической петлёй за ногу и протащит носом по земле! Насмеявшись и отплевавшись от земли, взялись за новое занятие.

Отрастить магический хлыст из руки получилось достаточно легко.

А он не слушается! Его даже не видно – чего он там делает. Только чувствуется, что не за то, за что нужно цепляется – вон, куст репейника совсем в стороне из земли выдрался и летит вверх тормашками. Репей, поди-ка, выдери просто так!

А то возьмёт этот хлыст и рассеется, даже не чувствуешь ничего, стоишь и машешь пустыми руками, как дурной.

Дед посмеялся над нами, конечно. Посоветовал для начала сделать магический хлыст видимым – в виде верёвки, кнута или чего захочется.

В результате у Лийсы получилась туманная полупрозрачная верёвка в руке, Урус отрастил палец длинный-предлинный – какое-то страшноватое зрелище получилось. А я сделал обыкновенный пастуший кнут.

А мама сидела в стороне и весело комментировала наши художества, её тоже в своё время дед  учил, так она ежевичной веткой орудовала.