Дух любви - Дафна дю Морье

– А сейчас, – у Сьюзен перехватило дыхание, и она высморкалась, – сейчас ты сердишься на меня за то, что я сдала, и правильно делаешь. Я глупая, эгоистичная женщина со всякими причудами в голове, а ты слишком добр и не говоришь, что недоволен тем, что в доме беспорядок, но я знаю, что тебе это очень не нравится. Но ничего, дорогой, я скоро поднимусь, и все будет как прежде.

Джозеф встал и беспомощно остановился над ней. Опять она поняла его неправильно, и новая свежая мысль растаяла в воздухе. Он окончательно осознал, что в их отношениях не может быть ничего постоянного и подлинного. Муж и жена. Странно. Разве Джанет так жила с его отцом? Нет, он твердо верил, что между ними были мгновения красоты.

Он посмотрел на девочку-младенца, которую жена старалась успокоить. Бедное маленькое создание с голубыми глазами котенка. Почему он не питает никаких чувств ни к одному из своих детей, кроме Кристофера?

«Я сам многое напортил», – подумал он, но вслух сказал жене:

– Не волнуйся, дорогая, тебе скоро станет лучше, а малышка, я вижу, просто прелесть.

Затем Джозеф спустился вниз и сел в пустой, душной гостиной.

Перед следующим плаванием он провел в Плине около месяца, и впервые после смерти Джанет отпуск доставил ему некоторое удовольствие. Как и опасалась Сьюзен, в доме царил полный беспорядок, но именно это нравилось ее мужу, хоть она об этом и не подозревала. То и дело он уходил из гостиной и проводил время на кухне. Приходившая каждый день женщина готовила невкусно и всегда подавала еду не вовремя. Время для него не имело значения, зато он мог садиться за свой скудный ужин в промокшей куртке, с трубкой во рту и с газетой в руке.

Джозеф очень привязался к Кристоферу и часто ходил с ним гулять, оставив Альберта и Чарльза играть в саду. Он набивал карманы мальчика фруктами и мелкими монетами, заходил в магазины и покупал ему кексы и конфеты. Мальчик быстро заметил эти знаки внимания, и вскоре его былой страх перед отцом прошел. Он видел, что стоит ему чего-то попросить, и он тут же получит желаемое.

Джозеф полагал, что, завоевывая таким образом расположение сына, он закладывает основу их будущей дружбы, о которой так мечтал. Кристофер поймет его, как понимала Джанет.

Мальчик уже бежал к нему с улыбкой на лице и рассказывал о своих заботах и желаниях. Однажды на улице громко залаяла собака, и малыш с испуганным криком бросился к отцу, обхватил руками его колено и прижался лицом к брюкам.

– Вот те на, Крис, сынок, ведь папа с тобой. Он не позволит этому зверю сделать тебе больно, – сказал Джозеф, гладя кудри сына, затем взял его на руки и поцеловал в щеку. – Мой мальчик не должен бояться животных. Не плачь, дорогой, сейчас мы пойдем и купим тебе конфет.

Плач тут же прекратился.

Вы что, не можете справиться со своей собакой? – сердито крикнул Джозеф хозяину животного. – Мой сын нервный малыш и может заболеть от испуга.

Мальчик уткнулся головой в плечо отца.

– Можно мне мятную конфетку? – прошептал он.

– Господи, да хоть целый магазин, – сказал Джозеф.

Он и не предполагал, что способен на такое только оттого, что его сын рядом и о чем-то его просит.

На этот раз Джозеф покидал Плин счастливым, чего не случалось все последние годы; теперь там оставался тот, кто ему дорог, кто по возвращении встретит его с сердцем полным любви, кто, повзрослев, станет для него единственным, кроме корабля и моря, смыслом существования.

В те годы торговля фруктами переживала подъем, и «Джанет Кумбе» была одной из многих шхун, которые перевозили этот скоропортящийся товар из Сен-Мишеля и средиземноморских портов на берега Темзы или Мерси. Иногда цена фрахта поднималась до семи фунтов за тонну, и возле Лондонского моста рядом с судном Джозефа разгрузки ждали еще несколько шхун. Совершались и более дальние переходы: до Смирны и других восточных портов, куда возили смородину.

Иногда «Джанет Кумбе» доплывала до Сен-Мишеля и обратно за семнадцать дней. Джозеф умело пользовался мощной парусной оснасткой своего небольшого корабля и, когда сильный западный ветер задерживал другие суда, шел по Ла-Маншу против течения, до последнего момента полагаясь на паруса.

То была тяжелая, грубая жизнь, и если порой его люди и проклинали своего капитана, то они же и гордились им. Прибывая в Сен-Мишель и видя, что склады забиты фруктами, а в порту нет ни единого корабля, они могли от души посмеяться над осторожностью других шкиперов, которые в какой-нибудь укромной гавани пережидают шторм, тем временем как «Джанет Кумбе» проскользнула через него и скупила товар по дешевке.

Когда заказы на поставку фруктов с западных островов захватили пароходы, и парусным судам стало трудно с ними конкурировать, «Джанет Кумбе» загружалась солью или глиной для Сент-Джонса на Ньюфаундленде, пробивалась через Атлантику и, заполнив трюмы соленой рыбой, иногда всего за шестнадцать дней возвращалась в средиземноморские воды.

В этих переходах среди сражений с морем и ветром Джозеф забывал Плин, забывал Кристофера и упивался жизнью, которая требовала от него всех его сил, всей выносливости, требовала постоянной готовности к встрече с опасностью и непредвиденной бедой. Далекие, спокойные дни в Плине становились не более чем смутным воспоминанием; то была жизнь, для которой он был рожден, он и этот корабль – часть его самого.

То были дни, когда Джозеф действительно жил, а не влачил одинокое существование на берегу, стараясь побороть одиночество и оставаясь верным своей семье. Здесь, на корабле, Джанет была с ним, в Плине он ее не находил. Кристофер был еще мальчик, и, хотя через несколько лет он станет его постоянной радостью и утешением, объяснять ему что-либо было еще слишком рано, несмотря на всю его привязанность к отцу.

Когда Кристоферу было двенадцать лет, произошел случай, который подействовал на его отца как внезапный удар, и, хотя Джозеф старался убедить себя, что это всего лишь детский вздор, в его душе осталась странная горечь, а в сердце разочарование и страх, смешанный с грустью. Это случилось весной того года, когда «Джанет Кумбе» установила рекорд скорости при переходе из Сен-Мишеля в Бристоль, где несколько дней простояла под разгрузкой, после чего порожняком вернулась в Плин.

Сестра Сьюзен Кэти была замужем за лавочником и жила в Бристоле; у них Джозеф и поселился на время стоянки. Перед этим Кэти как раз гостила у сестры в Плине и собиралась вернуться вовремя, чтобы принять свояка. Тогда-то Джозеф и попросил Кэти привезти в Бристоль Кристофера, чтобы мальчик мог вместе с ним проплыть до Плина на «Джанет Кумбе».

В Бристоле они провели несколько дней, и Джозефа неприятно удивило, что за все это время Кристофер не проявил ни малейшего интереса ни к разгрузке судна, ни к жизни пристани. Если бы ему самому мальчишкой выпала возможность побывать в Бристоле, то его никакими силами было бы не оторвать от пристани и мест, где грузили и разгружали корабли; он скорее ходил бы голодным, чем пропустил момент отплытия барка или прибытия корабля под всеми парусами.