Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - Лилия Ильюшина

Ну значит, не так сильно обиделась, раз не ушла. Сама виновата: надо же понимать, что нельзя путаться под ногами у расстроенного человека. Я вспомнил вчерашнее злоключение и прямо в полотенце пошел на кухню, заедать горе. Кастрюля с борщом почти опустела, но продолжала побулькивать. Вот только я уже видеть не мог красно-оранжевое варево. После методичного осмотра кухонных ящиков пришлось признать: или еды нет вовсе, или она в тех, которые закрыты магическими замками. Порадовало, что всяких ножей-кастрюлек тьма-тьмущая, но где добыть продукты, чтобы что-нибудь приготовить?

Я протопал в холл и задумчиво посмотрел на лапки Жабы, которая выглянула из ванной. Жаба испуганно икнула и исчезла за дверью. Тогда я уставился на стену с грибами. И какие из них съедобные? И тут меня осенило. Я подозвал ближайшую белку и ткнул пальцем в грибницу:

– Ну-ка, тащи, какой тебе нравится!

Рыжий грызун посмотрел на грибные шляпки, понюхал парочку и вцепился лапками в красную с белыми точками. Та не поддавалась. Белка почесала кисточки на ушках и быстро-быстро захрумкала грибом.

– Путешествие в Икстлан на двоих! Добро пожаловать! – тут же отозвались из обгрызенной шляпки.

Я замахал белке, чтобы переходила к другим, но та повернулась задом и покрутила задранным хвостом. Пока я приходил в себя от такой наглости, она довольно отрыгнула и ускакала на дерево-в-дереве. Нахалка разлеглась на ветке и принялась ковыряться в зубах.

Поверьте: я люблю животных. Но прямо сейчас я бы с удовольствием съел беличий шашлык. Тем более что с белкáми в рационе было так себе, а с белками в жилище – явный перебор. Еще из хвоста рыжей обжоры сделать швабру. Или кисточки.

Голодный спазм в животе напомнил, что, к сожалению, ни швабры, ни кисточки на обед не годятся. Жареные грибы отменяются, Жаба залегла на дно. Скрипнув зубами, пришлось вернуться на кухню и плюхнуть в миску очередную порцию ненавистного Борща. Ел я стоя: пылающий счет сводил с ума даже больше, чем бесконечные планы Вороны, где добыть денег. Вот и сейчас она нацепила очки и раскрыла газету.

– Вот слушай: «Успешный маг за хорошую цену купит для зелья левый глаз покойника»!

– Угу, как найдешь покойника – сразу зови.

– Ну, это несложно организовать, только грибов отведай… Или вот еще: «Из овощной лавки „Шнитт, Шалот и сыновья“ пропали все запасы корма для смеллов. Обещаем вознаграждение за информацию».

– Угу, пару мешков луковой шелухи. Заживем! – буркнул я, пристраивая миску на кухонный ящик, потому что вся раковина была завалена немытой посудой.

– Ах, тебе снова не нравится! Так предложи что-нибудь другое! – Ворона свернула газету трубочкой и нависла надо мной.

– Что я могу предложить? Нет у меня магии, понятно? И денег тоже нет!

– Вот только не надо на жалость давить! Зачем тебе магия? Хлопушки делать? На пузырях гонять? Фокусы показывать, как твой любимый Чарли Пранк?

– Не знаешь – не говори! Это не фокусы, это самые настоящие чудеса! И вообще, мы что, виноваты, что родились магами и можем делать всякие штуки? А без магии ничего не получается!

– Ага, даже посуду без магии вымыть не может, бедненький! Раз уж совсем без магии никак, что ты сделал, чтобы ее вернуть? – Ворона ехидно сощурилась. – Один раз попробовал, не получилось, и все – свыкся-смирился, и так хорошо! Вот пусть тебя отправят в Мракотан, хоть задумаешься!

С кем поведешься – от того и наберешься: я раздулся как жаба и готов был выпалить этому облезлому старому пугалу, куда меня заводили ее чудо-планы. И тут в дверь позвонили. Все, накаркала Ворона, за мной пришли! Сейчас упекут в Мракотан!

– Никого нет! – крикнул я, судорожно нашаривая в рюкзаке шкатулку-пандорку.

– Войдите! – довольным голосом позвала Ворона.

Дверь тихонько открылась, и в нее заглянул мальчик-разносчик.

– Кто тут Мэтью Грэнвилл? Сообщение от Стократуса!

– Я! – одновременно шагнули к нему мы с Вороной.

Разносчик с сомнением переводил взгляд с меня на ворона и обратно, и я не выдержал:

– Да вы что, совсем очумели? Мэтью Грэнвилл – это я! Единственное разумное существо в этом зоопарке!

Мальчишка продолжал рассматривать меня в полотенце и Ворону, которая демонстративно поправила очки и раскрыла газету.

– Ладно, сами разбирайтесь, мне некогда. Но в прошлый раз это был он, – нагло заявил мальчишка и забубнил: – Привет, Мэтью Грэнвилл! Ты забыл у меня свой амулет, возвращаю. Я так понимаю, твой друг решил свою проблему? Стократус.

Он сунул мне в руки амулет и убежал. Я повернулся к ворону:

– Так, сознавайся, что ты еще натворила? Какой такой прошлый раз?

– А ты мне тоже ничего не рассказываешь! Все приходится выведывать самой, в мои-то годы! – заявила Ворона.

Она отступала к дереву-в-дереве, зная, что если улетит наверх, там ее будет не достать. Но Мэтью Грэнвилл умеет учиться на своих ошибках.

– А-а-а-а! – заорал я, тыча пальцем в угол.

Любопытная Ворона, естественно, не удержалась и обернулась. Я мгновенно накинул ей на голову полотенце и крепко связал края. Угрозами, лестью, лживыми обещаниями мне удалось-таки вытянуть у нее аккуратно сложенную записку. Радостно улюлюкая, я сделал круг почета вокруг холла. Из ванной высунулась Жаба. Увидев меня, она стала пунцово-розовой и прикрыла лапками глаза. Я наскоро натянул штаны и развернул записку.

«Дорогой Мэтью! Мы с Бобом так рады за тебя! Ты молодец!

Я решил выступить поручителем по твоему счету, пока ты не найдешь деньги. Поэтому Мракотана не бойся, главное, оставайся в Карпетауне.

Медленно кружа, записка спланировала на пол. Я потрясенно смотрел на Ворону.

– И ты знала и не сказала мне? Как ты могла!

– Нет, это как ты мог? Даже попрощаться не сходил, так дрожал от страха, тьфу!

Ворона смачно сплюнула и уселась в изголовье кровати. Еще и крыльями обмоталась.

– Да я собирался! Просто думал, что меня сразу схватят и в Мракотан!

– А если бы я сказала, ты бы уже и думать забыл о долге! То же, что и с магией. Вот Проклятая Молли – та всегда с гордостью несла свое проклятие! Уж она-то никакого Мракотана не побоялась бы!

Она еще пораспиналась, наблюдая, как я беспомощно разеваю рот, и гордо отвернулась. Я наспех оделся и выскочил на улицу, громко хлопнув дверью. Ни Жаба, ни приглашение даже не дернулись, чтобы пойти со мной. Я задумался, куда дальше. Нужно, наверное, сходить в «Сироту», поблагодарить Визла. Но тут память услужливо напомнила, как я ночью пытался сбежать, и мне стало стыдно. И еще я никак не мог понять: почему он это сделал? Ведь это такие огромные деньги, а я ему никто…

Ветра почти не было, теплый день клонился к вечеру. Я не высовывался на улицу три дня и за это время успел соскучиться по людям. Народу, правда, было маловато, да и дома так себе – облезлые, без лавок и кафе. По-моему, такие трущобы ковер специально заталкивает куда подальше. Несколько человек тщательно закрывали ставни на первом этаже старого неухоженного особняка, другие мыли еще незажженные фонари. Впереди по улице была небольшая обжоровка, и тут я сообразил, что можно поесть чего-нибудь, кроме борща! Радостный, я бросился туда.