Оружие без предохранителя - Михаил Нестеров

Михей ломал спички и бросал их под ноги, совсем как шпион в фильме «Акваланги на дне». Он находился в возбужденном состоянии. Не мог не нервничать. Он не был роботом и даже биороботом. Он нервничал манерно, подчеркивая раздражение, заводя себя еще больше. Но лишь для того, чтобы обезболить этот момент и остыть. А в ходе этого процесса поискать выход или хотя бы намек на выход из тупика.

Михей выщелкнул большим пальцем крышку телефона и ткнул в клавишу быстрого набора. Мгновение, а он за этот ничтожный отрезок времени представил невероятное: его исходящий перебивает входящий звонок, дорогой ему голос подрагивает (он замечает это, хотя Дикарка успевает назвать только его имя): «Михей...»

«Да, я знаю. Тебе подложили оружие, шмотки твои разбросали по комнате».

«Откуда ты знаешь?»

«Уходи! Срочно уходи из дома!»

Эти слова он говорит спокойно, потом повторяет их с нажимом, укрощая кончиком пальца нервный тик.

«Уходи! Встречаемся на запасном аэродроме».

Только он и она знали, где находится это место.

Ему незачем было представлять квартиру Дикарки – достаточно оглянуться у себя дома. У нее точно такая же малометражка, но двумя кварталами дальше.

– Михей, это ты? Что случилось?

У него на душе отлегло, когда он услышал голос Тамиры. Она спрашивала, что случилось с ним, значит, с ней все в порядке. Михей не успел удивиться этой странноватой логике. Но обязан был спросить:

– С тобой-то все в норме?

Собственно, он отвечал на ее обеспокоенность. «С тобой-то...» Значит, у него проблема.

Пауза. Вопрос Тамиры:

– Я могу помочь?

– Да. Наверное. Но ничего не предпринимай. Просто посмотри, кто будет меня брать. Через десять минут я выйду из дома.

– Да ты действительно в дерьме, брат...

Сволочь, выругался Михей. Два года тому назад, когда они расстались окончательно и бесповоротно, она впервые назвала его братом, как бы подводя черту под отношениями между ними, поставив их на новый уровень.

– Как тебя угораздило, Михей?

Он не мог видеть, что делает сейчас Тамира. Но по ее слегка сдавленному голосу понял вдруг, что она, прижимая трубку плечом, надевает обувь, может быть, или джинсы. Она торопится.

* * *

Тамира, действительно придерживая трубку плечом, подошла к платяному шкафу, который занимал значительную часть комнаты, достала с полки коробку из-под туфель. Отбросив крышку, задержала взгляд на пистолете. Это была так называемая «полицейская версия пистолета Ярыгина «викинг» с обязательными свойствами немедленного открытия огня, то есть без выключения предохранителя вручную, и с полезной функцией «безопасного спуска курка с боевого на предохранительный взвод» (реализовалась она при отжиме работающего рычага в верхнее положение, после чего рычаг автоматически ставился в положение «огонь»). У него была пластиковая рамка, и он был легче предыдущей версии.

* * *

Михей скоро пожалел о своем звонке Дикарке. Скоро, когда закрыл крышку телефона, обрывая разговор. Тамира ничем не поможет. Ну выполнит его просьбу и отметит, кто взял его, одного или двух – детально срисует. Запомнит. Что из этого?.. Просто в нем сработал механизм братства, что ли. Он давал Тамире возможность попрощаться с ним, и она поступила бы так же, был уверен он. И все же, кроме этого, в нем еще теплилась какая-то надежда.

Он поздно пожалел о том, что детально не отработал отход из дома – чердаком или подвалом, а может быть, даже через соседскую квартиру, только в общих чертах. Он бы призадумался об этом, если бы чувствовал связь со своими хозяевами или работодателями, что не суть важно. Но у него были свои ассоциации по этому вопросу. Он словно отсидел срок и, выйдя на свободу, завязал с прошлым. У него другая жизнь, новые мироощущения и радости. Он только-только познавал этот мир, который открылся ему сразу за воротами «Инкубатора».

Скоблика уже нет. Его убили свои, «инкубаторские». Он остался в памяти не живым, а мертвым, распластанным на асфальте. Прощание с ним было коротким. Михей приподнял и пожал мертвую руку товарища, благодаря его за все. За дружбу, поддержку, за то, что тот всегда был рядом. Пожал ему руку так, будто надеялся на скорую встречу. Пройдет какое-то время, а точнее, пройдет много времени, но Михей произнесет слова, которые душили его: «Это тебе за Скоблика, сука!» И снова один «инкубаторский» убьет другого. Не с расстояния и из пистолета, а в контакте, жесткими ударами в шею, в запрокинувшийся подбородок. А мысленно – разорвет его зубами.

Наймушин начал забывать о Матвееве. Он поверил в то, что их пути разошлись раз и навсегда, больше они не встретятся. Но сам он не мог забыть доброго отношения полковника ФСБ к курсантам «Инкубатора».

«Этап в первые два месяца, который мы называли первым коррективным, изменил курсантов до неузнаваемости. Это были уже не те мальчишки, которые смотрят в рот и выполняют любые приказы. Уже на этом коротком этапе мы научили их четко отделять возможное от невозможного».

* * *

Аналитический центр Юрия Норманна «Нормандия-Центр» в первое время был на устах еще и по факту «двойной тавтологии». Во всяком случае, и читалось, и произносилось это не без затруднения. Затруднения испарились вместе с просочившимися в прессу материалами о том, кто стоит за созданием и функционированием «Нормандии», какие цели преследует этот центр. Сотрудники центра – выходцы из Федеральной службы безопасности. Не меньше трети сотрудников – действующие контрразведчики. Что говорило о двойном его назначении и статусе (напрашивался термин – «информационный департамент»). По большому счету, так оно и было. «Нормандия» была образована в противовес таким центрам, как громко заявивший о себе ЛАВАНДА-Центр. Последний создавался на средства правозащитных организаций, функционирующих в России и спонсируемых напрямую из штаб-квартиры НАТО, и проводил репрезентативные для взрослого населения России опросы. Заказы исследований приходили от главного спонсора и были на одно лицо. В общество вбрасывались имена и должности генералов с Лубянки, огромные суммы, шла дискредитация контрразведки в глазах все того же общества, и, надо сказать, некоторые уколы не раз больно ранили руководство контрразведки. Бороться со злом можно только при помощи доброты, поэтому и организовали «Нормандию-Центр» с целью проводить собственные репрезентативные опросы.

«Нормандия» несла на себе и другую функцию, о которой знали единицы. Информационный центр по сути своей являлся филиалом ситуационно-аналитического центра ФСБ, выведенного за пределы аппарата контрразведки. Что такое ситуационно-аналитический центр сегодня? Какова его структура? Прежде всего, это сложное ядро, состоящее из нескольких частей. Самая важная решает задачу собственного выживания. Она очень требовательна к внешней среде, в то же время она целенаправленно воздействует на нее. Другая выявляет и решает проблемные ситуации. То есть речь идет о раннем предупреждении и разработке мероприятий по парированию таких ситуаций и ликвидации негативных последствий. Еще одна часть этой системы моделирует определенную ситуацию, вырабатывает и представляет варианты оперативных решений и протоколов их разработки, осуществляет доведение принятых документов до руководителей и исполнителей – участников конкретной проблемы, а также осуществляет текущий контроль за ходом выполнения программ. И наконец, существует и часть, которая виртуально управляет психической и физической активностью населения, оперативно представляет поведение людей, в зависимости от сложившейся ситуации, с учетом их психофизиологических особенностей.