Копи царицы Савской - Наталья Солнцева

– Это вы... – выдохнула она. – Господи! Я боялась, что мы разминемся... что вы не приедете... А где Толик? Почему он...

– Садитесь в машину.

Она молча повиновалась. Восемь дней, проведенных в неволе, сильно изменили ее.

– Где Толик? – упрямо спросила она, глядя перед собой.

Лобовое стекло покрылось мелкими каплями.

– Дождь начинается...

– Хорошо, что вы успели до дождя, – сказала она и поправила волосы, убирая их под платок. – Не хватало мне еще промокнуть.

Лавров отъехал от заправки на приличное расстояние и свернул в темную пустынную улицу. Громады домов терялись в ночной мгле. Капли стучали все чаще, Лавров потушил фары и повернулся к женщине.

– Где вы были все это время? – мягко спросил он. – Мы с ног сбились! Собирались подать в розыск.

– Плохо же вы меня искали.

Он не мог поверить, что рядом с ним сидит Глория, и незаметно ущипнул себя за локоть. Вдруг он очнется и все окажется сном... или любовным бредом.

– Я был уверен, что вы живы.

Она смерила его коротким обжигающим взглядом, словно полыхнула вспышка. Лавров смутился. Ей надо было дать отдохнуть, а не приставать с расспросами.

– Не знаю, могу ли я довериться вам, – нерешительно произнесла Глория. – Но, похоже, у меня нет выбора.

– Выбор всегда есть.

– Предлагаете заявить в милицию? Нет уж, увольте! Сор из избы выносить не годится... Сами разберемся. Отвезите меня к мужу... Я хочу, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре.

– Вы... подозреваете его?

– Я всех подозреваю! Даже вас! Муж не брал трубку. Он будто сквозь землю провалился! Что прикажете думать?

– Однако... вы все-таки позвонили мне...

– Вам да! Чудом вспомнился ваш номер. Словно мне его продиктовали... Однажды Толик дал мне этот номер на случай непредвиденных обстоятельств. Знаете, он не любит, чтобы я вмешивалась в его бизнес. Его работа – табу для меня! Естественно, и сотрудники компании. Вы меня понимаете?

– Не совсем...

Это была странная беседа, полная недомолвок и брошенных вскользь намеков, – сухая, напряженная. Глория старалась разгадать намерения Лаврова. Друг он или враг? Поможет или погубит? Ее прежняя безопасная и такая надежная, налаженная жизнь не просто треснула – рассыпалась в пыль. Она искала точку опоры... на ощупь, шаг за шагом.

– Где мой муж?

– Глория Артуровна...

– Ах, оставьте церемонии! Я хочу взглянуть ему в глаза.

– Боюсь, это невозможно.

– Он... приказал вам... убить меня?

– Бог с вами! Он погиб. Разбился насмерть. Мне очень жаль...

Раньше Глория впала бы в ступор или закатила истерику, но после того, что ей пришлось пережить, ее чувства притупились.

– Ра... разбился?

Лавров в двух словах рассказал ей, как это случилось. Она, потрясенная, молча смотрела на него. До нее, казалось, не доходила вся страшная правда.

– Бедный Толик...

Больше из ее уст не раздалось ни звука, а из глаз не выкатилось ни слезинки.

– Теперь вы понимаете, что вам угрожает серьезная опасность? – сказал Лавров. – Я больше не работаю на вашего мужа.

– А на Колбина?

– Пока да...

– Вы думаете... это он все подстроил?

Только сейчас она осознала, что у них с Колбиным взаимная неприязнь. Всегда была. С первого момента, как Толик познакомил их на фуршете в честь годовщины компании.

– Я не знаю, – честно признался Лавров. – Но вы можете рассчитывать на меня.

– Зачем вам помогать мне?

– Кто-то же должен защищать слабых, – выкрутился он. – Господин Зебрович щедро платил мне, и я... мой долг...

Ей было безразлично, что он ответит. Толик погиб! Чего-чего, а такого она не ожидала. Мужчины, которые любили ее, мертвы... оба. Она больше не возлюбленная, не жена. Она – вдова.

– Я приношу несчастье...

Она перебила Лаврова, и тот обескураженно замолчал. Дождь припустил сильнее. Весенняя ночь оплакивала судьбу Глории и двух ее мужчин. А третий положил руки на руль и повесил голову.

– Вы унаследуете состояние вашего мужа, – брякнул он. – Компанию и... прочее. Кое-кому вы как кость в горле.

Она никак не отреагировала.

– Вас могут убить! – добавил Лавров.

Может, хоть это встряхнет ее? Заставит разозлиться и бороться за свою жизнь?

– Из-за денег? – безучастно спросила Глория. – Какая чушь...

– Это вовсе не чушь! Это...

На слове «мотив» он запнулся и прикусил губу. Жизнь и смерть измерялись какими-то раскрашенными бумажками, и это впервые показалось ему чудовищным.

– Послушайте, Глория... Я не враг вам. Более того, я могу вытащить вас из этого...

На слове «дерьма» он снова запнулся. До сих пор он не страдал от собственного косноязычия. Но в присутствии вдовы подобные выражения резали слух. А выражаться изящно Лаврова не научили.

– Как вас зовут?

– Роман.

– Роман! – повторила она. – Я буду обращаться к вам по имени... можно?

– Ради бога!

– И вы ко мне тоже.

Он машинально кивнул. Мечты сбывались с фантастической легкостью, но отчего-то он не радовался.

– Для меня важно знать, что с вами происходило в эти восемь дней, Глория.

– Хорошо... я расскажу... Только потом. Сначала... я хочу выпить. У вас есть коньяк?

– Водка.

– Давайте водку.

Москва. Конец XIX века

Андре сам себя боялся. Его обуяла жажда свободы, однако жена и слышать не хотела о том, чтобы разъехаться. Страшные мысли закрадывались ему в голову. Чтобы как-нибудь ненароком не прикончить упрямую супругу, он оборудовал угловую комнатку под кабинет и сутками просиживал там, созерцая золотое лицо царицы на пластинке.

Жена устроила ему скандал, но на том не успокоилась и призвала к себе в союзники батюшку из местного прихода, дабы тот вразумил Андре. Священник явился, ужаснулся «бесовским идолам», развешанным по стенам дома, и определил, что все дело в «непотребных рожах», коих немедля надобно вынести во двор и сжечь.

Андре возмутился таким произволом и грудью встал на защиту «африканских трофеев», с большим трудом и риском для жизни доставленных им в Москву. Жена рыдала, умоляя его не губить их брака и послушаться советов батюшки. Но муж остался непреклонным. Священник почитал молитвы, помахал кадилом и, крайне раздраженный, выпил за обедом чуть ли не штоф водки. После его ухода между супругами произошла грубая ссора.