Копи царицы Савской - Наталья Солнцева

– Это и есть ваша «шоссейка»?

Дорога с асфальтовым покрытием была узкая, зажатая с двух сторон высоченными елями. Ни огонька, ни звука проезжающих машин... Заунывно шумит ветер, вскрикивает в ветвях ночная птица: а-а-ай! а-а-ай! Жалобно и надрывно...

– Сова, – пояснил Артамон. – Или леший балует. Видела когда-нибудь лешего?

Он стоял возле «Нивы», засунув руки в карманы и задрав голову вверх, словно выискивая за облаками луну и звезды.

– Здесь вообще машины ездят? – зябко повела плечами Глория.

– Ездят... но редко... Утром попутку поймать легче. Вам, бабам, вечно невтерпеж! Стой теперя... жди...

Москва

Стоило Лаврову сомкнуть веки, как перед ним возникала картина аварии – груда искореженного металла, кровь, асфальт, усыпанный стеклянной крошкой... А он-то, идиот, завидовал Зебровичу! И что греха таить, бывали моменты, когда он мечтал оказаться на месте босса. Уснуть начальником охраны, а проснуться как по щучьему велению президентом компании. Не дай бог сбылась бы его мечта...

«Ну, парень, ты все еще не прочь прокатиться на „Мерседесе“ Зебровича? А как насчет его красавицы-жены? Все еще жаждешь заняться с ней любовью?.. – нашептывал чей-то вкрадчивый голос. – Ты никогда не был настолько близок к цели...»

– А? Что? Кто здесь?

Лавров вскочил, рывком, словно его разбудил сигнал тревоги, сел на постели. Уфф... он явно переутомился, не заметил, как задремал... Или его уже мучают кошмары наяву? Не мудрено.

Он включил лампу и посмотрел на часы. Близилась полночь. Время призраков и нечистой силы. Он вдруг подумал о Колбине. Не тревожат ли того дурные мысли? Не явился ли ему невзначай фантом покойного компаньона? Что ни говори, а Колбин больше всех выигрывал от смерти Зебровича... и Глорию он жутко ненавидел... то есть ненавидит...

– Тьфу ты! – в сердцах сплюнул начальник охраны. – Она жива, Колбин! Жива! Зря ты потираешь руки и подсчитываешь барыши. Рано радуешься!

Он босиком прошел в кухню, плеснул себе холодной воды, выпил... и устыдился. В сущности, у него нет ни малейших оснований подозревать Колбина. Но кто-то же должен быть виновным в том, что случилось с Зебровичем и его женой? Кто-то... или что-то. Роковое стечение обстоятельств. Звезды и планеты сошлись самым неблагоприятным образом. Сбылось родовое проклятие... Да мало ли еще причин!

Когда запиликал мобильник, Лавров не спешил отвечать. На дисплее высветился незнакомый номер. Начальник охраны колебался – кто мог звонить ему в столь поздний час? Если не Колбин и не ребята, то... Он судорожно сглотнул, губы вмиг пересохли.

– Лавров слушает.

Он не ошибся! В трубке отдаленно звучал голос Глории. Она молила о помощи. Связь прерывалась, и она торопилась говорить. Он до боли прижал телефон к уху, боясь упустить хоть слово. Монотонный шум сопровождал возбужденную речь женщины.

– Не понял... Где вы находитесь? На трассе? Где именно? Не знаете? Что это шумит? Машина? Грузовик? Вас куда-то везут? В Москву?

Она спрашивала кого-то, кто-то баском давал ей пояснения.

– Кто с вами рядом? – уточнил Лавров. – Водитель? Хотите, чтобы я вас встретил?..

У него в голове все мысли перемешались, слились в невнятный гул. Глория была жива и, вопреки пессимистическим прогнозам, – свободна. Ей, видимо, удалось сбежать от похитителей! Подробности он выяснит потом, когда она будет сидеть в его машине, под его охраной. Она все объяснит.

– Никому ничего не говорить? Хорошо! – твердо пообещал он. – Да, да... разумеется... Можете мне верить! Поклясться? Ладно, клянусь. Глория Артуровна, я, кажется, не давал повода сомневаться...

Связь оборвалась. Лавров замер с ошалелым лицом, все еще держа трубку и мысленно повторяя место встречи, которое она назвала. Он знал эту заправку на пересечении Волоколамского шоссе и Кольцевой. Через полчаса Глория будет там ждать его. Он должен приехать один... иначе она не подойдет.

Не удивительно, что Глория осторожничает. Сейчас она подозревает всех и всех опасается. Любой может оказаться сообщником похитителей.

«Наивный и доверчивый ты, Рома! – забубнил внутренний голос. – А если ее никто не похищал? Если она сама и есть главная злодейка? Сначала обеспечила себе алиби, потом заказала мужа... чтобы заполучить наследство? Тебя она вычислила как слабое звено – безукоризненный расчет. Она умна, несмотря на красоту. Ты попался на ее приманку, Рома! Глупый, беспечный карась... Она сделает тебя соучастником преступления! Использует, а потом... бросит за ненадобностью...»

– Все, хватит! – буркнул он сквозь зубы. – Не могу же я, в самом деле, отказать женщине, попавшей в беду?«Не лукавь, Рома! – отозвался голос. – Ты неравнодушен к ней. Судьба подбросила тебе подарок – так не проморгай же свое счастье! Беги к Глории, спасай ее от целого мира и от самой себя, если придется. Рискуй и пей шампанское! Действуй, парень!»

От этой двойственности у Лаврова темнело в глазах и сводило скулы. С одной стороны, Глория могла использовать его... с другой – ему выпал шанс, упустив который он не простит себе.

– О черт! Плевать. Поеду, а там видно будет...

Она не спросила о Зебровиче. И слава богу! Что бы он сказал? Что она стала вдовой? Вероятно, она звонила мужу, но его сотовый разбился вдрызг при аварии. А дома никого нет...

Он лихорадочно натягивал на себя одежду и думал, думал. Почему Глория объявилась только после гибели Зебровича? Она знает? Она...

«Почему она позвонила именно мне, а не Колбину? – размышлял он, шагая к припаркованной во дворе машине. – Не помню, чтобы я давал ей свой номер. Мы ни разу не созванивались. Кто я такой для супруги босса? Сотрудник компании, который обеспечивает безопасность. Хотя... возможно, Зебрович позаботился о жене и снабдил ее номером для связи со мной. На какой-нибудь экстренный случай... Вот случай и представился!»

Старый «Опель» верно служил Лаврову, и менять его на новый автомобиль, влезать в кредит не имело смысла. Он терпеть не мог долгов. Усевшись за руль, он принялся насвистывать оперный мотивчик: «Тореадор, смелее в бой...» Не то чтобы Лавров любил оперу. Он был большим поклонником корриды...

Глория пряталась в тени деревьев. Она вышла, убедившись, что начальник охраны приехал один, как и обещал. Он заправил машину и прохаживался кругами, теряя терпение. Непроглядная ночь легла на землю. Светились только огни заправки и витрина маленького супермаркета, где продавались разные дорожные мелочи. Работник, который отпускал бензин, начал уже косо поглядывать на странного водителя.

Лавров не сразу узнал в бледной, осунувшейся женщине, по-деревенски одетой в замусоленную куртку и брюки, заправленные в резиновые сапоги, элегантную светскую даму. На голове у нее был повязан цветастый платок. От Глории Зебрович остались одни глаза – огромные, серые с прозеленью, с покрасневшими веками и темными ресницами. Под ресницами таился страх.