Дочь двух миров. Возвращение - Вера Чиркова

Как будто я просила ее заводить такой разговор.

– Не всем. И не всегда. Мало знать, нужно еще и прислушиваться к своему сердцу, – хмуро бросила наставница и распахнула створки капсулы. – Иди буди подружку.

«Ладно, – рычала я про себя, сидя в опускающемся подъемнике, – можешь ничего не говорить. Я и сама уже догадываюсь, что это новое испытание. Не знаю, ради чего, всучить мне зеленую шубу вам уже удалось, и я даже почти готова что-нибудь посадить, раз так нужно. Но сейчас речь идет о моей жизни… и моих чувствах».

И я пока не уверена, что они именно те, каких ожидала лет с семнадцати, если не раньше. Мечтала и пыталась представить, как это будет, читала книжки и видела себя на месте героинь – воображение у меня живое. И постепенно начала понимать, что никогда не приму любовь с налета. Вернее, сумасшедшую страсть, вспыхнувшую от единственного взгляда. Бездну, в которую девушки прыгают очертя голову, как бабочки в огонь, и лишь позже, больно обжегшись, начинают осознавать, насколько лживо зачастую первое впечатление. А успешный, ухоженный и одетый «от кутюр» мачо просто не может быть добрым и сочувствующим, как Айболит. Совестливые и честные не добираются до кресел директоров и банкиров, их отодвигают со своего пути и оставляют за бортом наглые, жестокие и беспринципные. Иным просто не создать и не удержать в руках успешную компанию, не обойти таких же пронырливых и жестких конкурентов. Закон выживания в среде хищников действует одинаково во все времена и во всех мирах. И никому не дано отменить его или обмануть.

Понимание неоспоримости этого факта однажды стало главным поводом и стимулом моих мечтаний о тихом, мирном парне с котенком в руках, но почему-то в последние дни я о нем даже не вспоминаю. И это, наверное, плохо – как измена самой себе, но никакого сожаления о растаявшей мечте я, увы, не чувствую.

– Идем, – позвала Шейна, отвлекая меня от невеселых размышлений и заставляя осмотреться.

Да, вот это замок! Самый подлинный из всех, какие я тут видела. Начиная с тропы, причудливо вьющейся между огромными осколками скал, и кованого мостка через бурный поток, до флюгеров, поблескивающих на башенках неприступных стен и едва видного из-за них внушительного строения.

– Вам часто приходится воевать? – опередила мой вопрос Натка.

– Нет, – мило улыбнулась ей Шейна. – Лишь охранять свое жилье от просителей и торговцев. Все почему-то считают, что на этот раз они непременно сумеют убедить управляющего выдать помощь на шестую свадьбу или двадцатые похороны.

– Тут бывают эпидемии? – зависла моя однокашница.

– Только хитрости и наглости, – успокоила княгиня, прикладывая ладонь к руне, начертанной на окованной медью калитке.

Та мгновенно распахнулась, впуская нас в неширокий коридор, ведущий к внутреннему выходу из-под толстенной стены. Он был закрыт, но сбоку открылась неприметная дверца, и из нее появился немолодой привратник.

– Эйна Шейнассия! – искренне обрадовался он наставнице. – Проходите!

– А я долго еще буду ждать? – раздался из-за его спины высокий возмущенный голос, и, резко отодвинув стража в сторону, перед нами предстала молодая женщина.

После общения с Дусей я не взялась бы сказать точно, сколько ей лет, но на вид не более двадцати пяти. Хотя во взгляде, кроме едва сдерживаемой ярости, таилась и далеко не юношеская проницательность.

– Я пояснил эйне Кейлисии, – доложил привратник вопросительно поднявшей бровь Шейне, – что к тэйну Данерсу никого пускать не разрешено. Но она не уходит.

Меня как холодной водой окатили. Захотелось бежать отсюда куда глаза глядят, и я попыталась бы использовать артефакт, но не видела ни одной открытой двери. А не нарушать правила безопасности меня всю жизнь учил Бес, и это стало моим принципом.

– Зачем тебе к нему? – холодно осведомилась княгиня у явно нежданной гостьи на своем языке.

– Проведать, поговорить. – Невеста инквизитора вдруг заговорила плачущим голоском, и вид у нее сделался несчастным, как у бедной сиротки.

– Десять слов, и в моем присутствии, – сурово отрезала Шейна. – К нему никого чужих не допускают.

– Но ты же идешь! – на миг снова прорвалось в голосе гостьи недовольство.

– Я имею право. – Шеоссу было не так-то просто сбить с толку.

Она больше не глядела на Кейлисию, а словно торпеда направлялась прямо к распахнутой привратником двери во двор. Мы с Наташкой тихо, как мыши, шли следом, старательно изображая немых и глухих.

– Согласна! – крикнула княжна и ринулась вслед за нами.

Жаль. А я так надеялась, что ей не хватит здравого смыла.

Через выложенный узорной плиткой дворик мы прошли молча и чинно, так же поднялись на ступеньки широкого крыльца и вошли в холл. Или приемный зал, тут не принято приглашать нежданных гостей дальше.

– Принеси сюда тэйна Данерса, – сухо скомандовала кому-то наставница, устраиваясь в одном из стоящих в центре кресел.

Мы с Наткой, не сговариваясь, заняли диванчик чуть в стороне.

Невеста Данерса осталась стоять, нервно крутя в руках кружевной платочек.

Мне прежде казалось, что, попав в подобную ситуацию, я либо сгорю со стыда, либо рвану прочь, как загнанный зверек. А вот теперь почему-то упорно сидела и старательно делала невозмутимую мину. Словно это не я еще пару часов назад мучилась вопросом, следует ли проведывать инквизитора. И как будто вовсе не мне сейчас было так больно… и обидно. За себя, что едва не влезла в чужие отношения, и за деда, не сумевшего верно определить эмоции инквизитора и нагнавшего паники.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила вдруг Шейна, и я сначала не поняла, с кем это она.

А потом, подняв взгляд, увидела летевшее в нашу сторону мягкое большое кресло, в котором полулежал Данерс. Светлая простая рубаха застегнута под горло, ноги и туловище по пояс замотаны вязаным пледом. А лицо и руки такие же бледные и изможденные, как тогда, в камере.

И едва разглядев впалые щеки и темные круги вокруг глаз инквизитора, я очень четко поняла, что теперь меня отсюда никакая невеста и силком не вытолкнет. Пусть хоть лопнет от злости, но я целитель и никогда не оставлю друга в таком состоянии.

А все остальное сейчас совершенно ни при чем.

– Спасибо, неплохо, – слабым голосом бодро солгал Дан и строго глянул на невесту. – А ты зачем пришла?

Я едва рот не открыла от потрясения, услыхав этот вопрос. Нет, не смысл меня так удивил, а тон, каким он был задан. В этот миг в тихом голосе магистра слышалось пение закаленной стали боевых катан, и о том, что он умеет говорить ТАК, до этого мгновения я даже не подозревала.

– Проведать… – она попыталась сделать оскорбленное лицо, но быстро поняла, что ей никого не удастся пронять таким способом, – и поговорить.