Клуб убийств по четвергам - Ричард Осман

— Не будь вы викарием, я бы вас пинком отсюда вышиб!

Толпа обступает их, как драчунов в придорожном пабе.

— Убирайтесь с моей территории, пока вас не вышвырнули!

Ян норовит ухватить отца Макки за плечо, оттолкнуть. Макки в поисках равновесия хватает Яна за футболку, и оба, не удержавшись, валятся наземь. Донна вместе с перепуганной Карен Плейфейр оттаскивает Яна от священника. Несколько проживающих, в том числе Джойс, Рон, Бернард, окружают и удерживают Яна, а другие встают стеной вокруг отца Макки, который очумело крутит головой, сидя на земле. Прямо потасовка на школьном дворе, но вид у отца Макки потрясенный.

— Успокойтесь, мистер Вентам, успокойтесь, — прикрикивает Донна.

— Арестуйте их! Вторжение в частное владение! — орет Ян, которого решительно уволакивают в сторонку граждане семидесяти-восьмидесятилетнего возраста — и один гражданин за девяносто, ровно на день опоздавший к призыву на Вторую мировую и до сих пор о том сожалеющий.

Джойс затерли в свалке. Какими же сильными были когда-то эти мужчины: Рон, Бернард, Джон, Ибрагим. И как мало от них осталось. Боевой дух еще не угас, но по-настоящему удержать Яна Вентама удается только Крису Хадсону. А все же тестостерон, пока он не иссяк, это прекрасно.

— Я отстаиваю священную землю. Мирно и законно, — объявляет отец Макки.

Донна помогает ему встать на ноги, отряхивает от пыли и при этом чувствует под мешковатой черной рясой хрупкое старческое тело.

Крис вытаскивает Вентама из свалки. Он видит, что в крови Яна играет адреналин — он видел такое тысячу раз в ночных пьяных потасовках. Вены вздулись на распирающих футболку мускулах, выдающих злоупотребление стероидами.

— Давайте-ка домой, мистер Вентам, — приказывает Крис Хадсон, — пока мне не пришлось вас арестовать.

— Я его не трогал, — возмущается Ян Вентам.

Крис говорит тихо, только для одного собеседника.

— Он споткнулся, мистер Вентам, я это видел, но споткнулся после контакта с вами, пусть и незначительного. Так что пожелай я вас арестовать — арестую. И, поверьте профессиональной интуиции, для суда здесь найдутся один-два свидетеля в мою пользу. Так что, если не хотите получить обвинение в нападении на духовную особу, которое не украсит ваших рекламных проспектов, садитесь в машину и уезжайте. Ясно?

Ян Вентам кивает, хотя он не убежден. Его мысли уже заняты другим, ведут другие расчеты. Затем он медленно и печально качает головой.

— Что-то здесь не так. Что-то происходит.

— Ну, что бы там ни было, оно подождет до завтра, — уверяет Крис. — Так что поезжайте домой, остыньте и утрите лоб. Примите поражение как мужчина.

Ян, отвернувшись, идет к своей машине. Поражение? Как же, как же! Проходя мимо платформы, он дважды стукает в дверь кабины и тычет оттопыренным большим пальцем в сторону выезда.

Он шагает медленно и соображает на ходу. Где Богдан? Богдан хороший парень. Поляк. Надо бы подрядить Богдана выложить бассейн плиткой. Он тоже лодырь, все они лодыри. Надо поговорить с Тони Карраном. Тони смекнет, что делать. Или Тони потерял мобильник? Что-то там было с Тони.

Ян подходит к «лендроверу». Машина стоит на колодках. Папаша рассвирепеет, он одолжил ее Яну только покататься. Придется добираться автобусом, а отец будет ждать. Испуганный Ян плачет. Не плачь, Ян, увидят. Ян не хочет домой.

Он лезет в карман за мелочью, спотыкается и опрокидывается назад. Шарит руками в поисках опоры и удивляется, нащупав один только воздух.

Ян Вентам уже мертвым падает на землю.

Я с месяц назад споткнулась в Файрхэвене на расшатавшейся плитке. В дневнике я об этом не писала из-за убийства, поездки в Лондон и погони за Бернардом. Но упала очень неприятно, выронила сумочку, все у меня разлетелось. Ключи, очечник, таблетки, телефон.

Ну так вот. Все до единого, кто был рядом, бросились помогать. Все до единого. Мотоциклист поднял меня на ноги. Дорожный полицейский собрал вещи и отряхнул мне сумочку. Женщина с коляской посидела со мной за уличным столиком, пока я не отдышалась. Хозяйка кафе вынесла чашку чая и предложила отвезти меня к своему терапевту.

Может, они бросились помогать только потому, что я выгляжу старухой. Выгляжу хрупкой и беспомощной. Но я так не думаю. Мне кажется, я бы помогла и крепкому мальчишке, если бы он свалился, как я тогда. И вы бы, по-моему, тоже. Думаю, я бы с ним посидела, думаю, дорожный полицейский подобрал бы его лэптоп, а женщина из кафе и его бы предложила отвезти к врачу.

Такие мы, люди. Мы большей частью добрые.

И все же я помню, как работала с одним врачом-консультантом в больнице «Брайтон Дженерал». Очень грубый, очень жестокий, очень несчастный человек, и он всех измучил. Орал, обвинял нас в собственных же ошибках.

Так вот, если бы тот консультант у меня на глазах упал мертвым, я станцевала бы джигу.

Знаю, нельзя плохо говорить об умерших, но из каждого правила есть исключения, а Ян Вентам был человеком того же типа, что этот самый консультант. Его, кстати, тоже звали Яном, тут есть о чем подумать.

Вы знаете, что это за люди, которые воображают, что мир принадлежит им одним. Говорят, в наше время они встречаются всё чаще, такие вот эгоисты, но ужасные люди бывали всегда. Их немного, вот о чем я говорю, но сколько-то всегда есть.

Все это к тому, что, с одной стороны, я сожалею о смерти Яна, но есть и другая сторона.

Каждый день, какой ни возьми, многие умирают. Не знаю статистики, но, должно быть, тысячи. Вот и вчера кто-то должен был умереть, и, как по мне, лучше умерший у меня на глазах Ян Вентам, чем, скажем, тот мотоциклист, или дорожный полицейский, или мамочка с коляской, или хозяйка кафе.

Это лучше, что медикам скорой не удалось спасти Яна Вентама, а не Джоанну или Элизабет. Или Рона, Ибрагима, Бернарда. Не хочу показаться эгоисткой, но это лучше, что упаковали в мешок на молнии и закатили в коронерский фургон Яна Вентама, а не меня.

Вот вчера пришел срок Яну Вентаму. У каждого свой срок, и вчера настал ему. Элизабет сказала, его убили, а раз Элизабет так говорит, надо полагать, так и есть. Не думаю, чтобы он этого ждал, когда проснулся с утра.

Надеюсь, я не покажусь черствой, просто мне пришлось видеть много смертей и пролить так много слез. Я не уроню слезы по Яну Вентаму и просто хотела объяснить почему. Печально, что он умер, но я печалиться не стану.

А теперь, вы меня извините, мне пора идти разгадывать его убийство.

— Ну вот вам великая новость. — Крис Хадсон стоит перед рассыпавшейся по комнате совещаний группой. — Ян Вентам убит.