Искренне, безумно, по-королевски - Дебби Риго

– Почему мы говорим только обо мне? – игриво спрашиваю я.

– Потому что ты должна знать о моих чувствах. Возле тебя я становлюсь жалким.

От его слов сердце бьется быстрее.

– Я бы не сказала. Хотя ты оказался довольно близок к этому, когда папа начал тебя допрашивать.

Мы оба вспоминаем тот случай.

– Справедливо. Но ты бы видела свое лицо, когда Келси попросила нас сфотографировать.

– О, это? – Закатываю глаза и пожимаю плечами. – Просто удивилась. Не ожидала увидеть Android в качестве операционной системы.

Оуэн улыбается, но я стараюсь не улыбаться в ответ. Вот только ничего не получается.

– Ладно, Зора. Мы с Келси не встречаемся. И никогда не встречались. Мы старые друзья, и я не заинтересован в наших с ней отношениях. А другие девушки, с которыми меня фотографировали последние несколько лет, друзья сестры. Они взяли меня под крыло, потому что знают, как много я значил для Эмили.

– Рада это слышать, – говорю я, чувствуя прилив облегчения.

– И я не могу пообещать, что не привлеку… внимания СМИ. Но сделаю все от меня зависящее, чтобы это нам не мешало.

Благодарно киваю.

– Что у тебя там? – Указываю на книгу, с которой он подошел.

Оуэн хватает книгу на полу позади себя и передает мне.

– «Чернокожие женщины в истории», – читаю я название.

Он смущенно улыбается.

– Ты детально изучила информацию обо мне и Лендереле, а я захотел кое-что узнать о тебе.

– Я не… – Беру паузу, но продолжаю смотреть на изображения четырех женщин на обложке.

– Что ты хотела сказать?

– Я не была в космосе и не возглавляла армий. Но теперь чувствую, что могу это сделать.

Одобрительно кивая, передаю книгу Оуэну.

– И чтобы ты знал, тот пристальный взгляд на твое фото был в познавательных целях, а не для удовольствия.

– Ну, раз ты так говоришь… – усмехается Оуэн.

Мы весело болтаем, дразним друг друга. Он признается, что скучал по долгим разговорам и что неделя казалась нескончаемой. От его слов внутри все переворачивается. Элиана снова смотрит на меня, и я поднимаю палец вверх. Разрешаю ей освободить уголок для чтения (для моего заклятого врага в книжном магазине или того, кто захочет). Она одаривает меня лучезарной улыбкой, затем бросает осмысленный взгляд на Оуэна и еще раз вскидывает палец вверх. Жестом Элиана выражает одобрение, в частности его внешнего вида. Пытаясь понять причину улыбки, Оуэн поворачивается к Элиане, которая к тому времени притворяется, что поправляет книги.

Когда он вновь обращает внимание на меня, я смотрю на него, как на невинного ягненка, и пожимаю плечами.

– Ладно, Зора Эмерсон. – Оуэн возвращается к главному вопросу. – Что скажешь? Должны ли мы попробовать?

– Конечно, – отвечаю я с колотящимся сердцем. – Давай попробуем.

Оуэн сияет от счастья, и, уверена, я тоже. Но мы не предпринимаем никаких действий, потому что к настоящему времени вокруг толпится народ. Он кивает и закрывает ладонью рот, словно стараясь сдержать безудержные улыбки.

– Мне нравится, когда ты смеешься, – признается он.

– Все еще не могу поверить, что мы собрали столько денег на семейном фестивале! – восклицаю я, прислонившись к спинке кровати и держа в одной руке телефон.

– Ну, ты хорошо потрудилась, так что я не удивлена, – отвечает Скай по громкой связи. – Тебе нужно написать книгу о сборе средств… – Внезапно она издает пронзительный визг, имитируя торможение автомобиля. Это напоминает переход от игры на изящном словесном фортепиано к ударам локтями по клавишам. Есть шансы, что внизу ее тоже услышали. – Так вот. Я знаю, что у нас есть правило не делать из парней центр вселенной, но, черт возьми, девочка, мы же не говорим о каком-то обычном Джо. Принц Лендерела – другое дело!

Скай все еще болтает, когда я вижу сообщение от Оуэна.

Паника мгновенно поднимает меня на ноги.

Сообщение гласит:

«Я немного отвлекся утром и забыл у тебя кое-что спросить. Мы можем продолжить разговор?»

«Конечно, я свободна».

«Отлично. Ты дома?»

«Да».

«Я недалеко от Эплтона и могу встретить тебя. Можем пойти куда-нибудь и поговорить. Я через десять минут буду у тебя, если ты дашь мне адрес».

«Я собираюсь ужинать с семьей. Может, зайдешь, здесь и поговорим?»

Печатаю адрес и после небольших колебаний нажимаю «отправить».

Оуэн отвечает почти мгновенно.

«Скоро буду».

– О боже! О боже! О боже!!! – перебиваю Скай. – Оуэн! Он сейчас приедет! В Эплтон! И я только что пригласила его домой!

– Сейчас? Что на тебе надето?

Зеркало шкафа никогда не лжет. И сейчас оно искоса на меня посматривает. Вернее, это я искоса смотрю на свой наряд.

– Рождественские пижамные штаны и запятнанная кофе футболка.

– Платье! Раз и готово. Давай! Надевай платье или комбинезон, намажь ноги маслом ши и завяжи волосы! – командует Скай.

Знаю, на что броситься первым делом, – я уже подготовила наряд на завтра. Надеясь на то, что начну неделю сильной и уверенной, выбрала любимое летнее платье: красивый горчичный сарафан на пуговицах с рюшами на подоле. Оно прекрасно, и, по крайней мере, я знаю, что хорошо в нем выгляжу. Горчичный цвет очень красиво подчеркивает мою темную кожу. Кроме того, у него идеальная длина до середины бедра, правильный вырез и аккуратные бретели, открывающие плечи.

– Ни один кризис не заставит меня плакать, сестренка! – говорим мы одновременно, после чего вешаем трубки, и я приступаю к действиям. Я только продеваю голову через вырез платья, когда вдруг до меня доходит…

Моя семья!

Тотчас хватаю телефон и мчусь по короткому коридору. Последние четыре ступеньки перепрыгиваю и с грохотом приземляюсь вниз.

– Что там за дебош? – испуганно кричит моя мама.

Я перехватываю маму и Джона в коридоре, прежде чем они доберутся до лестницы, чтобы провести расследование. Они выглядят как супергерои средних лет, отвечающие на сигнал бедствия: мама в спортивном костюме и с карандашом, продетым сквозь рыжеватые волнистые дредлоки. И Джон в очках, как переодетый в черного Кларка Кента Супермен.

– У меня не так много времени, чтобы объяснять, но Оуэн зайдет ко мне через пять минут. – Делаю паузу, чтобы перевести дух.

– Сюда? В наш дом? С тобой увидеться? Здесь? Сейчас? – Мама начинает суетиться. – Мне нужно одеться!

Она вприпрыжку мчится наверх, но вдруг замирает на середине лестницы.