Убийство в Миддл-Темпл. Тайны Райчестера - Джозеф С. Флетчер

– Мне было безразлично, что он может мне сказать.

– И с тех пор вы больше о нем не слышали?

– Нет, – отрезала она. – Я очень надеюсь, что вы сказали мне правду и Марбери действительно был Мэйтлендом!

Исчерпав весь список вопросов, составленный им по пути в Бэйсуотер, Спарго хотел уже попрощаться, как вдруг его осенила новая идея.

– Мне вот что пришло в голову, – произнес он. – Я сказал вам, что Марбери был Мэйтлендом, его постиг печальный конец…

– Заслуженный конец! – резко поправила мисс Бэйлис.

– Да, – кивнул Спарго. – Но я забыл упомянуть, что его не только убили, но и ограбили. Полиция считает, что при нем имелись деньги, ценные бумаги, бриллианты и другие вещи, которые могут потянуть на кругленькую сумму. Когда он уезжал из Колумбиджи – это городок в Южном Уэльсе, где жил в последнее время, – у него было несколько тысяч фунтов.

Мисс Бэйлис усмехнулась:

– И какое это имеет отношение ко мне?

– Возможно, никакого. Но все деньги, документы и тому подобное могут быть найдены. И поскольку его сын, как вы сказали, умер, наверняка найдутся другие претенденты. Дело того стоит, мисс Бэйлис, и полиция почти уверена, что вернут украденное.

Со стороны Спарго это был чистый блеф, он с нетерпением ждал, каким будет результат. Но мисс Бэйлис осталась твердой как кремень. На ее лице застыло глубокое презрение.

– Повторяю свой вопрос – какое это имеет отношение ко мне?

– Но ведь у мальчика должны быть какие-нибудь родственники со стороны отца? – настаивал Спарго. – Вы – его тетя с материнской стороны, и если вам безразлично, я могу найти кого-то другого. Это очень просто сделать.

Мисс Бэйлис уже развернулась, чтобы уйти, – ее вид выражал полное пренебрежение, – но неожиданно оглянулась:

– Это очень просто сделать?

В ее голосе Спарго уловил тревожную нотку. Он поспешил развить тему:

– Да, и очень легко! Через этого мальчика я могу узнать о Мэйтлендах абсолютно все. Нет ничего проще!

Мисс Бэйлис остановилась и уставилась на него:

– Каким образом?

– О, я вам расскажу, – весело произнес Спарго. – Вся маленькая жизнь этого ребенка лежит как на ладони. Я могу, например, выяснить день его рождения в регистрационной книге, а потом установить дату смерти. Кстати, когда он умер?

Но мисс Бэйлис уже решительно направилась в сторону дома.

– Вы не услышите от меня больше ни слова, – раздраженно заявила она. – Я и так уже наговорила лишнего, а вам, похоже, только и надо, чтобы раскопать какой-нибудь скандальчик для своей газеты. Скажу только одно: когда Мэйтленда посадили в тюрьму, у малыша не осталось никого, кроме меня. Если бы не я, его бы отправили в интернат, потому что больше у него не нашлось никакой родни, ни со стороны матери, ни со стороны отца. И хотя мне уже много лет и вы можете назвать меня старухой, я скорее соглашусь просить милостыню или умереть с голоду, чем возьму хоть пенни из проклятых денег Джона Мэйтленда!

С этими словами, не попрощавшись и даже не обернувшись, она вернулась к балконной двери и исчезла в доме. Спарго, не знавший, как еще можно выбраться из сада, хотел уже последовать за ней, как вдруг услышал какой-то хруст в кустах неподалеку от дорожки, а затем до него донесся странный надтреснутый голос, одновременно вкрадчивый и зловещий:

– Молодой человек!

Спарго посмотрел на колючую изгородь. Она густо заросла зеленью, но ему показалось, будто он различил за ней смутную фигуру.

– Кто здесь? – спросил он. – Вы подслушивали?

За изгородью послышался хриплый смешок, и тот же надтреснутый голос произнес:

– Молодой человек, не показывайте виду, что с кем-то говорите. Вы знаете, где находится трактир «Король Мадагаскара»?

– Нет! – ответил Спарго. – Понятия не имею.

– Вам каждый покажет, как к нему пройти. Идите туда, встаньте около трактира, и через полчаса я к вам присоединюсь. А потом, молодой человек, я вам кое-что расскажу. Ступайте, молодой человек, ступайте к «Королю Мадагаскара»: я скоро приду!

Голос затих и оборвался каким-то глухим клекотом, от которого у Спарго пошли мурашки по коже. Но он был достаточно молод, чтобы любить приключения; не сказав больше ни слова, он направился через сад к открытому балкону и дальше внутрь дома, пока не выбрался на улицу. В конце площади спросил у полисмена, где можно найти трактир «Король Мадагаскара».

– Первый поворот направо, второй налево, – ответил полицейский. – Вы его не пропустите – это местная достопримечательность.

Журналист действительно легко нашел «достопримечательность» – просторное здание таверны – и встал на углу дома, вспоминая странный голос и теряясь в догадках, кому он может принадлежать. Примерно через минуту к дому подошла незнакомая старуха и подмигнула ему с такой отвратительной ухмылкой, что Спарго передернуло от мысли, до чего отталкивающей порой бывает старость.

Никогда прежде не видел таких старух. Одета она была прилично, даже респектабельно: красивое платье, изящная шляпка, тонкие перчатки. Но на ее лице застыла печать порока: в каждой черточке читалось давнее пристрастие к спиртному, глаза сально и тупо смотрели из-под набрякших век, а дряхлые губы ухмылялись. Спарго почувствовал к ней такое отвращение, что его почти затошнило; но он решил выслушать слова этой старой ведьмы и постарался скрыть свои чувства.

– В чем дело? – спросил он почти грубо. – Я вас слушаю.

– Вот вы и здесь, молодой человек, вот вы и здесь, – пробормотала его новая знакомая. – Давайте-ка зайдем внутрь. Это очень милое местечко, где леди всегда может посидеть и выпить рюмочку джина. Пойдемте, я вам покажу. И если вы будете со мной добры, я расскажу вам кое-что о той сварливой бабенке, с которой вы только что мило беседовали. Вы ведь не откажетесь угостить бедную женщину? У старых дам вроде меня должны быть свои маленькие радости – да-да, маленькие радости.

Спарго проследовал за ней в отдельный кабинет, куда сразу прибежал официант. Видимо, он уже хорошо знал старую посетительницу и то, что ей было нужно: особый сорт джина, подслащенный и нагретый на огне. Спарго с брезгливым любопытством наблюдал, как старуха откинула вуальку с морщинистого лба и поднесла бокал к губам с нескрываемой жадностью, свидетельствовавшей не столько о жажде, сколько о порочной страсти. Почти сразу в ее глазах заблестели огоньки, и она разразилась смехом, который с каждой нотой звучал все мелодичнее и звонче.

– Ах, мой милый юноша! – произнесла она, игриво толкнув его локтем. Спарго захотелось вскочить и убежать. – Как мне этого не хватало! Сразу стало легче. Когда я допью бокал, вы закажете мне еще один – а может, и еще? И дадите мне какую-нибудь маленькую денежку, не так ли, молодой человек?