Что не стоит делать невидимке - Росс Уэлфорд

Крохотной шестилетке эта лесенка казалась громадной. На ней даже висел знак, что она предназначена для детей старше восьми, но его все игнорировали, даже ба.

Она обычно сидела на скамейке, читая книгу, а Леди лежала у её ног, пока я играла. В день, когда это произошло, на площадке была ещё пара знакомых мне детей, и мы подначивали друг друга взобраться на вершину, где располагалась небольшая платформа.

Я была на середине лестницы, когда других детей позвали их мамы, и к тому времени, как я добралась до верхушки, они уже слезли. Они шли к своим мамам, которые стояли почти у выхода, так что я закричала:

– Эми! ЭМИ! Олли! Посмотрите на меня! Ба! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!

Я вопила, размахивая руками, и видела, что другие люди в парке оглядываются, но Эми с Олли так и не посмотрели на меня, а ба озиралась по сторонам, потому что услышала мой голос, но не догадалась поднять голову.

– Я ТУТ, НАВЕРХУ! – заорала я. – ПОСМОТРИ НА МЕНЯ! У МЕНЯ ПОЛУЧИЛОСЬ!

И тут я упала. Моя нога соскользнула, и я навернулась. Я ударилась головой о металлическую перекладину, а потом меня немного задержала верёвочная сетка, так что на землю я шлёпнулась не со всего размаха, но всё же достаточно сильно, чтобы на пару секунд отключиться. Под лазательной лесенкой было такое мягкое пористое покрытие, и я растянула запястье, но, думаю, могло быть и гораздо хуже.

Когда я очнулась, вокруг меня собралась, наверное, дюжина людей – они стояли и сидели на корточках или коленях. Ба держала мою голову в ладонях и приговаривала:

– Только не снова. Пожалуйста, Господи, только не снова, – что – в тот момент – казалось странноватым.

Я пролежала там ещё немного – гораздо больше, чем мне хотелось, вообще-то, – но смотритель парка должен был провести все тесты, которым, скорее всего, научился на курсах повышения квалификации смотрителей парка. Вроде такого: дышу ли я как следует? Не двоится ли у меня в глазах?

Всё, чего мне хотелось, – это встать и уйти домой, а там оплакать своё больное запястье.

В конце концов толпа рассосалась, и остались только я, Леди, ба и сторож. Крови не было, и ба хотела пойти домой и наложить мне на запястье лёд.

По дороге домой я спросила её:

– Что ты тогда имела в виду? Когда говорила «только не снова»?

Сейчас, когда я об этом думаю, мне кажется, она была слегка ошарашена, но всё-таки это происходило давненько.

Она просто ответила:

– Ничего, милая. Я ничего не имела в виду. Я просто не хочу, чтобы ты поранилась, хорошо?

Даже тогда это показалось мне необычным. Настолько необычным, полагаю, что я запомнила всё довольно чётко.

Это и то, что она сказала после:

– Люди смотрят, только когда падаешь.

На следующее утро ба сама милота – улыбается, бодрая такая. Как будто ничего не происходит.

Я почти убедила себя, что все странности последних пары дней и недель навоображала себе сама, как и шебуршание, доносившееся из её спальни прошлой ночью.

Я по-прежнему освобождена от занятий по причине «болезни», помните, но спускаюсь на первый этаж в школьной форме, как обычно.

Ба уходит раньше меня, а я остаюсь запереть дом и отвести Леди к собачьей няне. (Мне приходит в голову, что я могла бы сэкономить десять фунтов, которые мы ей платим, и оставить их себе, и я уже на грани того, чтобы именно так и поступить, когда у меня просыпается совесть и напоминает, что я уже и без того втянута в паутину обмана. Нечего его приумножать. Кроме того, это быстро вскрылось бы.)

Так что я привожу Леди в обычное время, но, вместо того чтобы отправиться в школу, делаю петлю – и вот я снова дома, не успели уроки начаться, стою посреди спальни ба и таращусь на антресоли шкафов.

Комната ба определённо самая аккуратная и чистая в доме: вероятно, потому, что я здесь никогда не бываю. Всё прибрано: со спинки стула не свисают блузки, нигде не валяются одинокие носки, по полу не разбросаны книги. На туалетном столике лежит щётка для волос с серебряной спинкой и стоит резная шкатулка, полная всяких мелочей. Интерьер оформлен в синих и серых тонах. Ковёр серый, покрывало с синими полосками, подушечки сине-белые, занавески серо-бело-синие. И пахнет здесь приятно: парфюмом ба и дезодорантом.

Вдоль одной стены располагаются встроенные шкафы для одежды с рядами антресолей вдоль верха, доходящих до самого потолка.

Я достаю из кладовки на лестнице маленькую стремянку. У неё всего три ступеньки. Даже встав на самую верхнюю, мне приходится вытягивать шею, чтобы заглянуть в первую открытую мной антресоль. Внутри оказывается примерно то, что я и ожидаю найти: пледы, запасное пуховое одеяло и длинный пуховик, который ба купила, надела один раз, а потом увидела у кого-то по телику похожий и больше его не носила.

Вторая антресоль пуста. В третьей обнаруживаются постельное бельё и картонная коробка с моими старыми книжками с картинками, и я провожу счастливые полчаса, пролистывая их и вспоминая, как ба читала мне в детстве. (Ба говорила, что собирается пожертвовать их на книжную распродажу в церкви, но это было сто лет назад, так что она, наверное, совсем забыла.)

На последней антресоли просто антресольный хлам. Тут древняя швейная машинка, которой никто не пользуется, коробка старой одежды и хорошенькая медная ваза с резным узором.

И всё.

Могло ли быть такое, что ба доставала коробку со старыми книжками, чтобы их полистать? Сомневаюсь.

Раздосадованная, я снова забираюсь на стремянку – вернуть коробку на место, а это не такое-то лёгкое дело, если вы невысокого роста, как я. Когда я приподнимаю её, она опрокидывается, и несколько книг выскальзывают и падают на пол, так что мне приходится спуститься по ступенькам и поставить коробку, чтобы всё собрать.

Одна книжка проскользила по ковру под кровать, и я опускаюсь на колени, намереваясь её вытащить.

Вот тогда-то я и вижу.

Металлическая коробка. Я знаю, что именно это я и искала. Не спрашивайте, откуда я это знаю. Я сама не представляю. Просто знаю.

Ба, видимо, вытащила её с одной из антресолей и поставила под кровать – зачем, мне неведомо. Может, чтобы доставать было легче?

Я тянусь и вытаскиваю её. Она довольно большая: крышка у неё размером примерно с чайный поднос, а в высоту она сантиметров шесть.

И она закрыта. Ну конечно. Как же иначе.

На коробке висит замок с цифровым кодом, и у меня обрывается сердце. Если бы это был замок с ключом, я по крайней мере могла бы поискать ключ, но увы.

Смогу ли я угадать код? Тут четыре цифры.

Я пробую очевидные сочетания: год моего рождения, год рождения ба, потом год раньше и год позже на случай, если я помню неправильно. Последние четыре цифры номера её мобильного. Первые четыре цифры номера её мобильного, потом моего.