Алхимия иллюзий - Антон Леонтьев

— Детка, мы ни о чем таком не говорили! Но Роберт Иванович абсолютно прав. Помнишь сравнение с бешеным койотом и ребенком с ружьем?

— Я не ребенок! — заявила, вгрызаясь в кекс, Вика.

А Роберт Иванович, все еще улыбаясь, заметил:

— Зато Витюша-то койот, и, как правильно заметил Виталий, бешеный койот. Сравнение очень точное.

— Предлагаете самой стать убийцей, чтобы избавиться от убийцы? — усмехнулась, смахивая со стола крошки, Вика. — А как потом жить? С гадливым чувством, что убил пусть и монстра, но все равно человека?

— С чувством гордости и выполненного долга дальше жить! — заявил Виталик. — Господи, Викушенька, я бы сам его кокнул, просто я наверняка в последний момент элементарно сдрейфю… Можно попробовать с транквилизаторами, например. Или организовать несчастный случай…

— Я бы рекомендовал нанять каких-нибудь местных хулиганов, которые за небольшую мзду нападут на него и, ограбив, забьют до смерти или пырнут ножом, — произнес по-доброму Роберт Иванович.

Вика, ударив по столу рукой, заявила:

— Прекратите! И ты, и вы тоже! Я не хочу его убивать. Потому что — не убийца! Это ясно?

Психиатр, по-прежнему одаривая ее добрым взором, произнес:

— Не сомневался, что вы, нормальный и, что важнее всего, здравомыслящий и логически мыслящий взрослый индивидуум, так и отреагируете. А вот ваш спутник, надо сказать, хоть и прав, сам выказывает некоторые внушающие мне беспокойство симптомы…

Виталик обиделся:

— Так вы просто нас элементарно разводили и проверяли? Уверяю вас, я не шизоид-асексуал, убивающий людей пачками! Секс мне очень важен, причем чем больше, тем лучше.

Вика, вздохнув, подумала о компрометирующих фотографиях, сделанных Титовым.

— Не всегда больше — это лучше. Однако я хочу знать, как мне от него избавиться! Милиция не поможет, он уже убил одного милиционера. Да и улик нет. Или вы готовы поговорить с представителями органов?

Роберт Иванович погладил усы:

— Готов, но кто мне без улик поверит? Да и не факт, что эти, надо сказать, весьма и весьма серьезные обвинения не выйдут боком. О себе я не особо забочусь, а вот о вас…

Он замолчал, а Вика в растерянности произнесла:

— Конечно, я рада, что вы приехали к нам из соседней области, но… Но, выходит, вы не можете мне помочь?

— Нам, — вставил Виталик. — Нам, детка, потому что этот урод и меня на мушку взял.

Психиатр кашлянул и произнес:

— Ну-с, молодой человек, поведайте милой барышне о том, что пришло вам в голову во время нашей беседы и о чем вы мне сообщили, когда милая барышня на время нас покидала. Потому что мысль дельная!

Виталик, осмотревшись по сторонам (словно желая увидеть притаившегося в углу Титова, что Вику, с учетом сложившейся ситуации и запредельного уровня истерии, совсем бы не удивило), шепотом произнес:

— Нам надо взять его с поличным!

— Я сама это знаю! — ответила раздраженно Вика. — Но как узнать, кого… — Она смешалась. — Кого он собрался убить?

Роберт Иванович, все еще поглаживая усы, ответил:

— А вот тут вы себя недооцениваете, милая барышня. Точнее, собственную навязанную вам Витюшей роль. Ведь кто, если не вы, может разведать о его планах или, используя его же собственное оружие, внушить ему определенные мысли — и заставить сделать то, что позволит нам еще до совершения им преступления, но уже в такой момент, когда все улики налицо, схватить его с поличным — и упрятать или навечно в психиатрическую больницу, или в тюрьму.

Вика растерянно молчала, а Виталик, положив ладонь поверх руки девушки, проворковал:

— Викушка, детка, ты должна манипулировать манипулятором! Это же так классно!

Вырвав свою руку, Вика возмутилась:

— Да ты, смотрю, в него прям влюбился! Если так классно, то сам и делай!

Виталик вздохнул:

— Сделал бы, детка, непременно сделал бы, если бы он меня своей жертвой избрал. Однако он на тебе зациклился.

Задумавшись, Вика закрыла глаза. Они правы, единственная возможность избавиться от Титова, причем раз и навсегда и при этом самим не прибегая к криминальным методам, — это сделать так, чтобы он пошел на преступление, и сдать его с потрохами властям.

— А что, если мы не успеем? Если он… кого-то убьет до того, как… как его остановят? — спросила она тихо.

— Конечно, определенный риск всегда имеется, — ответил Роберт Иванович. — Однако иного выхода, боюсь, у нас нет.

— У нас? — вяло спросила девушка.

И психиатр пояснил:

— Ну конечно! Я ведь помогу вам поймать и заключить в темницу этого зверя! Вы ведь не против, милая барышня?

— Может, прогуляемся по парку? — спросила Вика, чувствуя, как гулко колотится ее сердце. Стояли майские праздники — приближались экзамены.

Титов, с удивлением посмотрев на нее, несколько подозрительно поинтересовался:

— Что это ты стала такой… ласковой?

Однако без промедления согласился на ее предложение, и они отправились в городской парк. Бредя среди мамаш с колясками, играющих детей и праздношатавшихся горожан, Вика перебирала в голове пункты разработанного совместно с Робертом Ивановичем плана.

— Знаешь, я решила, что если ситуацию нельзя изменить, то надо изменить свое к ней отношение, — заявила Вика.

Титов, наморщив бледный лоб, сверкнул арктически-ледяным взором и протянул:

— И что это значит, Вичка?

Да, в самом деле, что? Вика была против того, что навыдумывал Виталик под чутким руководством Роберта Ивановича, однако они все же убедили ее, что действовать надо именно так.

— Понимаешь, ты, конечно, человек специфический… — произнесла Вика и заметила, как напрягся Титов. — Однако у тебя есть несомненный дар!

Убивать невинных людей.

Черты лица Титова разгладились, он мягко произнес:

— Вичка, как же я рад, что ты говоришь мне такое! Ты ангел всей моей жизни, звезда моего счастья…

Он взял ее за руку, и Вика, хоть внутренне и содрогнулась, не отпихнула его руку, как сделала бы раньше. Со стороны они наверняка смотрелись эффектно: высокая, хоть и тощая блондинка, и интеллигентного вида черноволосый молодой человек с таинственным взором ледяных глаз.

Вике стоило неимоверных усилий играть эту роль, но она понимала: если уж решилась, то надо идти до конца. Однако манипулировать манипулятором было все же очень непросто.

— Да, ты такой, какой есть… И я признаю то, что ты меня любишь… Да, любишь…