Экстремальное чтиво - Сергей Юрьевич Демьяхин

— Он самый.

— Ну и чего он этим добился?

— Эх, дремучий народ! Каким был, таким и остался, — посетовал отец Алексей и посмотрел на бутылку.

Александр разлил по третьей.

— Ленин вон тоже всех объединил, — сказал Иван. — А что толку?

— Ленин безбожник, антихрист! Он нам всё дело загубил! Все церкви порушил, земли отнял.

— А-а, земли жалко, да?

— Суть не в этом, — поп хлопнул третий стакан и подвинул к себе тарелку с ветчиной.

— А в чём?

— В том, что русскому человеку без христианской религии нельзя. Владимир не дурак был, что с людьми делать, выбирал долго. В смысле — то ли крестить, то ли аллах акбар, прости господи!

— Ну и что?

— Крестил, как видишь. Мусульманство-то пить запрещает, а без этого русскому человеку никак нельзя. Сразу, понимаешь, думать начинает. А ум — от сатаны. Вот и выходит, что водку пьянствовать — богоугодное дело.

— Класс! — восхитился Иван.

Александр молча выслушал их диалог о вере и взял слово:

— Короче, пацаны, — сказал он. — Вы, конечно, поймите меня правильно, но мне по барабану, кто там чё придумал. Евреи, индейцы — это один хрен. Ты мне вот что лучше скажи, Лёха, если я твоей церкви, ну…короче, тебе бабок дам, грехи снимешь?

— Грехи отпускают, — влезла Александра.

— Сниму, — быстро ответил поп. — Я на то здесь и поставлен, чтобы помогать заблудшим душам обрести истинный путь.

Язык его начал слегка заплетаться и он встал.

— Саша, помоги восстановить храм и я тебе все грехи сниму. Все до единого.

— Какой храм? Это ты про тот чертёжик?

— Да!

Отец Алексей сунул руку под складки рясы и, выудив припрятанные там листки, протянул их бандиту.

— Здесь недалеко, — сказал он и насупился.

— Нихрена себе! — присвистнул тот. — И это ты называешь храм?

— Ну, как ни называй, а строить надо. — ухмыльнулся поп.

На листке от руки был нарисован трёхэтажный коттедж с гаражом, надворными постройками и русской банькой. Всё сие сооружение было обведено жирной чертой за надписью: " абор из облицовочного кирпича с коваными воротами".

— А не дороговато будет? — поинтересовался Александр. — Это стоит целого места в рядах святых.

— Будет тебе место! И даже два! — горячо пообещал поп. — Только денег дай.

— Послушайте! — раздался вдруг негодующий вопль Виктора Степановича. — Что здесь происходит?

Благоговение его как рукой сняло.

— Не кричи, раб божий! — цыкнул на него отец Алексей.

— Опять деньги! — не послушав приказа, заверещал тот. — Кругом сатана! Даже в рай и то пробрался, сволочь!

— А кем, ты думаешь, я был до того, как принял духовный сан? — вопросил священник и грозно нахмурил брови.

— К-кем?

— Саша, скажи этому идиоту.

Бандит немедленно подошёл к бедняге-доктору, схватил его за шиворот и зашипел прямо в ухо:

— Слушай ты! Псих телефонный. Тебя сюда не звал никто. В раю, между прочим, мест мало. Его ещё ку… заслужить надо. Т ы понял?!

— П-понял.

— Вот и молодец. Веди себя хорошо, а не то…

— Я понял! Я всё понял!

От страха Виктор Степанович даже начал заикаться. Он вдруг узнал этого ужасного человека с зелёным лицом. Только тогда, когда он видел его впервые, лицо было нормального цвета.

— Ты бандит, — прошептал он.

— Какой же я бандит? — удивился Александр. — Я бизнесмен.

— Да мочи ты его, Санёк!

Иван уже изрядно окосел и его опять потянуло на убийство.

— Благослови нас, отец, — попросил он.

— Да я бы и сам его придушил, — посмотрел тот на Толоконного живодёрским взглядом. — Вот только вера не позволяет.

— Я тебя тоже вспомнил!

Виктор Степанович ткнул в Ивана пальцем.

— И тебя! — в Надежду. — Я всё вспомнил. Психоз по телефону. Головкин, сука!

— Какой ещё Головкин? — спросил Александр.

Толоконный не ответил, сел на стул и налил себе водки.

— Эй, ты чего это тут распоряжаешься? — крикнул Иван. — Деньги мои зачем спёр?

— Психоз по телефону. Психоз по телефону, — твердил тот одно и то же, держа стаканчик в, дрожащей от волнения, руке. Потом резко опрокинул водку в рот и заплакал.

Надежде почему-то стало его жалко, она даже сама прослезилась, а Александра лишь надменно фыркнула.

— Это он звонил насчёт кавказцев, — сказал Виктор Степанович. — Он, сука!

— Кто? — заорал Александр. — Кто звонил?

— Головкин, дружок мой бывший. Чтоб ему провалиться, психиатру сраному. У меня квартиру взорвали. Террористы.

— Да ты что?! — притворно ужаснулся Иван.

— Мне теперь жить негде. Кстати, где я?

Он беспокойно закрутил головой по сторонам. Отец Алексей громко откашлялся.

— Саша, мы так и не договорили. Как насчёт храма?

Тот не обратил внимания на его слова.

— Ты что, хочешь сказать, что никаких кавказов не было? — спросил он врача.

— Нет. Это Головкин придумал. Ты же …вы же сами хотели, чтобы вам жути нагнали. Вот и нагнали.

Иван начал истерически хохотать. Он схватился руками за живот и согнулся пополам.

— Ой, не могу! — чуть ли не визжал он, задыхаясь. — Ой, держите меня, животик болит! Ха — ха! Что же это получается? И джип и ларьки, просто так взяли и разбомбили?

Александр молча взял со стола запечатанную бутылку, с треском свинтил крышку и залпом выпил всю водку до последней капли.

— Как насчёт храма? — спросил поп.

— Значит, никаких кавказов не было? А кого же мы тогда в квартире взорвали?

— В какой квартире? — не понял Толоконный.

— Теперь уж и не знаю. Позвонили, сказали адрес, типа, откуда был сделан звонок.

— Это он, — зарыдал врач и тоже было потянулся к бутылке, но получил от бдительного Ивана по рукам. — Головкин, гад.

— Где он живёт? — спросил Александр.

— Зачем вам? — испугался врач.

— В гости съездим, потолкуем. Что-то я не очень верю в твою бредятину.

— Вы чё, падлы, в натуре, из себя корчите?! — заорал вдруг отец Алексей. — Какого хрена?

Виктор Степанович перевёл на него взгляд и тут догадался, кем был до принятия духовного сана этот святой отец. Скорее всего — матёрым уголовником.

Александр тоже посмотрел на попа, но немного по другому, будто сквозь стену.

— Слушай, Замазка, — сказал он угрожающе. — Если ты ещё раз так заорёшь, я всей братве расскажу, кем ты на зоне чалился.

— Не надо! — сдался тот сразу, идя на попятную.

— Тогда заглохни и не мешай базарить. Бабы, мы уезжаем.

Александра молча поднялась, а за ней и Надежда в своём крикливом одеянии.

— Заходите ещё, гости дорогие, — начал провожать их отец Алексей, при этом пялясь на два аппетитных зада. — А я буду молиться за вас.

Александр развёл руки в стороны.

— Извини, отец, — сказал он. — Дела.

— Я всё понимаю, — заискивающе улыбнулся поп. — Ну а как с храмом? Поможешь?

— В другой раз.