Экстремальное чтиво - Сергей Юрьевич Демьяхин

же ещё? — бандит стал похож на небольшую грозовую тучку, готовую разразиться маленьким ураганчиком.

Виктор Степанович шлёпнулся на паркет и продолжил своё пьяное пение.

— Матерь божия! Господи, я пришёл к тебе!

Отец Алексей брезгливо поджал губы и спросил:

— Что сие значит, Сашенька? Кто этот смертный?

— Это ты правильно спросил, отче. Он и есть смертник.

— Убийства не допущу! — тут же вскипел священнослужитель. — По крайней мере, в этой обители.

— Не волнуйся, — пообещал Александр. — Мы законы знаем.

— Пришьём в другом месте, — добавил Иван.

— Ой, мамочки! — всплеснула руками Надежда.

— Неужели этот козёл смог один убить столько продуктов и пойла? Вот гнида!

Александр прервал торжественное песнопение лежащего яростным пинком и устало сел на стул.

— Что же, совсем ничего не осталось? — уныло спросил отец Алексей.

— Колян.

— Ага.

— Да я не в том смысле, — поправился поп.

— Знаю я твои смыслы, Лёха, ты мне-то хоть мозги не пудри. Кстати, что это у тебя за писанина?

Бандит потянулся было к стопке бумаг, лежащих на столе, но отец с необыкновенной ловкостью схватил их и спрятал под рясу.

— План черчу, — смущённо заявил он.

— Какой план?

— Да так… — тот затуманил глаза и закатил их к потолку. — Храм один деревенский хочу восстановить. Только вот денег не хватает.

— Да ну? — усомнился Александр и со злостью посмотрел на бездыханного врача.

— Представь себе, это так. Мало ещё сознательных прихожан, которые могут безвозмездно жертвовать свои сбережения на мои… то есть, на церковные нужды. Таких богоугодных людей, как ты, мой друг, очень мало.

Александр приосанился.

— Вот видите, — гордо сказал он остальным.

— Что? — не понял Иван и опять шлёпнул, не перестающую зевать, Надежду. Та обиженно отвернулась.

— Как что? — удивился бандит. — Ты чё, не догоняешь, как мало у нас верующих вроде меня? Хотя сейчас, именно сейчас, нужно верить хоть во что-нибудь.

— Да, и платить за это деньги.

— Не в деньгах дело, сын мой, — вздохнул отец Алексей.

— А в чём?

— А в том, что все мы грешники и, только стремясь к отцу нашему, возможно обрести вечную жизнь в райском саду.

— Не верю я тебе! — окрысился Иван. — И не верил никогда! Никому!

— Ты что? — испугался Александр, а священник посмотрел на него всепонимающим, мудрым взглядом, говорящим о том, что нельзя быть таким дауном.

— А я верю, — вдруг заявила Надежда.

Поп с профессиональным интересом уставился на новую потенциальную прихожанку.

— А что ты сделала для того, чтобы господь в этом убедился? — задал он ей провокационный вопрос.

— Ничего. А что, одной веры недостаточно?

— Эх, молодёжь! — вздохнул поп, — Надо ходить в церковь, каяться и молиться.

— Боже! Я уже пришёл!

Виктор Степанович неожиданно сел, потом перевернулся, встал на колени и пополз к трону.

— О, боже! Как же я счастлив, что я у твоих ног. Я так долго шёл и вот я здесь. Сатана испытывал меня, но я не поддался.

От него исходил такой густой перегарный дух, что отец Алексей, втянув воздух носом, с тоской поглядел на попорченную закуску.

Толоконный попытался лизнуть ему ботинок.

— Сколько страсти, — удивился Александр. — Смотри-ка, Лёха, твоего полку прибыло. А что, пусть у тебя остаётся, пользу приносит.

— Не прогоняй меня, господи! — заплакал Виктор Степанович. — Я больше не буду.

Что именно он не будет, осталось для всех великой тайной, поскольку в этот момент в дверях возник Колян с новой сумкой.

— Ну, наконец-то! — воскликнул Александр. — Давай скорее сюда. А сам в машине жди.

— Ага.

Иван потёр вспотевшие ладони о штаны. За последнее время он уже привык к постоянным пьянкам и, что самое странное, уже не представлял себе, как это — быть трезвым?

Трезвость означала тяжёлое похмелье, головную боль, возвращение в постылую реальность и вообще, доставляла массу неудобств. Зато алкоголь волшебным образом превращал жизненную рутину в тот сказочный рай, который обещал отец Алексей в обмен на де…, веру.

— Ты вот мне скажи! — обратился он к попу в то время, пока Александр опасливо доставал из сумки снедь. — Скажи, почему я должен верить в то, чего никто никогда не видел?

— А ты просто верь и всё, — ответил тот. — Вся суть в том и состоит, чтобы не знать и верить. В этом духовная сила человека.

— Ну, допустим.

Иван даже встал со своего места и подсел вплотную к трону. С другой стороны, подобострастно ловя каждое их слово, затаился врач.

— Допустим, — продолжил Иван. — Где сказано, что бог есть?

— В святом писании. Почитай, узнаешь.

— Ага! А кто его написал? Евреи! А евреям вообще верить нельзя, они всё время врут.

Отец Алексей вновь перекрестился. Александр выудил, наконец, все припасы на стол и велел:

— Так, бабы, займитесь-ка делом, а мы тут пока о высшем разуме покалякаем.

Надежда встрепенулась и начала расставлять одноразовую посуду, резать мясо, сыр, колбасу. Александра не тронулась с места. С любовным интересом она разглядывала ярого религиозного противника.

— Зла в тебе много, — заявил тому поп и, не в силах удержаться, спёр с тарелки кусок ветчины. — Умный больно!

— А что — это плохо?

— Разум от сатаны, только душа от бога.

— Я, кажется, понял, — обрадовался Иван. — Короче говоря, чтобы поверить в бога, надо быть тупым как пробка. Я правильно понимаю?

— Не морочь мне голову, сын мой, — вознегодовал поп и спёр второй кусок ветчины.

Надежда услужливо подвинула к нему пластмассовый стаканчик, доверху наполненный водкой.

— Да, да! — заорал вдруг Виктор Степанович. — Не смей так разговаривать со всевышним!

— А ты, мурло, вообще заткнись, — прошипел Иван. — Куда, гнида, мои деньги дел?

— Какие деньги? — опешил врач. — Не знаю никаких денег. В царстве божием денег нет.

— А это тогда что? — спросил его Александр и продемонстрировал лопатник, доверху наполненный баксами.

Виктор Степанович в ужасе облизнул губы.

— Боже, — прошептал он. — Смотри, сатана опять искушает. Не дай мне покуситься на происки его.

— Сын мой, — обратился к нему отец Алексей и, увидев, что все уже подняли свои стаканы, проделал то же самое. — Ты прав. Деньги — они, как и разум, от дьявола. Беги от них. А если уж завелись, то отдай их мне. Я их потрачу на богоугодное дело.

— Я всё сделаю, как ты скажешь!

Толоконный вновь упал ниц и пролежал так до второго тоста за здравие.

После второго стаканчика лицо отца Алексея несколько расслабилось, зарумянело и приобрело благодушный вид.

— Нет! — вскинул он в небо указующий перст. — Всё-таки Вовка правильно сделал, что решил христианством объединить тёмных язычников.

— Какой Вовка? — не понял Иван.

— Какой Вовка! — нараспев произнёс поплывший священник. — Темнота! Князь! Владимир. Слыхал про такого?

— А-а, — догадался тот. —