Эпидемия. Начало конца - Стив Альтен

Морнингсайд-Хайтс, Манхэттен

09:38

Франческа Минос вышла из пиццерии «Минос», прижимая к большому животу стопку картонных суповых мисок. Ей было двадцать пять лет, и она ждала своего первого ребенка. Малыш «запаздывал» на неделю. Молодая женщина предпочла бы лежать в кровати, закинув опухшие ноги на подушки, а не болтаться по улицам холодным нью-йоркским утром в спортивном костюме и пальто, но Паоло еще ни разу не отменил утреннюю раздачу супа, и Франческа, беременна она или нет, вынуждена была помогать мужу.

Женщина зачерпнула из большой алюминиевой кастрюли немного испускающего пар овсяного варева и, плеснув его в свободную миску, поставила ее на стол перед бездомным из очереди, которая растянулась до самой Амстердам-авеню. Скоро подойдут другие бездомные, а ее любимый муж, кажется, решил накормить всех и каждого в этой очереди.

Взвод пустых глаз и бесстрастных лиц проходил мимо нее в гробовом молчании.

«Забытые обществом души. Что их погубило? Поддались ли они искушению или просто сдались, покорившись судьбе?»

Среди стоявших за бесплатным завтраком хватало наркоманов и алкоголиков, но большинство из этих людей просто переживали трудные времена. Им некуда идти. Треть бездомных были ветеранами иракской войны, половина из которых — инвалиды.

Франческа наполнила очередную миску. Страх сменился раздражением. В одном только Нью-Йорке почти сто тысяч бездомных. Сочувствие к ним заглушало беспокойство о судьбе собственной семьи. Как большинство маленьких предприятий, их пиццерия едва сводила концы с концами. Скоро в семье появится еще один рот. Интересно, а испытывают ли эти бездомные благодарность за то, что их кормят? Или щедрость владельцев пиццерии они воспринимают как должное, как часть своего безрадостного существования? С каждым днем тонкая линия, отделяющая семью Минос от впавших в нищету братьев и сестер во Христе, становилась тоньше. Что будет, если они не смогут их кормить? Поймут ли? Поблагодарят ли за былую щедрость или разобьют витрину, требуя кормежки?

При этой мысли Франческа содрогнулась.

Опустошив кастрюлю, Паоло вытер ладони об испачканный овсянкой поварской передник и направился внутрь пиццерии за новой порцией.

— Паоло… Подожди…

Темноволосый курчавый итальянец остановился и улыбнулся жене.

— Да, мой ангел? Что тебе надо, дорогая?

«Что я хочу?! У меня ноет спина из-за того, что я вынуждена двадцать четыре часа, семь дней в неделю таскать в себе брыкающегося малыша. У меня сильно болят ноги. У меня геморрой. Что я хочу от тебя?! Прекращай транжирить наши сбережения на этих неудачников. Или, по крайней мере, не вовлекай меня в это».

Франческа снова посмотрела на вереницу людей на улице. Их стоптанная обувь протекала, когда они ступали по лужам талого снега. Побитые жизнью, они не жили, а выживали. В любом случае в жизни каждого человека есть надежда и потенциал…

Как ее нерожденный ребенок…

— Франческа?!

Убрав прядь волос с глаз, женщина мило улыбнулась и сказала:

— Последи за плитой, дорогой, а то подгорит…

В двух кварталах на юг от пиццерии «Минос» и в одном квартале к востоку от парка Риверсайд находится Манхассет, одиннадцатиэтажное здание из красного кирпича, построенное в начале прошлого века. Кондоминиум с одной спальней без помещений для стирки и сушки белья стоил здесь больше полумиллиона долларов.

Шторы выходящей окнами на запад квартиры на десятом этаже тщательно задвинуты, снизу к стеклу эркеров тяжелую ткань штор плотно прижимают учебники, чтобы даже тонюсенький лучик света зарождающегося утра не проник в комнату, освещенную пламенем свечи, горящей на полу за спиной у женщины-индуски.

Одетая в традиционное белое сари, некромантка прикрыла глаза. Из украшений на индуске был лишь кристалл на золотой цепочке, висевший у нее на шее. Реагируя на малейшие изменения в мире потустороннего, кристалл был для Маниши, как канарейка в шахте,[28]— предупреждал о желании ее «знакомых» из мира духов с ней пообщаться.

Изучение искусства некромантии в Непале по сути не отличалось от обучения игре на музыкальном инструменте. Для одних — это хобби, для других — страсть, которая может привести к совершенству, впрочем, если у человека есть талант. Маниша Панд была из рода одаренных, легко общающихся с миром духов. Она родилась в затерянной в Гималаях деревушке и по линии матери восходила корнями к некромантам, известным еще со времен древней Персии. В Средние века искусство некромантии проникло в Европу; здесь его адептами стали самопровозглашенные чародеи и колдуньи, и католическая церковь объявила некромантию оружием Сатаны и прокляла ее. В Непале, впрочем, талантливый некромант даже сейчас неплохо зарабатывает на этом.

Несмотря на врожденный дар, Маниша выросла с твердым убеждением, что ее призвание — не некромантия. Ее отец Бикаш и дяди по линии отца были врачами, а потому ее желание лечить больных стало навязчивой идеей. В шестнадцать лет девушка уговорила отца позволить ей переехать в Индию к одному из ее дядей-врачей, где она хотела изучать психиатрию, а затем помогать женщинам, которые стали жертвами сексуального насилия — довольно распространенного преступления как в Непале, так и во всей Азии. Тысячи женщин здесь похищают и продают в сексуальное рабство.

Маниша удивилась, когда отец согласился отпустить ее. Она так никогда и не узнала, что много лет назад член тайного общества уже говорил на эту тему с доктором Бикашем Пандом. Талантливая дочь врача должна была встретиться с одаренным представителем другого семейства. Панкая Патела, старшего ребенка в семье, тоже ненавязчиво направили к тому, чтобы он увлекся психологией, а именно, происхождением зла в человеческой душе.

Маниша Пател глубоко вдыхала и выдыхала воздух, ожидая появления проводника в мир духов.

Некромантия — это искусство общения с умершими. Живой человек не может вызывать духов и повелевать ими. Мертвые сами вольны поступать так, как им вздумается. Переехав с мужем в Нью-Йорк через год после событий 11 сентября, Маниша родила дочь и внезапно оказалась в центре внимания беспокойных духов, жаждущих общения. Спустя некоторое время между ней и духом пассажирки одного из врезавшихся в башни-близнецы авиалайнеров возникла тесная ментальная связь.

До сегодняшнего дня все их «разговоры» происходили днем, но этим утром Маниша обнаружила, что ее кристалл вращается вокруг своей оси и едва дождалась, когда Панкай поведет Дон в школу. Близкая связь существовала между ее дочерью и духом мертвой женщины. «Беспокойство» кристалла не предвещало ничего хорошего. Обычно присутствие духа, подобно мелодии хорошо настроенной гитары, привносило гармонию в душу Маниши, переполняя ее безграничным светом Творца. С каждым ударом сердца душа индуски взмывала все выше, но сегодня утром произошел сбой. «Мелодия» звучала фальшиво, наполняя ее душу страхом. Чем больше боялась Маниша, тем фальшивее звучала «мелодия». Внезапно женщина почувствовала себя ужасно одинокой и покинутой всеми, словно потерпевший кораблекрушение на необитаемом острове…