Эпидемия. Начало конца - Стив Альтен

Ли оглянулась и посмотрела на Триммера.

— Он, по крайней мере, точно может отбивать. Надеюсь, ты с ним справишься, не разгромив все здесь.

Шеп криво улыбнулся.

— Душитель! Душитель! Душитель!

— Две подачи.

Ли Нельсон присела за столик дежурной медсестры возле Аманды Грегори.

Пожав плечами, медсестра сказала врачу:

— Могло быть и хуже. По крайней мере, они не думают о войне.

Алекс Тиммер указал на Шепа битой в манере Малыша Рута.[26]

— Ну, давай, горячая голова. Бей прямо в зону страйка.

Шеп развернулся, удобнее взялся за мяч, используя верхнюю часть бедра в качестве противовеса. Не имея возможности удержать равновесие при полном повороте, он должен был кидать напрямую, а не закручивать мяч. Шеп стал в устойчивую позу, не обращая внимания на биту, и сосредоточил все внимание на цели. Левая нога взметнулась вверх, колено коснулось груди, а затем нога пошла вперед в широком шаге. Одновременно правая рука запустила мяч. Белая молния прочертила воздух вдоль прохода за секунду до того, как бита, сделав неуклюжий замах, просвистела снизу вверх мимо мяча. Вот уже два мяча лежали в подкладном судне.

Вторая подача.

Ветераны неистовствовали. Деньги переходили из рук в руки. У кого-то уже не выдерживали нервы, и бэттер оказался в их числе.

— Еще один удар, Шеперд! Еще один быстрый мяч! Ты хорош, но все равно этот мяч я уж наверняка отобью!

Шеп взял мячик у одного из ветеранов и принял другую позу. Его лицо оставалось бесстрастным, как у профессионального игрока в покер.

Ничего не изменилось — ни скорость подачи, ни угол поворота руки, только захват мяча был другим. Белый тазер пролетел мимо ряда стальных спинок коек, а затем вдруг резко снизился и проскочил на добрых десять дюймов ниже рассекающей воздух биты Алекса Тиммера. Бэттер вложил такую колоссальную силу в удар, что сила инерции развернула одноногого на 360 градусов. Бита из ясеня раздробила протез, и тот разлетелся на металлические осколки. Тиммер упал на пол и взвыл от боли, когда металлический обломок вонзился ему в левую ягодицу.

Все крики смолкли. Доктор Нельсон поднялась из-за стола бледная, как ее больничный халат.

— Черт тебя возьми, Шеперд! Я ждал эту ногу восемь месяцев! Целых восемь месяцев! И что мне теперь делать?!

Шеп пожал плечами.

— Тебе повезет в следующий раз, горячая голова.

Мужчины кричали и хохотали. Одноногий ветеран поднялся с линолеума и запрыгал к однорукому обидчику с явным намерением затеять драку. Потрясенная доктор Нельсон стояла на месте и наблюдала, как к ней на выручку спешат санитары.

В кармане ее халата завибрировал пейджер. Вытащив его, женщина прочла:

ПРИЕХАЛИ БОЛЬШИЕ ШИШКИ.

Площадь Объединенных Наций

09:06

Железная уверенность, которую ей придавала вера, уступила место страху. В легких она чувствовала необыкновенную тяжесть. К горлу подступила тошнота. Тупая боль пульсировала в висках. Колокольный перезвон отзывался гулом в ее черепной коробке. Женщина добралась до пересечения 46-й улицы и 1-й авеню, и ее взору открылась площадь Объединенных Наций. Звук благовеста стал еще громче.

Хит Шелби перестал звонить в колокольчик. Сняв перчатку, он почесал лицо под раздражающей кожу ватной бородой Санта-Клауса. Этот начинающий писатель подрабатывал диктором на местном радио, и вот уже два года служил волонтером в Армии спасения. На этот поступок его подвигла жена. Дженнифер выставила ему ряд условий и лишь тогда согласилась на переезд из Арканзаса.

Хит не имел ничего против занятий благотворительностью. Армия спасения оказывала неотложную помощь и кормила горячими обедами тех, кому не повезло в этой жизни. На Рождество детям дарили подарки. Шелби могло бы даже понравиться такое времяпровождение, если бы не объемистый и неудобный костюм Санты, ватная борода, от которой чесалось лицо, и сапоги из кожзаменителя, совершенно не согревавшие коченеющие ноги. Хит торчал на углу улицы с семи утра. В одной руке — колокольчик, в другой — кружка для пожертвований. Ноги и поясница болели. Впрочем, это еще ничего. Куда хуже, если в горле запершит. На следующей неделе три эфира, а простуженное горло — это не то, что ему сейчас нужно.

«Заканчивай, — убеждал Шелби сам себя. — Сунь двадцать долларов в кружку, и дело в шляпе. Лучше останови такси и поезжай в Бэттери-парк. Катер надо отремонтировать. Там работы на пару часов. Хотел бы я увидеть лицо Колина, когда он увидит… Парень не ездил на рыбалку со времени нашего переезда из Поссум-Грейп. Надо будет взять стекловолокона прежде, чем идти…»

Словно не замечая красного света светофора, беременная рыжеволосая женщина ступила с тротуара на проезжую часть. Загудел клаксон. Такси занесло в сторону…

Хит подхватил женщину под локоть и втащил обратно на тротуар.

— С вами все в порядке?

Мэри ошарашенно посмотрела на Санта-Клауса.

— Я не должна опаздывать.

— Лучше опоздать, чем умереть. Смотрите, куда идете. С вами точно все в порядке? По-моему, вы слишком бледны.

Мэри кивнула и зашлась грудным кашлем. Она порылась в кармане своего пальто и бросила в кружку для пожертвований несколько монет и скомканную бумажку. Загорелся зеленый свет, и женщина вместе с другими прохожими заспешила через 1-ю авеню.

Впереди, на месте Северной лужайки, возвышалось недостроенное здание, которое планировали использовать для проведения конференций. Справа стояло тридцативосьмиэтажное здание Секретариата ООН. Его фасад был выложен мрамором, а зеленоватые стекла сверкали на солнце. С первого этажа Секретариата по крытым переходам можно было попасть в старый конференц-зал, южное крыло, библиотеку и… здание Генеральной Ассамблеи.

Туда-то ей и нужно!

Мэри смотрела на прямоугольное строение с плавным изгибом линий, накрытое куполом-крышей.

«Как в моем сне».

Женщина проследовала по тротуару к площади и увиденное вывело ее из хрупкого душевного равновесия. Около тысячи демонстрантов на восемнадцати акрах площади имени Дата Хаммаршельда махали транспарантами и кричали в мегафоны. С десяток съемочных групп записывали происходящее для полуденных новостей. Бескрайнее людское море колыхалось и шумело так, что Мэри почти потеряла ориентацию. Она пыталась пробраться к зданию Генеральной Ассамблеи через кордон полиции в полной экипировке для борьбы с уличными беспорядками, когда перед глазами запрыгали разноцветные пятна. Мэри почувствовала сильный приступ тошноты.

«Быстрее, сейчас бактерии проникнут в печень и селезенку».