Эпидемия. Начало конца - Стив Альтен

Нет никакой добродетели в том, чтобы жить в одном помещении с домашним скотом. Здесь, в Авиньоне, мясники убивают животных прямо на улицах. Кровь и фекалии привлекают рои мух. Всюду снуют крысы. Это бедствие поразило утопающие в грязи Авиньон, Париж и другие города, на которые распространяется влияние Святого престола. То же касается и кишащих паразитами крестьянских жилищ.

Теперь страшное зловоние царит в нашем некогда великом городе. А «черная смерть» приближается к нам.

Да сжалится Господь над нашими душами!

Гвидо[23]

Итак, я добрался до города меньше часа назад,

Огляделся по сторонам, чтобы понять, откуда дует ветер…

Вот юные девушки сидят у голливудских бунгало.

Счастлива ли ты, юная леди из города света?

А может, ты — одна из пропащих ангелов города ночи?

Города ночи… Города ночи… Города ночи…

Группа «Дорз». Мисс Лос-Анжелес

20 декабря

Нью-Йорк

08:19

23 часа 44 минуты до предсказанного конца света

Манхэттен… Островная Мекка, окруженная водой.

Река Гарлем несет свои воды на юг мимо Бронкса. Русло расширяется, перетекая в Ист-Ривер. Течение настолько сильное, что на гребнях волн закипает пена… Четыре узла… никак не меньше… Чуть дальше на севере раскинулись воды могучего Гудзона, отделяющего Большое Яблоко от северо-восточного побережья штата Нью-Джерси.

От серых вод Нью-Йорка веет холодом. Возможно, туристы и агенты по недвижимости и находят что-то очаровательное в этих реках, но местные жители, регулярно совершающие поездки из пригородов на Манхэттен, не обращают внимания на эти водные препятствия. Благо, мосты и туннели это позволяют.

Но не сегодня.

Зимнее солнце подсветило небо над Манхэттеном едва уловимым золотистым мерцанием. Бесконечная череда мостов и перекрестков замедляет автомобильное движение почти до черепашьего шага. Людей покидает самообладание. Десятки тысяч электронных сообщений отправляются в путешествие по киберпространству. Пар поднимается от канализационных решеток. Островки тепла привлекают бездомных, как пламя ночных бабочек. Протекающие мимо них реки прохожих остаются безучастными к их униженному и оскорбленному положению.

Мороз щипает за мочки ушей. Носы то и дело шмыгают. Выпавший за ночь снег уже превратился в слякотную грязь. Рождественские елки. Праздничная иллюминация. Аромат хот-догов и пирогов с корицей.

Четверг. Скоро Рождество. Приближающийся праздник взбудоражил Манхэттен. Люди, словно сардины в банке, набиваются в вагоны поездов, электричек и метро. Полмиллиона машин превратили магистрали в гигантские автостоянки. Владельцы магазинов и их покупатели. Адвокаты и простые смертные. Родители, везущие детей в школу. Людьми движут кофеин, мечты и инстинкты выживания, отточенные до совершенства годами обитания в городских джунглях. Два миллиона человек ежедневно приезжают на Манхэттен. Добавьте к этому еще миллион семьсот тысяч человек, которые живут на двадцати восьми квадратных милях острова.

Сто тысяч человек проживают в многоквартирных городских небоскребах — хорошие и плохие, пожилые и молодые, мужчины, женщины и дети, представители всех этнических групп и народов Земли. В этой людской массе, поставленной в противоестественные для нормального человека условия, стирается способность чувствовать и сопереживать. Человек заражен безразличием. Судьба других людей и человечества в целом перестает его волновать. Ведь не чувствует же себя гонимая метелью снежинка перед кем-то в ответе.

Ньюйоркцы из пригорода заполонили мост Куинсборо. Их машины медленно движутся на запад, словно подопытные крысы по лабиринту. Впрочем, читателям не стоит отвлекаться на машины с местными номерами, обратить внимание нужно на белую «хонду сивик» с вирджинским номером.

Автомобиль женщина взяла напрокат. Будучи ученым, она соблазнам жизни в мегаполисе предпочитала тихие пригороды, но безропотно провела всю ночь за рулем. И все это для того, чтобы быть на Манхэттене прохладным утром в четверг. Обычно люди впадают в крайнюю степень раздражительности, впервые оказавшись в нью-йоркской автомобильной пробке, но лицо тридцативосьмилетней рыжеволосой женщины сохраняло полнейшее спокойствие, проистекающее из внутренней душевной гармонии. Карие глаза без следов косметики покраснели от бессонной ночи. Мэри Луиза Клипот окинула взглядом хмурые лица людей в соседних машинах и решила, что этим людям не хватает уверенности в себе. Неуверенность порождает страх.

Мэри Клипот ничего не боялась и была уверена в своих силах. Вера возвысила ее над другими людьми, поставила выше мирских дрязг и страхов. Она жадно пила из источника своей веры и была убеждена, что идет дорогой, предназначенной ей самим Всевышним, дитя которого она носила в своем чреве.

Конечно, Эндрю хотел убедить ее в обратном. Жених настаивал на том, что он отец ее ребенка. Однако все его доводы рассыпались в прах, когда Мэри узнала, что Эндрю собирается продать «Косу» военным… или разведке США… или какой-то еще держащейся в тени группе влияния, которая ведет свою извращенную игру в геополитике… Он, что — думал, что она настолько глупа? Маленький Иисус — сын Божий. Почему она не помнит полового акта, который, по утверждению Эндрю, был?

Она заставила дьявола предстать во всей красе. Ее жених придумал отвратительную историю о том, как он воспользовался простодушием Мэри во время их отпуска в Канкуне. Похотливый Эндрю подсыпал в ее ромовый коктейль немного порошка, и в ней проснулись подавляемые до этого половые инстинкты. То, что Мэри ничего не помнит о той дикой ночи звериной страсти, объясняется, по словам Эндрю, тем, что ее подсознание не хочет смириться с ее поведением под действием наркотика.

Грязная ложь дорого обошлась Эндрю. Мэри привязала жениха к центральному столбу, подпирающему стропила сарая, и облила его руки кислотой — от плеч и до кончиков пальцев. Мужчина взвыл от адской боли и лишился чувств. Ветхие, но массивные стены сарая заглушили нечеловеческие крики грешника. К тому же до ближайшего жилища было не меньше полумили.

Убедившись, что Эндрю крепко связан, Мэри терпеливо ждала, пока он очнется. Тогда она ткнула его дулом двенадцатого калибра в голову.

— Дорогой Эндрю! Раскрой свои глазки. У мамы для тебя подарочек.