Рано или поздно - Мэри Бэлоу

И тут оркестр, весь вечер что-то негромко наигрывавший, заиграл оживленную мелодию как сигнал к началу танцев.

Это был вальс. Анджелина с тоской посмотрела на Трешема, который вышел на площадку с кузиной Белиндой. Кузен Леонард повел танцевать леди Хейворд, мистер Линд — Розали, а Фердинанд — леди Овермайер. На прошлой неделе Анджелине разрешили танцевать вальс в «Олмаке», и теперь она официально имела право танцевать его где угодно. И это просто божественный танец. Танцевать его на свежем воздухе было бы просто… просто чудесно.

— Ну, Эдвард, — произнесла миссис Линд, — тебе неприлично вальсировать с сестрой. Так что ты пригласи леди Анджелину, а я выкручу руки Кристоферу, и он потанцует со мной. Я слышала, что очень полезно упражняться на улице. Легкие наполняются свежим чистым воздухом в отличие от спертого воздуха, которым мы дышим в помещении. И пищеварению способствует.

Она подмигнула брату, а лорд Овермайер поднялся с кресла.

— Я как раз собирался пригласить тебя, Альма, — сказал он. — Сегодня вечером ты выглядишь прелестно.

— О, спасибо! — сказала она, когда они выходили из ложи. — Лестью ты сможешь заполучить себе даму на любой вечер!

Лорд Хейворд тоже встал, и на мгновение Анджелину охватило почти непреодолимое желание потанцевать, но только на мгновение.

— О, — воскликнула она, — у вас вид утопающего, успевшего дважды вынырнуть на поверхность и как раз собирающегося уйти под воду в третий, последний раз! Я спасу вашу жизнь. Я не хочу танцевать вальс.

Он снова сел и заверил ее:

— Я знаю движения.

— Я знаю все клавиши на фортепиано и каждую ноту на листе с музыкой, — фыркнула Анджелина. — Но где-то между глазами и головой, с одной стороны, и пальцами, с другой, сообщения теряются. Или перепутываются. Я приводила гувернанток в отчаяние. Почему-то они считали, что я никогда не стану истинной леди, если не буду настоящей музыкантшей.

— Как вы добры, — сказал Эдвард.

— А вы никогда не станете добродетельным джентльменом, — добавила она, — потому что во время танца ваши ноги превращаются в деревяшки.

— Неужели это так заметно? — спросил Эдвард. — Хотя да, конечно. Вы сделали вид, что подвернули щиколотку, лишь бы не танцевать со мной на вашем первом балу.

— Я подвернула щиколотку, — возразила она, — чтобы не вынуждать вас танцевать. Но потом вы танцевали с другими девицами, так что моя жертва оказалась напрасной. Как по-вашему, есть ли что-нибудь романтичнее вальса? Кроме вальса под звездами и разноцветными фонариками?

Кузен Леонард и графиня Хейворд танцевали, глядя друг другу в глаза. Похоже, они вообще не осознавали, что вокруг есть еще кто-то, не замечали даже звезд и лампионов.

Вальсирующая пара должна всегда соблюдать приличное расстояние друг от друга, несмотря на то что руки их постоянно соприкасаются, джентльмен удерживает даму за талию, а леди кладет руку ему на плечо. Как только руки поставлены в подобающую позицию, они не смеют сдвигаться даже на полдюйма.

Анджелина буквально слышала, как суровый голос мисс Пратт перечисляет эти правила. Гувернантка обучала ее вальсу, хотя сама весьма его не одобряла.

Между Трешемом и леди Иган не осталось и намека на расстояние. И не только его ладонь лежала на ее талии, а все предплечье целиком. Ее ладонь лежала у него не на плече, а на затылке, и лица их почти соприкасались.

Анджелина в глубине души вздохнула и обмахнулась веером. Кажется, Трешем принял это приглашение только ради кузины Белинды. Неужели они встречались и после свадьбы Розали?

— Романтичнее? — произнес лорд Хейворд в ответ на ее вопрос. — Это всего лишь танец.

Анджелина искоса глянула на него.

— Вы вообще не верите в романтику, лорд Хейворд? — спросила она.

Он ответил не сразу.

— Я верю в любовь, — произнес он, помолчав немного, — во взаимные обязательства, в привязанность, верность и… душевный комфорт. Верю в счастливые семейные отношения. И знаю несколько таких пар, правда, меньше, чем хотелось бы. Но романтика! Для меня это звучит довольно несерьезно. Это нечто ведущее к влюбленности, что бы это ни значило, к поступкам бездумным и часто заканчивающимся несчастливой жизнью. Люди вдруг обнаруживают, что попали в ловушку пожизненной связи, а романтика и влюбленность оказываются всего лишь печальной иллюзией. Такие пары мне тоже известны.

О Боже.

Анджелина снова обмахнулась веером.

— А вдруг, — сказала она, — можно быть счастливым и влюбленным, лорд Хейворд? Вдруг романтика может привести к любви, и привязанности, и взаимным обязательствам, и… что вы там еще называли? А, да, к душевному комфорту. В редких случаях. Вам так не кажется?

— Доказательств этому у меня нет, — ответил он. — Но полагаю, что в человеческой природе заложено стремление хотеть всего того, о чем вы говорите. Вероятно, намного мудрее всегда пытаться думать, говорить и действовать, руководствуясь здравым смыслом и рассудительностью.

— Но желания, надежды и мечты — это то, что дает нам силы и отвагу двигаться вперед, — возразила Анджелина. — Мне бы не хотелось идти вперед, не имея мечты.

Анджелина повернула к нему голову, только что заметив, что лица Трешема и Белинды окончательно сблизились, и обнаружила, что лорд Хейворд смотрит прямо на нее.

— Мечты могут ввести в заблуждение и довести до безнадежного отчаяния, леди Анджелина, — произнес он. — Но вы еще молоды. Ваш дебют в светском обществе только что состоялся, и перед вами лежит блестящее будущее. Мне бы не хотелось лишить вас возможности мечтать. Но будьте осторожны. Мечты могут разбиться в один миг.

Анджелина смотрела ему в глаза и пыталась понять, о чем же он мечтал. И что случилось с его мечтами? Он говорил так, будто сам молодым уже не был.

Но он верит в любовь. И Анджелина знала, что это правда. Он любит свою семью.

Он не верит только в романтическую любовь. Как глупо! Она ослепительно ему улыбнулась.

— Я не буду принуждать вас танцевать вальс, лорд Хейворд, — сказала она, — но зато буду вздыхать и выглядеть ужасно несчастной, если вы не пригласите меня прогуляться. Мы находимся в самом прелестном месте в целом мире, а я почти ничего тут не видела.

Он снова встал и предложил ей руку, сказав:

— Я тоже. Я здесь в первый раз.

— Значит, будем исследовать вместе.

Анджелина встала, приняла предложенную руку и взглянула в сторону Розали. Та поймала ее взгляд и одобрительно кивнула. Мистер Линд тоже им улыбнулся.

Трешем нашептывал что-то на ухо кузине Белинде. Точнее, Анджелина предположила, что нашептывал — ни к чему говорить вслух, если твои губы находятся в дюйме от уха леди.

Позднее Эдвард признавался сам себе, что во всем случившемся далее был виноват только он. Он повел себя с нехарактерной для него импульсивностью, и теперь приходилось пожинать плоды.