Зов Сирены - Нина Линдт

Он рванул с места резко, девчонка охнула, качнулась назад, потом ухватилась за него. Он улыбнулся. Совсем другое дело. Она прижималась все теснее, судорожнее, иногда он видел, что даже глаза боится открыть.

Остановившись на светофоре, он положил ладонь ей на колено.

– Открой глаза, – крикнул он. – А то все пропустишь.

Ему хотелось вылететь на широкое шоссе и нестись по нему быстрее ветра, пока она, словно обезьянка, крепко держится за него. Сирена, но совсем не хищная. Как такое может быть?

Кате было очень страшно. Резкие движения мотоцикла, маневры между машинами, повороты – все внушало ужас. Ардо и машина слились в одного черного и быстрого хищного зверя, который уносил ее, словно добычу, вдаль. Смотреть было жутко. Она прижалась к сильному телу Ардо как можно плотнее, словно пыталась срастись с ним. Иногда их шлемы ударялись друг об друга, на светофорах он пытался отвлечь ее, трогая за коленку, но, честно говоря, ей было не до Барселоны. Когда они, наконец, припарковались, потребовалось время, чтобы слезть с мотоцикла и снова встать дрожащими ногами на землю.

Давид поднялся, когда они вошли. На лице ювелира отразилось удивление от того, что Катя появилась в компании Ардо, но он быстро взял себя в руки. Приняв украшение, он спросил:

– Хотите взять другое?

– Другое? – не поняла Катя. – Необходимо дождаться чтения завещания.

– Ваш дедушка передал дарственные на драгоценности. Все украшения были переоформлены на ваше имя. Еще при его жизни.

Катя еле нащупала стул и грохнулась на сиденье. Поездка на мотоцикле и эта новость выбивали почву из-под ног.

– Нет, спасибо. А можно воды? – к горлу подступила тошнота. Это все скорость, с которой Ардо промчал ее по городу.

– Конечно.

Давид нажал кнопку вызова и попросил воды.

– Так что, – спросил Ардо, нарушая тишину, – все украшения – это много?

– Я не уверен, что уполномочен отвечать…

– Я должен напомнить, кто я? – в голосе Ардо было столько угрозы, что Катя невольно подняла голову. В этот момент вошла секретарша со стаканом воды на подносе. Катя с благодарностью улыбнулась ей, а девушка, заметив Ардо, ощетинившегося словно зверя, поспешила выскользнуть из кабинета.

Давид все-таки посмотрел на нее, и она кивнула. Пусть Ардо знает, ей не жалко.

– Общая аукционная стоимость украшений – около пятидесяти миллионов евро.

Катя поперхнулась водой и закашлялась.

Ардо чертыхнулся. Нет. Сыграть такое невозможно. Она не знала о состоянии Анхеля. Она подставная. Но почему Анхель выбрал ее?

Когда они ушли, Давид набрал номер телефона и, прослушав автоответчик, оставил сообщение: «Она была здесь. Украшение у меня. Больше ничего не брала».

Катарина вылетела из ювелирного магазина и чуть ли не бегом помчалась прочь.

– Катарина! Ты куда собралась?

– Я на твой мотоцикл больше не сяду! И вообще! Мне надо пройтись. Ногами по земле.

И она пошла дальше. Ардо ругнулся и последовал за ней. Ну и скорость! Она шла очень быстрым шагом, так, что волосы относило назад при движении. Они почти бежали по городу.

Что-то она не рада владению теоретическими пятидесятью миллионами. Она, наверно, не знает и об остальном состоянии Анхеля. И об ответственности, которая лежит за этим.

Они прошли уже несколько кварталов. Девушка начала замедлять ход. Он чуть сбавил шаг. На перекрестке никого не было, она начала переходить, и в этот момент он заметил несущийся на нее автомобиль.

Ардо рванул с места, схватил ее за ворот куртки, дернул на себя, одновременно разворачивая, чтобы оказаться между ней и автомобилем, толкая девушку на асфальт. Они оба смогли увернуться от столкновения.

Тяжело дыша, он привстал на руках. Катя лежала лицом вниз на асфальте. Он осторожно перевернул ее. Она дышала часто и нервно, на щеке была небольшая ссадина, но в остальном цела.

– Кэт! Черт бы тебя…

Ардо схватил ее за куртку, притянул к себе и крепко обнял. К ним уже подходили люди.

– Все в порядке! Все в порядке! – уверенным голосом отвечал он на вопросы.

Его ладонь гладила мягкие волосы девушки, и он тихонько ее укачивал.

Катя посмотрела на свою разодранную об асфальт ладонь. Он был прав. Он и Лукас. Ее хотят убить. Еще бы… за пятьдесят миллионов. Она неплохая мишень.

Теперь нельзя верить никому. Даже друзьям. Ведь неизвестно, почему Ардо с ней так возится. Может, тоже на пятьдесят миллионов глаз положил. Никому нельзя верить. Никому. Она одна. Одна на всем белом свете.

– Пусти.

Она вырвалась из его объятий, поднялась, отряхнулась. Только сейчас Ардо заметил, что ее ладонь кровоточит.

– Ерунда, – она не дала ему посмотреть рану. – Поехали домой.

Он поймал такси.

В зеркале заднего вида ему пару раз померещился один и тот же автомобиль.

Катарина сидела молча. Не плакала. Не дрожала. Впрочем, может, это испуг так сработал в этот раз.

Дома она вымыла руки, зашипела, когда плеснула перекисью на ладонь. Потом промокнула все ватой и ушла в спальню, закрыв плотно дверь. Он разделся, принял душ в гостевой душевой, обернул полотенце вокруг бедер и растянулся на неудобном диване.

В голове начали складываться кусочки мозаики. Но пока проверить все было невозможно, он боялся оставить ее одну. Ставить на охрану второго своего помощника Ардо не решался. Хайме был жесток, холоден и годился только как ликвидатор и помощник в расследовании. Оставлять его один на один с маленькой, хрупкой и неустойчивой сиреной было опасно.

Позвонила Инма.

Ее голос после пережитых событий казался особенно глубоким и женственным.

– Я скучаю, – он представил, как она скидывает с ног туфли на острой шпильке и забирается на диван с ногами.

– Я тоже, – хотя скучать ему не приходилось. Но он с удовольствием бы разрядился сейчас после напряженного дня, лаская Инму.

– Как Лукас? Он мне звонил сегодня. Рассказал, что лежит в больнице.

– С чего вдруг он перед тобой отчитался?

– Не знаю, – Инма слегка засмеялась. – Может, я ему нравлюсь?

Ардо скептически поднял бровь. Самоуверенность Инмы иногда переходила все границы.

– Завтра чтение завещания, – напомнила Инма.

– Да, – он со вздохом сел на диване. – Но нас с тобой оно не касается.

– Не знаю. Всегда могут быть сюрпризы. Все-таки я тоже была его воспитанницей.

– Да, но потом тебя пригрел граф.