Арабская кровь - Таня Валько

– Да, сами видели. Mabruk, Муаид! – Марыся радостно кивает ему.

– Это не все. Я выкупил ферму и создал на ее базе центр для наркоманов. Я знаю такие учреждения изнутри и понимаю, как это должно функционировать. Сам провел в таком месте два года вначале как пациент, а позже еще пару лет как воспитатель-волонтер. Лечение трудом – это идеальное решение проблемы. Наркозависимые пашут поле, выращивают клубнику и шампиньоны, к тому же у них есть пара участков с овощами для себя, а также овцы, козы и даже одна корова. Вообще-то, ферма сама себя содержит, а многие больные не платят даже за пребывание и лекарства. Живут себе спокойно и безопасно, никто в них не тычет пальцами и к тому же возвращают здоровье и психическое равновесие.

Дорота с удивлением смотрит на молодого креативного человека и осторожно похлопывает его по руке.

– Тем не менее, – продолжает Муаид, – что-то должно принадлежать и нашей семье. Хадиджа получила сто тысяч на дом и другие потребности, а на Самиру я открыл банковский счет в Швейцарии и только жду, что она выйдет из комы, чтобы передать ей эти деньги на новую жизнь. Мириам, оказывается, ты неприлично богата. Твою часть я позволю себе инвестировать в сиротский дом и дом матери-одиночки. Я давно мечтал об этом, купил уже виллу с большим участком, а твои деньги как раз подоспеют вовремя.

– Конечно, Муаид, у меня денег даже слишком много. Мне больше не нужно, я сама бы тебе что-нибудь добавила на эту благородную цель.

– Вы, девушки, не знаете, что у нас делают с женщинами, которые беременеют вне брака. Редко, как это было с моей матерью, семья приветствует это, или закрывает глаза, или даже утрясает дело. Чаще всего отец или другой мужчина из семьи сам обвиняет родственницу и сдает ее в исправительный дом. Исправительный дом для взрослого человека! И неважно, забеременела она в результате романа или изнасилования. Тот, кто ее опозорил, ходит себе спокойно на свободе, а поруганная женщина сидит под арестом. Она не выйдет оттуда, пока опекун-мужчина не захочет простить ее и забрать домой. Иногда их выдают замуж за бедняков, которые берут себе в жены женщин именно из такого заведения.

– Почему? – возмущается Марыся.

– Они не должны платить выкуп, зато получают добрую, покорную и умудренную судьбой женщину, с которой можно сделать все, что хочешь, потому что никто за нее не вступится.

– А как же права человека?! Как это вообще возможно?! – Дорота даже подскакивает на стуле. С ней тоже это могло в прошлом произойти. Ахмед ведь был способен на все.

– В Ливии много несправедливости, и все прекрасно завуалировано. Так действует это правительство, опираясь на ложь, обман, эксплуатацию и несправедливость, – информирует женщин Муаид.

– А я думала, что все здесь счастливы и любят Каддафи, – удивляется Марыся, молодая и наивная.

– На первый взгляд – да. Но как только искренне поговоришь с людьми, то девяносто девять процентов ливийцев желают ему смерти. Он окружает себя только продажными людьми, должен покупать их лояльность, а это, как известно, дорогой товар.

– Ой-ой-ой, что делается! – вздыхает Дорота. – Так у вас тоже может дойти до такого переворота, как в Тунисе или Египте, – вдруг приходит ей в голову мысль. – Надеемся, что нет, потому что такие действия всегда приводят к жертвам.

– Патриоты считают, что «Арабская весна» и к нам пришла. – Мужчина понижает голос и осторожно оглядывается вокруг. – Мы перешли на чересчур важные темы, да еще в общественном месте, – говорит он, как конспиратор.

– Да, нужно иметь это в виду. – Польки тоже осматриваются по сторонам, но не видят ничего подозрительного.

– Еще осталась ты, Дорота, – человек, который больше всех пострадал от нашей семьи, – говорит Муаид, возвращаясь к теме наследства, доставшегося от матери. – Пришли мне, милая, свой номер банковского счета, чтобы мы выбросили это из головы.

– Я не знаю, должна ли это делать, мой муж хорошо зарабатывает, нам всего хватает, – стыдливо защищается Дорота. – Может, лучше ты эти деньги используешь на какую-нибудь благочестивую цель?

– Точно? Ты уверена, что не хочешь ни гроша? Тебе причитается за всю несправедливость и унижение, которые ты испытала. К сожалению, знаю, что в некоторых темных делишках, связанных с тобой, была замешана моя мать. – Он кривит губы. – Бабушка мне об этом написала.

– Тем более не хочу ее денег. Спасибо, Муаид. – Дорота решительно встает из-за стола, поворачивается, выходит с опущенной головой и идет к машине.

Поселок в Айнзаре в целом кажется вполне приличным. Плюсы этого места – свежий воздух и множество зелени. Когда-то это был вполне неплохой лагерь, но с течением времени (к тому же в связи с ужасным управлением) значительно обветшал. Там около пятидесяти одноэтажных домиков, у каждого – маленький садик и крылечко. Два теннисных корта и бассейн, рядом с которым есть место для гриля. Марыся, Дорота и Баська в четверг с самого утра стараются привести в порядок площадку для вечерних посиделок. Сметают горы листьев, которые падают с высоких эвкалиптовых деревьев и не сгребались, наверное, годами. Женщины пакуют их в большие черные мешки, которых насобирали уже три, а конца работы еще не видно. Баська приносит ведро с водой с хлором и обдает деревянные столы и скамьи, Дорота, как Золушка, очищает от пепла большой мангал из красного кирпича. Женщины не разговаривают друг с другом и чувствуют странную скованность. Бывшая подруга до сих пор не открыла тайны, почему они с Хасаном оставили большой дом со всеми удобствами на Гурджи, не сообщила, кто этот сосед, с которым она проводит большую часть времени. Не спросила она и о жизни Дороты или Марыси, ее не интересует, как они нашли друг друга. Единственной реакцией на информацию, что они обе живут в Саудовской Аравии, были ехидные замечания о богатстве этой страны и зарплаты людей, работающих там.

– Вы уже можете доделать остальное, сейчас дам вам скатерти и другие мелочи, а я пойду сделаю пару салатиков. Около двенадцати Баська хочет отпустить девушек.

– Давай мы тебе поможем, на сегодня у нас ничего не запланировано, делать нечего, – предлагает Дорота.

– Лучше отдохните. Вечером посидим, поговорим. Собирайтесь с силами.

– О’кей. – Марыся поворачивается к матери лицом, на котором читается недоумение. До сих пор она была убеждена, что Баська и Дорота – наилучшие подруги со времен их молодости.

– Даже не спросила, не голодны ли мы! – в бешенстве восклицает Дорота и принимается искать сигареты.

– Не слишком ли много ты куришь? Не нервничай, что-нибудь сообразим. Я специалистка в том, чтобы сделать из ничего что-то, бабушка меня научила.

– Тебе тоже досталось, доченька. – Мать обнимает ее и прижимается к ее пахнущим шампунем вьющимся волосам.

– Ты знаешь, что мы не обменяли ни единого доллара на динары? – смеется девушка. – Пожалуй, возьму в магазинчике что-нибудь в долг. Надеюсь, что мне дадут.