Генерал-фельдмаршал Голицын - Станислав Десятсков

— Зачем вам Либава, отрезанная от России, когда в устье Невы вы сразу можете получить естественную гавань и построить порт, через который пойдет вся балтийская торговля России? — Разгоряченный вином и своими планами, король подвел Петра к расстеленной в генеральной походной палатке карте Европы. — Смотрите, сир, один щелчок по носу шведского льва с востока — и вы на Балтике. А я ударю тем временем на Ригу, а датский король высадится в Сконе!

— Но шведский лев может нас и растерзать! — усмехнулся Петр.

— Э, ерунда! Пойдемте посмотрим на моих саксонских гренадер — они лучшие солдаты в мире, что и показали недавно в войне с турками. А шведы в последний раз серьезно воевали полвека назад. И скоро вы увидите, как зайцами от нас побегут солдаты шведского поселенного войска. Ведь у шведов, мой друг, по существу, нет сейчас регулярной армии, оружие их устарело, у них по-прежнему треть солдат еще таскает пики, а крепости обветшали из-за вечной экономии короля-скряги Карла XI. Да и сам король при смерти, а его наследник Карл XII желторотый птенец, а шведские генералы, как и их войска, не нюхали пороха! Поверьте мне, Шведская империя — это колосс на глиняных ногах! И если мы с вами, а к нам непременно присоединится еще Дания, дружно ударим по ней, то шведская стена на Балтике рухнет в одночасье! — уговаривал Петра говорливый король.

— К тому же постоянный союзник шведов, Франция, готовится к войне за Испанское наследство, а морские державы, Англия и Голландия, недовольны высокими пошлинами, установленными шведами для прохода торговых судов через Зунд[23]! — подпевали королю его советники: генерал Карлович и ливонский рыцарь Иоганн Паткуль.

Саксонские гренадеры на парадах и маневрах, устроенных Августом под Равой Русской, выглядели грозно и устрашающе, польские уланы лихо мчались с копьями наперевес, сверкали позолоченные крылья у польских гусар, дружно грохотали саксонские тяжелые пушки — армия короля Августа казалась великолепной.

— С таким сильным союзником и впрямь можно решиться на войну со шведами. Тем более что, возможно, еще поможет не только Дания, но и Пруссия. Вместе-то сломим шведскую гордыню! — решился Петр. — А там чья еще будет Рига! — Крепко жила в Петре обида за неучтивый прием в Риге, где по приказу коменданта Дальберга караульные шведские солдаты согнали царя и его свиту со стен укреплений.

Словом, когда через две недели Петр из Равы Русской поскакал в Москву, он был уже расположен к военной коалиции против Швеции.

А в Москве царя с нетерпением ожидал новый датский посол Гейнс, тоже с предложениями о самом тесном антишведском союзе.

Однако переговоры и с датчанами и с саксонцами затянулись.

Для их завершения надобно было, во-первых, заключить хотя бы перемирие с турками, во-вторых, создать взамен распущенного стрелецкого войска новую регулярную армию.

Первую задачу выполнил один из трех великих послов, думный дьяк Прокофий Возницын на мирном конгрессе с турками в Карловичах и другой дьяк Украинцев в Стамбуле, вторую решил уже и сам Петр в Москве.

Собственно, поход на Нарву в 1700 году был случаен и свершился не столько по воле Петра, сколько по просьбе союзника, короля Августа.

Первоначально Петр и его советники хотели идти на Неву и захватить там шведские крепости Нотебург и Ниеншанц, возвернуть Ингрию и Корелу и отрезать шведские войска в Финляндии от гарнизонов в Эстляндии и Ливонии[24].

Поддерживал это направление и саксонский посланник, по происхождению ливонский дворянин, бывший подданный Швеции Иоганн фон Паткуль. Не для того он бунтовал против шведского короля, чтобы Эстляндию и Ливонию вместо шведов захватили московиты. Эти провинции и Паткуль, и поддерживающие его немецкие бароны в Ливонии хотели отдать под легкую власть короля Августа, при которой остзейское дворянство чувствовало бы себя столь же вольготно, как польская шляхта в Речи Посполитой.

Паткуль все уши прожужжал королю Августу, что в главном городе Лифляндии, Риге, составлен заговор баронов-немцев, и если король совершит на новый год внезапное нападение на Ригу, то заговорщики откроют перед ним ворота. Саксонцы по приказу короля Августа появились под стенами Риги в январе 1700 года, но то ли никаких заговорщиков в Риге не оказалось, то ли всех их арестовал шведский комендант, но так или иначе никто не открыл ворота в город саксонскому генералу Флемингу. Пришлось начать осаду Риги по всем правилам.

Однако осада велась медленно, поскольку король Август продолжал пребывать в Дрездене, увлекаясь охотой и своей новой фавориткой, блистательной Авророй фон Кенигсмарк, да и сам командующий саксонской армией, красавец Флеминг, отбыл ко двору, рассчитывая на балах завоевать руку и сердце дочки такого знатного пана, как литовский гетман Сапега.

Когда Август прибыл наконец под Ригу, он увидел, что осадные работы совсем не продвинулись. Правда, прямым штурмом саксонцы взяли маленькую крепостцу Динамюнде, запиравшую устье Западной Двины, но дальнейших успехов не было. Между тем из Швеции приходили вести, что молодой шведский король Карл XII, узнав о войне, сразу покончил со своими охотничьими забавами, собрал 20-тысячное вооруженное и обученное войско и собрался заняться достойной его охотой на королей Дании и Речи Посполитой. И еще неизвестно было, на кого швед поначалу бросится — на саксонцев или датчан.

Помощи от самой Речи Посполитой Август II никакой не получил, поскольку сенат шляхетской республики отказывался присоединиться к войне своего короля и тот вел ее как саксонский кюрфюрст, так что единственную помощь Август мог получить только от Москвы. Но для этого надобно было подтянуть русскую армию поближе к Прибалтике, а не дать ей увязнуть в карельских болотах и топях. К тому же советники Августа поняли, что гоняться за московитами по болотам Карелии и Ингрии горячий шведский король все равно не станет, а вот ежели царь со своим войском окажется у Нарвы, то неизвестно еще, на кого сперва обрушатся шведы — на саксонцев или русских?

Поэтому новый саксонский посол в Москве, генерал Ланген, прибывший с известием о взятии Динамюнде, в отличие от Паткуля, стал сразу зазывать Петра под Нарву, указывая, что в этом случае двум армиям, русской и саксонской, друг другу способно будет помогать.

Чтобы не потерять союзника, Петр и согласился с Лангеном, что первый удар будет нанесен по Нарве.

И вот на другой день после получения в Москве известия о Константинопольском мире с турками русская армия 19 августа 1700 года выступила к Нарве. Дороги оказались поздними и трудными. Уже под Новгородом начались дожди, и полкам дивизий Автонома Головина и Адама Венде пришлось буквально плыть по новгородским трясинам.