Генерал-фельдмаршал Голицын - Станислав Десятсков

— Что на сие скажете, господа генералы? Может, и мне по примеру датского короля у Каролуса мир запросить, откупиться от него деньгами?

Стоявший рядом с царем Алексашка Меншиков усмехнулся нехорошо, завертел шеей. Генералы — Автоном Головин, Адам Вейде и командующий артиллерией царевич Имеретинский — знак царского денщика поняли. Горячий грузин выскочил вперед первым, заговорил гортанно:

— Нам Фредерикус датский не в пример! Войска нашего в скором времени соберется под Нарвой более тридцати тысяч, пушки тяжелые скоро подтянем! Возьмем Нарву, прежде чем Каролус подойдет!

— Верно, царевич! — поддержал пылкого грузина обрусевший немец Адам Вейде. — Карлу XII ведь еще с саксонцами Августа под Ригой столкнуться придется.

— Вперед, государь! — просто сказал Автоном Головин. — Взяли Азов, возьмем и Нарву!

— Что ж, и впрямь Россия не маленькая Дания! — как бы в тяжелом раздумье подчеркнул свои сомнения Петр. — Идем под Нарву! — Только опять строго осмотрел господ генералов: — Войска надобно собирать под нарвскою твердыней сколь можно быстрее! Ты, Автоном, со своей дивизией и ты, Иван Иванович, — обратился он к молчавшему Бутурлину, — с гвардейскими полками выступаете завтра же. А ты, Адам Адамович, скорей подтягивай свои полки в Новгород и тут не задерживайся, поспешай под Нарву. К тебе же, царевич, особая просьба — вытаскивай скорее тяжелые пушки из новгородских болот. Помни — без пушек нам Нарвы не взять! И еще есть добрая весть: князь Репнин вышел наконец со своей дивизией из Москвы. Ему я отправляю тот же приказ — поспешать! Помните — промедление смерти подобно!

На том царский совет в Новгороде и закончился.

На другой день, меся киселя по скверной нарвской дороге, князь Иван Барятинский, командир соседнего батальона семеновцев, мрачно бурчал Голицыну:

— Слыхал, Михайло, как Каролус датчан ловко обошел! Боюсь, скоро и саксонцам от него достанется. А там наш черед!

— Да наши семеновцы и преображенцы разве забыли Азов? Увидишь, они яко звери драться будут.

— Они-то будут. Да ты вспомни, что у нас все остальные полки, окроме гвардий и бутырцев, и пороха еще не нюхали, а от дворянских ополченцев и стрельцов сам ведаешь, какая подмога! Нет, прямо тебе скажу, Миша, у меня вся надежда на союзников-саксонцев. Гренадеры у короля Августа самые знаменитые воины во всей Европе!

За теми разговорами через неделю и добрели до стен старой фортеции Иван-города, поставленной еще Иваном Грозным в Ливонскую злосчастную войну напротив Нарвы. Там сидел теперь шведский гарнизон, — а на другом берегу быстрой Наровы серели грозные бастионы самой Нарвы.

* * *

Под стенами Нарвы сразу стало ясно, что крепкие нарвские бастионы, сложенные из гранита, не чета азовским болверкам турок — ядра полевых пушек отскакивали от них как мячики, не причиняя никакого вреда. Пришлось разбивать лагерь в осенней грязи, охватывая город двумя линиями — внутренней, супротив крепости, и внешней, на случай королевской помощи осажденным. Внешняя линия, охватывая город подковой, протянулась на добрых семь верст и состояла из насыпного вала с палисадом и неглубокого рва перед ним. Против крепости же устанавливались батареи, велись апроши по указаниям военного инженера Галларта, любезно присланного королем Августом.

Вместе с Галлартом явился в качестве главного военного советника и имперский полководец герцог фон Кроа. Полуфранцуз, полунемец, герцог воевал в войсках Габсбургов против турок, но, в отличие от принца Евгения Савойского, никаких викторий в поле не одержал и от имперской службы был отставлен, получив, правда, блестящие рекомендации. К Петру он просился на службу еще в Германии, когда Великое посольство из Амстердама ехало в Вену. Впрочем, дело тогда заглохло. Король Август герцога на службу также не взял, зная, что в Вене всегда дают прекрасные рекомендации как раз тем генералам, коих хотят удалить от службы. К тому же у Августа был уже свой фельдмаршал Штейнау, вот он и переадресовал де Кроа в царский лагерь. На сей раз Петр герцога принял — неплохо было все же супротив шведских генералов иметь опытного европейского полководца. С самого появления де Кроа было понятно, что царь видит в герцоге не только советника, но и своего прямого заместителя, нужного на случай непредвиденного отъезда Петра из армии. А что такой отъезд может быть возможным, стало ясно Петру еще задолго до высадки шведского короля в Пернове. Ведь на все приглашения Петра королю Августу прибыть для встречи под Нарву последний любезно приглашал царя в свой лагерь под Ригу.

— У вас прекрасные солдаты, ваше величество! — Герцог де Кроа показывал на здоровенных преображенцев, усердно роющих ров перед своим вагенбургом.

— Не то что у Трубецкого и Головина, у тех через ров и лягушка перепрыгнет! — нахмурился Петр. Наехал конем на рослого солдата, спросил сурово: — Есть претензии?

— Сидим на сухарях и одной воде, государь, горячей пищи вторую неделю не видели! — смело ответил гвардеец.

— Почему так? — Петр отыскал в свите Преображенского полковника Блюмберга, спросил грозно: — Отчего горячей каши солдатам не варишь?

— Кончилась каша-то в полковом обозе, государь. Подвел меня провиантмейстер, клялся, что еще на той неделе доставит провиант из Новгорода, да и пропал — ни каши, ни интенданта, — доложил Блюмберг.

— Повесить! — По-кошачьи Петр вздернул усы, воззрился грозно. Блюмберг побледнел. — Да не тебя, дурака! Провиантмейстера поймать, найти и повесить!

Хотя царь и грозился, но сам знал, что на провиантских складах в Новгороде и во Пскове воровство великое и надобно самому ему быть там, наказать виновных и доставить провиант в войска. Да и дивизия Репнина еле-еле тащилась к Новгороду, а мазепские казаки застряли отчего-то в Великих Луках! Словом, добрая треть царского войска — целых двадцать тысяч — все еще не явилась под Нарву. И не здесь ему, царю, надобно быть, а там, в тылу, разбираться, чтобы накормить под Нарвой солдат, завести на батареи добрый порох. Ведь в осадные мортиры приходилось сейчас закладывать двойной заряд, и оттого многие орудия при стрельбе разорвало. И добро был бы толк, но пока ни одного пролома в гранитном щите Нарвы не пробили!

В таком тревожном настроении был Петр, когда привета пленного шведского рейтара, захваченного конниками Шереметева в успешной стычке под Везенбергом.

Швед стоял рослый, крепкий, усмешливый, словно и не он, а царь попал к нему в плен.

— Где король Каролус? — по-немецки спрашивал ведший допрос Вейде.

— Великий король на кораблях с десантом прибыл в Пернов, другая часть его войска высадилась в Ревеле. — Швед, казалось, нимало не опасался, что выдает военные тайны: все одно эти варвары московиты скоро будут разбиты и взяты в плен.

— Ты плыл вместе с королем? — продолжал допрос Вейде.

— Нет, мой рейтарский полк вышел из Риги вместе с генералом Веллингом и шел сухим путем.

— Но там же под Ритой стоят саксонцы? Они-то как вас из крепости выпустили?! — по горячности удивился царевич Имеретинский.