Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени - Карл Александр

Он сел прямее. В голове у него зашумело – и он не знал, куда девать руки. Эми была так близко, что положить их было решительно некуда. Он внезапно обнаружил свои колени – и изо всех сил в них вцепился.

– Вечер просто очаровательный! – удалось выдавить ему.

Она кивнула:

– Приятно встретиться с человеком, с которым ради разнообразия можно нормально поговорить.

– Да, правда? Особенно когда у вас общие взгляды.

– А кто сказал, что я с вами согласна?

Эйч Джи изумленно поднял брови.

– Я хочу сказать, что не считаю религию устаревшей.

– Разве?

– Да. И я считаю, что брак – это удобный способ вести документацию. Особенно если есть дети.

– Документацию? Да это же просто плодит бюрократов!

– Вы начинаете говорить, как анархист.

– Да вы шутите! – возмутился он. – Я – прогрессист-социалист!

– Что даже хуже, – заявила она беззаботно.

Он напрягся.

– Извините?

– Это же ничего не меняет. Все равно миром правят корпорации! – Она помолчала. – И к тому же вы необычайно обаятельный мужчина.

– Вы и сама не дурочка.

Она заглянула ему в глаза, а потом медленно подняла руку и провела по его щеке кончиками пальцев. Он вжался в спинку дивана, не зная, как на это реагировать. Когда раньше он бывал с женщинами, то управлял ситуацией сам. Здесь он ни в чем не был уверен. Даже свет не погашен! Он же не может облапить эту женщину и, уверяя, что тут ничего плохого нет, начать стаскивать с нее одежду. Им не придется соблюдать тишину, не придется спешить: никаких временных рамок нет. Он вообще не был уверен, что тайный секс все еще существует!

Она наконец отвела взгляд (не было ли в ее глазах разочарования?), а он набрался смелости, чтобы заговорить:

– Ну, наверное, мне надо идти.

– О? А где вы остановились? – спросила она невыразительно.

Герберт понял, что сказал что-то не то, и пристыженно улыбнулся:

– Где я остановился? На самом деле – нигде.

Он покраснел.

Она села прямо.

– Вы хотите сказать, что еще не заселялись в отель? Герберт, вы ведь здесь уже два дня!

Она со смехом покачала головой.

– Не успел.

– Но где же ваш багаж?

Он слабо улыбнулся:

– Я уехал довольно неожиданно.

Она подалась вперед, накрыв обе его руки своими ладонями.

– Вы очень странный человек. Нет – не странный. Таинственный.

Он снова оказался на высоте:

– А разве правда зачастую звучит не более странно, чем вымысел?

Она снова изумленно воззрилась на него, а потом улыбнулась. Волшебная атмосфера вернулась.

– Знаешь, а тебе необязательно уходить.

– Правда?

– Да. Ты можешь остаться здесь, – прошептала она хрипловато.

– Можно? – У него даже голос сорвался.

– Герберт, поцелуй меня, а?

Эми не стала дожидаться его реакции. Она обняла его и притянула в центр дивана. Ее язык и губы творили с его ртом такое, чего он еще никогда не испытывал. Она целовала и целовала его, и каждое новое прикосновение ее губ и языка было все более страстным. Он дрожал и трясся. Что она с ним творит? Ему казалось, что его эрекция вот-вот прожжет в его брюках дыру. Он скрестил ноги. Она заставила его лечь на спину, и ее волосы упали ему на лицо и шею. А потом она начала гладить его грудь, описывая рукой медленные круги – и постепенно спускаясь все ниже.

Он очень остро ощутил тот момент, когда ее рука добралась до его живота и начала проталкиваться под брюки и трусы. Он потерял способность двигаться. Эта прелестная девушка не была далекой и недоступной: своей хрупкой, нежной, ароматной ручкой она намеревалась дотронуться до его возбужденной плоти. Последняя женщина, с которой он совокуплялся, не желала даже смотреть на его член, не говоря уже о том, чтобы к нему прикасаться.

Подобное было ему непривычно – все должно было происходить совсем не так. Он всегда утверждал, что мужчины и женщины – существа сексуальные и что акт близости – это естественное удовольствие, которое следует делить на двоих. Но, боже правый, кто слышал о том, чтобы женщина соблазняла мужчину? Такое бывало только во французских романах!

В тот момент, когда она уже готова была бережно обхватить его возбужденный пенис, он высвободился и сел.

Практика снова опровергла теорию!

Она удивленно распахнула глаза и заглянула ему в лицо.

– Я сделала что-то не так?

Она что – смеется? Напротив: она действует безупречнее ангела небесного – а он не в состоянии это принять. Стыдясь, он опустил взгляд и увидел, что на его брюках появилось небольшое пятнышко от влаги, выделенной куперовой железой. Он прикрылся рукой и густо покраснел.

– Наверное, мне следует заселиться в отель.

– Ты не хочешь здесь остаться?

– Мне не следует этого делать.

– Ладно, хорошо. То есть – если я тебе не нравлюсь или ты из-за чего-то нервничаешь и напряжен, то смысла оставаться нет. – Она шумно вздохнула. – И вообще лучше выяснять такое сразу и напрямую.

– Верно.

Он встал, отошел на шаг – и обернулся к ней. Его трясло.

– Эй! – Она села и поймала его за руку. – Что случилось?

– Право, не могу объяснить.

– Ты же не гей? – удивленно уточнила она.

– Гей?

Он не понял ее вопроса.

– Мужеложец.

Уэллс захохотал – но тут же резко замолк. Эми спрашивала серьезно, не догадываясь, что проблема заключается в его отношении, которое сейчас явно стало старомодным. Он нахмурился и снова сел.

Он всегда считал, что придерживается радикальных взглядов по социальным вопросам, но он оказался лицемером. Его отношение к сексу на самом деле не изменилось. Он выступал за свободную любовь чисто номинально. В прошлом он использовал нужные слова просто, чтобы казаться модным и убеждать сомневающихся женщин отдаться ему без брачных обетов. Конечно, он говорил, что им следует получать от секса удовольствие, но на самом деле этого не ждал. И, конечно, он искал великолепную любовницу, туманную возлюбленную, но совершенно не рассчитывал ее найти.

Нет никаких сомнений в том, что Эми – совершенно другая женщина. Может, она и есть его Венера Урания?

Он судорожно сглотнул и всмотрелся в ее лицо. Она дулась – и он никогда не видел ее (да и какую-либо другую женщину) такой: лицо разрумянилось, глаза стали почти черными, губы припухли и чуть приоткрылись. Она не была ни животным, ни целомудренной богиней. Она была сексуальной молодой женщиной.