Брегет хозяина Одессы - Ольга Баскова

– О сессии можешь не беспокоиться, – отрезала Рита. – Я все сдала досрочно и теперь свободна. И я готова дать тебе время на размышление. Подумать, приятна ли тебе моя компания.

– Кроме этого, мне нужно еще кое о чем подумать, – вздохнул Сергей. – Тебе хорошо, если ты можешь вот так сорваться и уехать. А я адвокат, нужно закончить все дела.

Рита встала, опустив глаза, боясь встретиться с Сергеем взглядом. Он понимал, что ей неприятны его объяснения. Ну а чего же она хочет? Чтобы он пустился в путь с человеком, которого знает всего несколько часов?

– Мне пора, – сказала она и быстро шагнула в прихожую. Он бросился за ней:

– Подожди! Давай обменяемся телефонами. Прошу тебя все время быть на связи. Возможно, я буду готов к поездке через несколько дней.

Она кивнула:

– Твой телефон мне не нужен. А номер моего… – Из кармана запачканных джинсов Рита извлекла замусоленную визитку. – Вот, держи. Если понадоблюсь – звони.

Она исчезла, будто растворилась в темноте подъезда, а Сергей, присев на диван, принялся думать, как поступать дальше. Ехать с незнакомой девчонкой, которая даже не нравилась ему, не хотелось. С большим удовольствием он взял бы с собой Марину, но для начала ее следовало пригласить в ресторан, немного повстречаться, а потом уже предлагать поездку. В противном случае она вряд ли согласится. А вообще стоит ли брать с собой кого-нибудь, если это касается только его? Что, если… Резкий, как выстрел, звонок городского телефона вклинился в его мысли, сбросил с дивана. Ивашов не без дрожи в руках нажал кнопку:

– Слушаю.

Тот же металлический голос противно ударил по барабанным перепонкам.

– Сегодня в баре с вами произошла неприятная история. Не правда ли, вам бы не хотелось ее продолжения? – незнакомец хихикнул. – Эти ребята под наркотиками способны еще и не так отделать. Но у меня есть профессионалы. Они станут убивать вас медленно, мучительно.

– Что вы хотите? – прошептал Сергей разбитыми губами.

– Мы уверены на все сто процентов, что карта у вас, – продолжал мужчина. – Зря вы упрямитесь. Если через два дня вы не принесете ее в указанное место – пожалеете. Я повторяю, что мои ребята умеют выбивать информацию. – Он вздохнул, будто неожиданно пожалев собеседника. – Итак, я позвоню вам через два дня. Не вздумайте сбежать. Это будет самая большая глупость в вашей жизни.

Он отключился, и Сергей, сжав голову руками, снова задумался. Да, Рита права в одном: необходимо ехать в Крым. О том, чтобы отдать карту (если шифр отца они называли картой) этим проходимцам, не могло быть и речи. Да, нужно заканчивать дела и собираться в дорогу. Он встал, застонав (израненные ноги болели), и вдруг стукнул себя по лбу. Как же он мог забыть о том, что вышел из отделения под подписку о невыезде?

Нужно было ехать к Прокопчуку, правдами и неправдами вымаливать у него разрешение отлучиться. Впрочем, если экспертиза ничего не показала, он имеет право на свободное перемещение.

Сергей взглянул на часы, висевшие на стене, еще старые, бабушкины, которые когда-то мама подарила ей на юбилей (надо же, бабуля много болела, считай, каждый день «Скорая» стояла под окнами – сердечные приступы, но прожила до восьмидесяти, а мама никогда не была на больничном – и вот тебе…). Часы, несмотря на солидный срок, шли исправно и прекрасно показывали время. Вот и сейчас большая стрелка приближалась к шести, возвещая о том, что рабочий день заканчивался, однако это не остановило Ивашова. В полиции рабочий день ограничений не имеет, преступники никогда не думают о том, чтобы те, кто станет ловить их, вовремя уходили домой.

Ивашов решил проехаться до отдела и попробовать найти Прокопчука – вдруг повезет? Однако чтобы не только уповать на везение, он открыл створку одного из шкафов и вытащил довольно увесистую пачку денег.

Одесса, 1965

Автобус, вопреки беспокойству дяди Бори, не опоздал. Он пришел точно в намеченное время, и Геннадий разглядел желтую «Волгу» с шашечками и суетящегося возле нее полного маленького мужчину в шляпе. Последний, увидев автобус, бросился к нему, заняв пост возле передней двери. Немногочисленные пассажиры утреннего рейса торопливо сбегали по ступенькам, сжимая в руках толстые сумки, и лишь Беспальцев вышел почти налегке (ему удалось убедить Галину, что ему самому банки с вареньем не понадобятся).

– Гена! – Толстячок бросился к племяннику и заключил в свои объятия. От него пахло одеколоном и мылом. – Как я рад тебя видеть! За последний год ты и не изменился, молодец.

– Да и вы не изменились. – Беспальцев созерцал рыхлое лицо, бородавку возле крыла носа, маленькие серые глазки, обрамленные белесыми ресницами.

– Ой, не льсти мне. – Дядя Боря снял шляпу и постучал по большой лысине. – Видишь, сколько волос потерял? Старость – такие дела. Ну, давай, дорогой, такси ждет, – он, как колобок, покатился к машине, и Беспальцев пошел следом, повторяя:

– Дядя, зачем такси, это дорого, дядя, это дорого.

Северный обернулся и зло буркнул:

– Между прочим, дорогой племянник, я не трачу твои деньги, я трачу свои, которые мне, кроме как на тебя и твою семью, и потратить не на кого. Такие дела, так что не спорь.

Геннадий с удовольствием влез в теплый салон, и неразговорчивый пожилой таксист помчал их в центр Одессы.

– Не забыл город у моря? – поинтересовался Северный, стукнув его по спине. – Помню, как с отцом-матерью вы приезжали, тогда еще покойница Клава была жива. Ты был от горшка два вершка и с удовольствием ходил со мной на Ланжерон. Мы купались и загорали. Ты все хотел загореть как негр, но твоя кожа этому противилась. К вечеру она напоминала веснушчатые лохмотья, – он хмыкнул и стукнул племянника по плечу. – Однажды я повел тебя в театр, помнишь? Клава ругала меня, говорила, что тебе будет скучно. Но ты стойко высидел два действия. Такие дела. Может быть, сходим? Сейчас дают «Иоланту».

– С удовольствием сходим, если я задержусь и если выдадутся свободные вечера, – кивнул Геннадий. Такси въехало в центр города, немного поколесило по выложенным брусчаткой улицам, и дядя Боря попросил остановиться.

– «Золотой ключик» уже открыт, – сказал он, посмотрев на часы, – если и это помнишь, там продаются не только конфеты, за которыми приезжает весь Советский Союз, но и шоколадные торты, равных им тоже нет, поверь мне. Преступление – пить чай с сухим печеньем, если можно доставить себе истинное удовольствие.

– Не возражаю, – при упоминании о шоколадном торте Геннадий сглотнул слюну.

– В Вознесенске таких тортов днем с огнем не сыщешь, – тараторил родственник. – Ну, подождешь меня или со мной?

– С тобой! – решил Беспальцев, улавливая сладковатый кондитерский запах, оставшийся в его памяти. – Только с тобой.